Стив Андреас. Трансформация_Я (10-12 главы)

Трансформация «Я»

ГЛАВА 10. ТРАНСФОРМАЦИЯ НЕОПРЕДЕЛЕННОГО КАЧЕСТВА

До сих пор я просил вас исследовать качество, которое, как вы зна­ете, вам присуще и которое вам нравится. Это условие предполагает качество, отличающееся устойчивостью и согласующееся с вашими ценностями, так что у вас уже имеется достаточно обширная и эффективная база данных с примерами при относительно небольшом ко­личестве противоположных примеров. Это простейшая ситуация для того, чтобы узнать о различных аспектах я-концепции, относящихся к процес­су и содержанию. Конечно, то, что одному человеку кажется «устойчи­вым», другому может показаться «очень шатким». Поэтому мы здесь по-прежнему имеем дело с довольно широким диапазоном; у некоторых из вас имеется значительно больше противоположных примеров, чем у дру­гих. Некоторые из ваших «устойчивых» качеств были в действительно­сти чем-то двойственным из-за большого количества противоположных примеров или из-за того, как вы воспроизводили свои противоположные примеры.

Теперь я хочу, чтобы вы выбрали какой-то другой аспект своей лич­ности, такой, в отношении которого вы испытываете двойственные или неопределенные чувства. Опять же я хочу, чтобы вы выбрали такое каче­ство, в отношении которого ваши ценности ясны; вы знаете, каким вы хотите быть. Например, иногда вы считаете себя тактичным, а иног­да — нетактичным, или, возможно, большую часть времени вы не увере­ны в том, тактичный вы или нет, но вы знаете, что хотите быть так­тичным.

Когда какой-то аспект вашей личности отличается двойственностью, это обычно указывает на то, что имеется примерно равное количество позитивных и противоположных примеров, и поэтому вы не можете прийти к окончательному выводу. И тех и других может быть как очень много, так и всего лишь несколько. В случае более проблемной двойственности обычно имеется много и позитивных, и противоположных примеров или они очень яркие. Также возможно, что противоположных примеров у вас имеется лишь несколько, но тот способ, каким вы их репрезентируете, ведет к двойственности из-за итоговой интенсивности. Или ваша неуве­ренность вызвана очень незначительным количеством примеров.

Поскольку вы не уверены в наличии у себя этого качества, малове­роятно, что оно вызывает у вас положительные чувства, поэтому оно, скорее всего, не слишком способствует вашей позитивной самооценке. Однако если вы полагаете, что должны проявить это качество недвус­мысленным образом, ваша неспособность это сделать может привести к низкой самооценке.

Последними действиями, которые мы производили с противополож­ными примерами, были их группировка, выявление наихудшего проти­воположного примера и его обработка с целью превратить всю группу в позитивные примеры, а затем вернуть их в вашу позитивную базу дан­ных. Между этой ситуацией и работой с двойственным качеством имеет­ся только два важных различия. Одно состоит в том, что двойственному качеству, вероятно, соответствует большее количество примеров, поэто­му работа с ним может занять чуть больше времени. Однако если вы знаете, как выкосить одну лужайку, вы знаете и то, как выкосить три лужайки, просто у вас уйдет на это больше времени. Другое различие заключается в том, что позитивная сторона вашей двойственности мо­жет еще не проявляться у вас в форме позитивного качества. Элементар­ное превращение базы данных для этого двойственного качества в фор­му позитивного шаблона сделает ее более убедительной.

Я хочу, чтобы сначала вы посвятили несколько минут изучению того, как вы мысленно воспроизводите это свое неопределенное качество. Оп­ределите, как организована ваша база данных для этого неопределенного качества.

***

Как и в предшествующем исследовании противоположных примеров, су­ществует три возможных варианта организации вашей двойственной базы данных:

1. Позитивные и противоположные примеры включены в одну и ту же базу данных, и относятся к одной и той же модальности.
2. Позитивные и противоположные примеры представлены в одной и той же модальности, но порознь в разных локальностях.
3. Позитивные и противоположные примеры представлены в разных модальностях и в разных местах.

Прежде всего я хотел бы узнать по количеству поднятых рук, сколько человек среди вас обнаружили, что их база данных соответствует перво­му варианту? Примерно треть.

А у кого она соответствовала второму варианту? Примерно у по­ловины.

А третьему варианту? Лишь у нескольких.

Были ли у кого-то противоположные примеры в другой репрезента­тивной системе, но в том же месте? Нет. Хотя это теоретически возмож­но, ни один из тех, кто посещает семинары, по-видимому, этого не дела­ет, но, возможно, такие люди все-таки существуют, поэтому не стоит за­бывать о подобной возможности.

А сколько человек среди вас имели двойственную базу данных, ко­торая была уже в той же форме, что и ваш позитивный шаблон? Только один. Обычно позитивные примеры представлены не в форме позитив­ного шаблона, и первым шагом является придание им этой формы, по­скольку когда они находятся в ней, они кажутся вам наиболее убеди­тельными.

Одна из первых вещей, которые вы можете сделать, — изучить со­держание своих противоположных примеров, как мы делали это раньше, и рассмотреть возможность того, что некоторые из противоположных примеров — или все — могут на деле оказаться примерами какого-то иного качества. В этом случае вы можете разбить эту двойственность на два независимых обобщения. Позитивные примеры станут базой для не­двусмысленного позитивного качества, а противоположные примеры или группа их — базой для какого-то другого, независимого качества.

Например, допустим, что вашим двойственным качеством был ум, и вы обнаруживаете, что все противоположные примеры — это ситуации, в которых у вас просто не было возможности узнать что-либо по данной теме. Тогда вы можете представить все эти «противоположные приме­ры» умственных способностей как примеры ситуаций, в которых у вас не было возможности изучить тему, или как примеры обычного неведения. Неведение не имеет ничего общего с умом, хотя многие путают эти два качества. Это устранило бы двойственность первичного качества и пока­зало бы, что бывают определенные ситуации, в которых вы не можете проявить свои умственные способности должным образом из-за отсут­ствия информации.

Конечно, этот процесс по-прежнему оставляет вас лицом к лицу с ситуациями, в которых вы не можете должным образом проявить свой ум, но это всего лишь одна из тех трудных ситуаций, с которыми мы сталкиваемся в жизни. Если она для вас важна, то вы можете найти и изучить ту информацию, которая позволит вам проявить свой ум и в этих ситуациях.

Это еще один способ понимания и реализации процесса, называемого рефреймингом содержания (content reframing), — нахождения иных фрей­мов понимания для определенного ряда переживаний. Пересматривая ка­кое-то обобщение, вы можете найти другой способ осмысления той же самой информации, так чтобы она была оценена иначе. Хотя большинство примеров здесь относится к превращению негативной оценки в позитивную, вы можете также превратить позитивную оценку в негативную, если кто-то не признает, что данное качество ведет к нежелательным последствиям. Такое качество человека, как «раскованность» или «спонтанное реагирование», можно также описать как проявление безответственности и бездумности в отношении потребностей других людей. Реструктуриро­вание может быть очень быстрым и эффективным способом трансформа­ции смысла группы переживаний. Поскольку этот процесс подробно опи­сан в другом месте (12, гл. 1), я посвящу ему немного времени.

Допустим, что вы уже исследовали свои противоположные приме­ры и отделили некоторые из них как относящиеся к какому-то другому ценному качеству. Следующим шагом необходимо обработать все остав­шиеся противоположные примеры, превратив их в примеры позитивного качества.

Поскольку противоположных примеров может еще быть довольно много, лучше перед обработкой собрать их в группы. Превращение двой­ственного качества в позитивное — изменение серьезное, поэтому оно требует особого внимания к конгруэнтности. Хотя все методы обработки включают шаги, на которых проверяется конгруэнтность, полезно на­чать с того, который касается самого общего процесса. «Не возражает ли какая-то часть меня против обладания этим позитивным недвусмыслен­ным качеством?»

Последний важный элемент — проверка, позволяющая вам убедить­ся в том, что конечная база данных, содержащая и позитивные примеры, и трансформированные противоположные примеры, представлена в той же форме и имеет ту же локализацию, что и позитивный шаблон. Теперь я хотел бы продемонстрировать, как нужно трансформировать двойствен­ное качество.

Демонстрация 1. От двойственного качества к позитивному

Итак, Дженис, имеется некоторое качество, о котором вы знаете, и вы не уверены, обладаете вы им или нет. Не так ли?

Дженис: Так.

Я предпочел бы, чтобы вы не упоминали о содержании, разве что мы на чем-то застрянем: тогда вы можете просто шепнуть мне о нем. Упоминание о содержании будет отвлекать остальных, мешая им сле­дить за процессом, а я хочу подумать и о них, и поэтому лучше о нем умолчать. Вы уже работали с качеством, в котором были уверены и кото­рое вам нравится. Не могли бы вы рассказать мне немного о структуре вашего позитивного шаблона?

Дженис: Это своего рода коллаж из картинок, находящихся передо мной.

Хорошо. Они находятся достаточно близко?

Дженис: Да, очень близко, примерно здесь. (Она проводит рукой примерно в тридцати сантиметрах от своего лица.)

Расскажите мне чуть подробнее. Сколько примерно образов перед вами?

Дженис: О, очень много.

Множество. Сотни?

Дженис: Вероятно. Их целое множество.

Тогда картины должны быть очень маленькими.

Дженис: Так и есть.

Ладно. Они более или менее прямоугольные?

Дженис: Нет, их форма ближе к овальной.

Овалы. А что можно сказать об общей форме коллажа — она тоже овальная?

Дженис: Скорее с волнистыми краями.

Хорошо. Если картины очень маленькие, как же вы извлекаете из них информацию?

Дженис: Я могу выбрать любую из них и погрузиться в нее. Это про­исходит спонтанно.

То есть вам легко установить связь с любой из них. Она появляется очень быстро, вы входите в нее, и она оказывается прямо перед вами, так?

Дженис: Да.

И когда вы видите весь коллаж, вероятно, никаких звуков нет, но, погружаясь в одну из картинок, вы слышите звуки и испытываете опре­деленные чувства.

Дженис: Да, она становится большой. (Она широко разводит руки.)

Обычно невербальные жесты снабжают вас отменной информаци­ей, которая подтверждает слова человека. Иногда кажется, что они опро­вергают сказанное, и тогда вам необходимо провести дополнительную проверку, чтобы выяснить, что происходит или не упущено ли нечто важное. Итак, это позитивный шаблон, структура, к которой мы хотим прийти в итоге. И вы, Дженис, знаете все те приемы, которыми ранее улучшили этот шаблон.

Если бы я работал с человеком, который ничего не знает о том, что вы изучили, то прошелся бы по всем тем операциям, которые мы выпол­няли, и удостоверился, что всем им соответствуют три позиции восприя­тия, малые и большие охваты времени, примеры из будущего, противо­положные примеры и все те прочие вещи, с которыми мы работали. По­скольку все вы уже делали это, мне достаточно продемонстрировать общий паттерн.

Далее, Дженис, нам необходимо знать структуру вашего двойствен­ного качества. Я хотел бы присвоить позитивному аспекту вашего двой­ственного качества ярлык «К», чтобы я мог говорить о нем, не упоминая о содержании. И также имеется негативный аспект, «не К». Как вы вос­производите эту двойственность в данный момент?

Дженис (глядя вверх): Гм, в виде решетки.

Похоже, что она находится вверху.

Дженис: Да. У меня очень много позитивных примеров. Но такое же количество негативных.

И все они в одном месте? Расскажите мне чуть подробнее о своей решетке.

Дженис: Она скорее прямоугольная; индивидуальные картины тоже скорее прямоугольные… И их появление связано со вре­менем. Они, как правило, чередуются — негативные и по­зитивные примеры. Иногда и те и другие появляются груп­пой. Негативные ярче. Негативные примеры ярче.

Вероятно, это делает их более заметны­ми.

Дженис: Да, я замечаю их чаще.

Когда вы говорите, что имеется связь со временем, означает ли это, что образы появляются один за другим, последовательно?

Дженис: Да.

И они более или менее чередуются, так? То есть сначала у вас име­ется плюс, затем минус, затем снова плюс, после чего появляется сразу несколько минусов, а затем, возможно, несколько плюсов. Их организа­ция обусловлена временем, и негативные примеры ярче. Имеются ли ка­кие-то другие различия между негативными и позитивными примерами? Что можно сказать об их форме — и те и другие прямоугольные?

Дженис: Возможно, негативные чуть более трехмерные, рельефные.

Имеются ли еще какие-то различия?..

Дженис: Мне кажется, что эти самые важные. В негативных приме­рах более выражена аудиальная модальность.

В негативных более выражена аудиальная модальность?

Дженис: Да, слышны определенные звуки. Если позитивные примеры и сопровождаются, какими-то звуками, они намного тише.

Поскольку негативные примеры ярче, более трехмерны и содержат аудиальную модальность, я бы предположил, что вы чаще воспринимаете себя как «не К». Согласны ли вы с этим? (Да.)

Прежде чем продолжить, я хочу, чтобы вы провели тщательную проверку на конгруэнтность. Направьте свое внимание внутрь и задайте вопрос, не возражает ли какая-то часть вас против обладания «К» как недвусмысленной частью вашей идентичности. Будьте внимательны к любому сигналу в любой модальности — визуальной, аудиальной, кинестетической…

Дженис: Нет. Я испытываю лишь приятное ожидание, своего рода готовность двигаться вперед, и это относится ко всем модальностям.

Отлично. Я заметил, что голова и тело у вас также наклонились немного вперед, — это конгруэнтно вашим чувствам. Далее я хочу, чтобы вы сгруппировали все негативные примеры, а затем исследовали их, чтобы проверить, действительно ли группа их — это примеры какого-то иного качества, поскольку если это так, то мы можем просто отделить их от «К».

Дженис: Нет, мне так не кажется.

Хорошо. Существует ряд вариантов того, какую последовательность нам использовать для трансформации этих негативных примеров в пози­тивные. Я хочу попробовать одну из последовательностей, и если она вам не подойдет, дайте мне знать, и мы вернемся назад и проделаем это другим способом, поскольку я хочу убедиться, что вы чувствуете себя комфортно. Если в какой-то момент, мы станем делать нечто вызывающее у вас явный дискомфорт, дайте мне знать, и мы попробуем что-то иное.

Я хотел бы, чтобы вы начали с простой операции: опустили этот относящийся к двойственному качеству коллаж туда, где находится по­зитивный шаблон. Похоже, что они оба находятся примерно на одном расстоянии, не так ли?

Дженис: Да.

Попробуйте просто опустить его вниз, в то место, которое занимает позитивный шаблон… и сообщите мне о том, что у вас получается и не вызывает ли это каких-то иных изменений…

Дженис: Коллаж стал более пластичным.

Он стал более пластичным. Стали ли образы более округлыми? При­нял ли он форму шаблона — с волнистой, округлой наружной частью и овальными позитивными и противоположными примерами?

Дженис: Да. При этом они стали более хаотичными. Их расположе­ние больше не упорядочено во времени.

Прекрасно. Это мне нравится. Обратите внимание, насколько важ­на локализация. Когда Дженис опустила решетку туда, где находится позитивный шаблон, произошел ряд спонтанных событий. Исчезла вре­менная последовательность, расположение позитивных и негативных примеров стало, более произвольным, форма изменилась с прямоуголь­ной на овальную. Часто, когда вы производите изменение локализации, спонтанно меняется множество других вещей. Мне всегда нравится от­слеживать их, чтобы знать, что происходит. Чувствуете ли вы себя ком­фортно?

Дженис: Да, мне нравится эта пластичность.

Теперь я хочу, чтобы вы посмотрели, нет ли каких-то других приме­ров позитивного «К», которые вы могли бы добавить к имеющимся. Воз­можно, все они уже собраны, но не исключено, что вы можете найти ряд других позитивных примеров, другие случаи, когда вы проявляли дан­ное качество так, как вам хотелось…

Дженис: Мне кажется, что большая их часть уже на месте.

Отлично. Я делаю все, что могу, чтобы «К» больше напоминал пози­тивный шаблон. Иногда люди восклицают: «О! Вот один, а вот еще один» и так далее, после чего они могут добавить больше позитивных приме­ров к своему качеству, которое от этого становится еще более прочным.

Теперь я хотел бы, чтобы вы посмотрели на образы негативного «К», на противоположные примеры. Вы сказали, что теперь они овальные. Они по-прежнему более яркие? Трехмерные, с аудиальной модальнос­тью и так далее? Или же здесь что-то изменилось?

Дженис: Я слышу звуки, если погружаюсь в противоположные при­меры. И они по-прежнему ярче.

Хорошо. А как насчет трехмерного рельефа?

Дженис: Его нет, сейчас они плоские.

Теперь я хочу, чтобы вы закрыли глаза и позволили этим противо­положным примерам, негативному «К», сгруппироваться. Возможно, они начинают двигаться или плыть по кругу и в конце концов группируются в определенные конгломераты, которые имеют нечто общее. Это может быть одна группа или их может быть несколько. Но они сгруппируются каким-то образом в зависимости от того общего, что в них имеется…

Дженис: Они имеют ряд независимых общих элементов. Но при этом все они некоторым образом могут содержать эти общие элементы, так что может быть, скажем, три характеристи­ки, которые…

Итак, имеются три критерия, общие для них всех?

Дженис: Да.

Попробуем взять их все сразу и посмотрим, что произойдет. Я — человек ленивый, поэтому если можно сделать нечто, что изменит сразу всю группу переживаний, я всегда предпочитаю поступать именно так. А если этот прием не срабатывает или останется несколько противопо­ложных примеров, всегда можно поработать с ним дополнительно. Итак, вы сознаете, что всем им присущи эти три критерия, не так ли?

Дженис: Вообще-то, мне кажется, что можно описать эти три крите­рия одним словом.

То есть три критерия можно даже сгруппировать в одно слово, так как оно является общим для всех них. Теперь выберите из этих противо­положных примеров наиболее значимый — наихудший случай, который некоторым образом символизирует все остальные и является репрезен­тацией их всех.

Дженис: Можно взять два?

Конечно. Если хотите, возьмите два. А теперь проделайте с ними определенную трансформацию. Вероятно, я бы трансформировал их по­очередно, но делайте так, как вам проще. Начните с обычного монтажа видеозаписи. Если бы вы снова оказались в подобных ситуациях, что бы вы предпочли сделать иначе, так чтобы эти действия стали примером позитивного «К»? Не обязательно рассказывать мне об этом. Лишь дай­те мне знать, если вам понадобится какая-то помощь при трансформа­ции этих двух примеров…

Дженис: Ну, в обеих ситуациях участвует другой человек… который привносит негативный аспект.

Хорошо. Какие же ресурсы вам понадобятся, чтобы вы могли чув­ствовать себя комфортно в ситуации, когда этот другой человек ведет себя нежелательным для вас образом? Если вы столкнетесь с трудностя­ми, дайте мне знать, и я дам вам более конкретные инструкции…

Если бы я работал с человеком, который ничего не знал о процессах изменения, мне бы, конечно, пришлось проделать намного больше работы, и, вероятно, я не стал бы проводить ее в отрыве от содержания. Мне пришлось бы узнать кое-что о содержании этого единственного слова, которое вбирает в себя три слова, описывающие то общее, что имеется во всех противоположных примерах. На этом этапе можно воспользоваться любым из имеющихся в вашем распоряжении приемов трансформации, чтобы помочь человеку превратить противоположные примеры в пози­тивные примеры.

Дженис:Я столкнулась с небольшой трудностью при поиске ресур­сов, которые помогли бы мне справиться с ситуацией.

Не могли бы вы вспомнить человека, обладающего этим ресурсом, который вам известен, о котором вы слышали или которого видели в кино? Кого-то, кто может справиться с подобной ситуацией таким обра­зом, который вы считаете ресурсным и уместным…

Дженис: Хорошо.

Итак, разрешили ли вы эти ситуации желательным образом? Спра­вились ли вы с обеими из них?

Дженис: Да, справилась с обеими.

Теперь у вас имеются две репрезентации позитивного «К», которые были трансформированы из негативных примеров. Мы сказали, что они должны являться репрезентациями всех остальных случаев, поэтому я хочу, чтобы вы проверили ряд других негативных примеров и посмотре­ли, трансформированы ли они или нам необходимо провести дополни­тельную работу.

Дженис: М-м-м.

Все они также имеют характерные отличия?

Дженис: Они не такие яркие.

Вероятно, это хороший признак. Я хочу, чтобы вы выбрали любой из них, погрузились в него и выяснили, трансформирован ли он или по-прежнему является негативным примером. Работа по изменению группы переживаний обычно переносится на все примеры, но я хочу в этом убе­диться.

Дженис: Должны ли все они восприниматься как позитивное «К»?

Угу.

Дженис (колеблясь): Ну, они не негативные. Даже те, которые я со­знательно трансформировала, менее негативные, но они не…

Хорошо. Я вижу, что вам нужен дополнительный ресурс, поскольку мы хотим, чтобы примеры были занятными, а не просто менее негатив­ными. Может быть, «занятные» — не слишком удачное слово. Но мы хотим, чтобы они были по-настоящему позитивными, а не просто нор­мальными.

Дженис: Мне нравится слово «занятные».

Если оно вам подходит, очень хорошо. Но какие бы ресурсы вы ни добавляли, мы хотим, чтобы эти случаи стали в итоге столь позитивны­ми, что независимо от происходящего в реальном мире вы были бы «пуленепробиваемой» и могли по-настоящему ими насладиться. Поэто­му, возможно, вам стоит поискать другой ресурс. Может быть, занят­ность, может быть, юмор — это прекрасный ресурс — или какой-то вид удовольствия.

И раз вы сказали, что ваше качество имеет отношение к другому человеку, я хочу дать пару советов, ничего не зная о содержании. Иногда очень полезно проявить определенное сострадание к людям и осознать, что их негативное поведение обусловлена их собственным несчастьем, их собственными недостатками, семейной предысторией и т. д. Другими словами, их слова и поступки, в сущности, относятся не к вам, а к ним.

Дженис: М-м-м.

Стали ли они теперь позитивными примерами? (Да.) Прекрасно. Теперь проверьте некоторые из оставшихся, чтобы убедиться в том, что они тоже позитивные. (Позитивные.) Прекрасно. Остались ли еще ка­кие-то? (Нет.) Когда вы их рассматриваете, вы как-то определяете, ка­кие из них трансформированы, а какие действительно имели место?

Дженис: Да, трансформированные меньше размером.

Хорошо. И сейчас они не такие яркие, не так ли? (Да.) Теперь я хочу остановиться на их меньших размерах. Я немного обеспокоен тем, что, сделав их меньше, вы делаете их менее значимыми. Трансформиро­ванные примеры могут быть даже более ценными, чем первичные приме­ры, с точки зрения указания, какой вы хотите быть в жизни, поскольку теперь они показывают, как вы можете проявить свое качество в ситуа­циях, в которых раньше не могли его демонстрировать. Я советую вам использовать цветовое кодирование, показывающее, что они трансфор­мированы из противоположных примеров, чтобы они могли быть того же размера, что и другие примеры.

Дженис: В позитивном шаблоне противоположные примеры бирю­зового цвета, поэтому я могла бы использовать этот цвет.

Очень хорошо. Попробуйте так и сделать, а затем посмотрите, все ли в порядке, когда трансформированные примеры имеют те же разме­ры, что и первичные.

Дженис: Да, это помогает.

Теперь я хотел бы, чтобы вы сравнили то, что у вас получилось, с первичным позитивным шаблоном, и определили, нет ли каких-то раз­личий.

Дженис: Единственное различие, которое я вижу, в том, что пози­тивный шаблон содержит те бирюзовые противоположные примеры, которые не были трансформированы.

О, у вас там по-прежнему имеются противоположные примеры? Про­тивоположные примеры полезны, но они довольно грубы, поэтому я со­ветовал бы вам взять эти бирюзовые противоположные примеры, кото­рые сейчас находятся в первичном позитивном шаблоне, и превратить их в примеры тем же способом, каким вы превращали другие.

Дженис: Хорошо. М-м-м

Не торопитесь.

Дженис: Готово.

Уже готово. Прекрасно. Иногда люди спешат и забегают вперед. Итак, если теперь сравнить «К» с позитивным шаблоном, имеют ли они одина­ковую структуру? (М-м-м.) Теперь я хочу, чтобы вы провели проверку и убедились, что «К» является адекватным ярлыком для той базы данных, которую мы только что создали, или же ей лучше подходит какой-то другой ярлык.

Дженис: «К» — то, что нужно.

Отлично. Откройте глаза. Вы — «К»-человек?

Дженис: Гм! (немного удивленно) Я — «К»-человек (смеется).

Не могли бы вы сказать несколько слов о том, какие чувства это у вас вызывает?

Дженис: Весьма позитивные…

А если вы бросите взгляд назад и сравните свои нынешние чувства с тем, что вы чувствовали десятью минутами ранее?..

Дженис: Трудно вспомнить (смеясь). Качество кажется более устой­чивым.

Я хотел бы, чтобы вы исследовали один из тех трансформирован­ных примеров, которые были во многом аудиальными. Если вы погружа­етесь в один из них, он по-прежнему имеет ярко выраженную аудиальную модальность или стал другим?

Дженис: Он содержит аудиальную модальность, но стал намного тише и добрее.

То есть изменилась тональность голосов или звуков.

Дженис: Да. И они не «достают меня» эмоционально так, как рань­ше.

Прекрасно. Когда я задаю подобные вопросы, то также провожу про­верку, чтобы убедиться, что изменения завершены. Дженис, я хочу, что­бы вы проверили еще раз и выяснили, не возражает ли какая-то часть вас против произведенных нами изменений?..

Дженис: Меня обуревают самые приятные чувства, поэтому я впол­не уверена, что ответ: «Нет».

Есть ли у вас какие-то вопросы к Дженис, касающиеся того, что она проделала? Приберегите вопросы об этом процессе и для меня.

Фрэнк: Какие чувства вы испытывали, когда производили измене­ния?

Дженис: Все было намного проще, чем я ожидала. Преобладала ви­зуальная модальность. Поскольку у меня была только аудиальная модальность, если я погружалась в картину, все про­исходящее было в сущности визуальным. Когда я сгруппи­ровала примеры вместе и взглянула на то, что могло быть их позитивным намерением, появилось чувство облегчения, когда я увидела, что в негативном присутствует и позитивное качество. Я даже присвистнула от удивления. А затем, после их трансформации, меня просто охватили приятные чувства. Но главную роль играли визуальные ощущения.

Есть ли еще какие-то вопросы к Дженис?.. Большое спасибо. Есть ли у вас вопросы ко мне в отношении этого процесса?

Тесс: Интересно, почему вы сначала собрали всю информацию о позитивном шаблоне и двойственном качестве и только по­том спросили о конгруэнтности? Почему бы не спросить о конгруэнтности с самого начала?

Если вы проводите проверку на конгруэнтность в самом начале, су­ществует определенная опасность, что предполагаемое нами изменение может быть неясным, и это осложняет коммуникацию. Часть человека, которая в действительности возражает против изменения, может этого не осознать, а часть, которая против него не возражает, может забеспоко­иться и решит, что у нее имеется возражение. Собрав сначала всю ин­формацию, я заложил основу для проверки, чтобы каждая часть челове­ка знала, что именно мы собираемся сделать. «Мы планируем сделать это двойственное качество в точности таким же, как тот позитивный шаблон». Это очень ясная и конкретная коммуникация, которая позволяет убедиться, что у нас имеются какие-то реальные возражения, и мы избав­лены от проблем, которые обусловлены лишь нечеткой коммуникацией.

Фред: Меня по-прежнему озадачивают все эти трансформации.

Если у меня будут лишь трансформированные примеры, я могу забыть обо всех ошибках, которые допускал в про­шлом, и мое представление о себе будет лживым, поскольку на самом деле я не совершал всех этих действий.

Имеется несколько родственных вопросов, которые я хотел бы осветить. Первый состоит в том, что если вы беспокоитесь, что забудете прошлые ошибки, убедитесь, что вы включили противоположный пример, связанный с его трансформацией, или выделите цветом трансформированные примеры так, как это сделала Дженис. Если вы включите сам противоположный пример, то в в прошлом вы допускали ошибки, но у вас не будет детальной информа­ции о том, как это происходило.

Второй момент, на который я хочу указать, заключается в том, что трансформированное качество, возможно, и является ложью в отноше­нии прошлого, но оно истинно в отношении будущего. Вспомните, что ваша я-концепция — это система прямой связи, которая формирует то, вашем распоряжении будет вся информация о том, как вы совершали ошибки в прошлом. Если вы помеча­ем те трансформированные примеры каким-то образом, это показывает, с каким вы хотите быть в будущем.

В каком-то смысле лунная программа НАСА была ложью на протяжении многих лет, пока благодаря ей не о удалось высадить человека на Луну. Если вы эффективно трансформи­ровали прошлые ошибки, это приведет к тому, что вы действительно ста­нете другим в будущих ситуациях, и это правда, которая играет важней­шую роль.

Чтобы понять поведение, психологи и психиатры ищут причинно-следственные связи в жизни людей, и этот поиск приносит много полез­ной информации. Однако он может навести на мысль, что все мы явля­емся лишь продуктом своего прошлого или находимся в капкане своего прошлого опыта и полностью детерминированы им. У нас также имеют­ся системы прямой связи, в которых наши текущие цели обусловливают наше будущее — и, насколько мне известно, я-концепция является наи­более влиятельной из таких систем. Если вы не используете свою я-кон­цепцию в целях изменения своего будущего, то вы окажетесь в капкане своего прошлого.

Элис: Двойственное качество Дженис было в той же визуальной репрезентативной системе, что и ее позитивный шаблон, но в другой локальности. А что, если бы двойственное ка­чество было в аудиальной или кинестетической системе и при этом было разделено, находясь в различных местах?

Давайте предположим, что позитивный шаблон визуальный, а двой­ственное качество разбито на позитивные аудиальные примеры и нега­тивные кинестетические примеры. Сначала я бы взял позитивные ауди­альные примеры, превратил их в визуальные образы, а затем включил их в шаблон, поскольку это обеспечивает хорошее начало при формирова­нии позитивного качества.

Затем я взял бы негативные кинестетические примеры, превратил их в визуальные образы, исследовал, сгруппировал и трансформировал их в позитивные примеры, а затем включил в шаблон. Однако если бы эта последовательность оказалась некомфортной, я попробовал бы что-то другое. Когда вы имеете ясное представление о своей конечной цели, то можете варьировать пути ее достижения.

Например, сначала я мог бы просто переместить всю двойственную репрезентацию туда, где находится позитивный шаблон, как мы сделали это с Дженис, чтобы посмотреть, не превратятся ли примеры автомати­чески в визуальные образы. Я бы особо не рассчитывал на то, что этот прием сработает, но такая возможность не исключена. Вместо того чтобы об этом рассуждать, давайте проведем демонстрацию. У кого из вас име­ется двойственное качество, которое находится в другой модальности и в разных местах?

Демонстрация 2

От двойственного качества к позитивному

Брюс: Мой позитивный шаблон напоминает ряд телевизионных эк­ранов, а противоположные примеры подобны более малень­ким и плоским телевизорам внутри этой конструкции, в ее нижней части. Их три, и они связаны с ней.

То есть у вас имеется дисплей в виде больших телевизоров, и время от времени перёд вами появляется маленький телевизор с противопо­ложным примером, причем вы провели рукой примерно в полуметре от себя.

Итак, это то, к чему мы хотим прийти. Теперь скажите мне, как выглядит репрезентация вашего двойственного примера.

Брюс: Это последовательные образы, расположенные немного правее. Они очень маленькие, но находятся примерно на том же расстоянии, примерно в полуметре от меня. Вне­запно появляется картина того, каким я хочу быть, — слу­чаи, когда я веду себя подобным образом, позитивные примеры, — и я слышу голос: «Отлично». Затем у меня воз­никает чувство, противоположное этому образу, и его со­провождает голос, после чего у меня появляется вторич­ное кинестетическое чувство тяжести, оседания.

То есть первый образ и голос позитивны, а затем вы испытываете противоположное чувство, которое содержит аудиальную модальность. И что вы слышите?

Брюс: Я слышу: «Можешь не стараться. Это требует слишком боль­ших усилий».

И вы верите этим словам?

Брюс: Да. Мне кажется, я мог бы справиться с этим, но если я не добиваюсь по-настоящему весомого результата, борьба оказывается слишком тяжелой.

Я хочу сказать кое о чем, поскольку это может иметь отношение к происходящему. Я говорил, что хочу видеть двойственность там, где ваши ценности не вызывают сомнений, и не исключено, что ваши ценности в отношении данного качества не определены. Вы, вероятно, думали: «О, я хотел бы быть таким все время», но на деле это потребует слишком больших усилий: «Вообще-то игра не стоит свеч». Я хочу, чтобы вы рассмотрели такую возможность. Можете ли вы что-то сказать по этому поводу?

Брюс: Я хотел бы, чтобы это конкретное качество проявлялось быстрее. В конце концов оно появляется, но должно проходить через определенный порог, когда ситуация вокруг меня накаляется, и тогда мне приходится вызывать это качество буквально пинками.

То есть оно раскрывается у вас недостаточно быстро; вы должны достичь порога, и это требует усилий. Это отдельные критерии, которые нам, вероятно, понадобится использовать, когда мы будем трансформировать противоположные примеры. Они являются противоположными примерами именно потому, что медленно достигают порога и требуют усилий. Возможно, имеется что-то еще, но это, по крайней мере, часть релевантной информации, относящейся к содержанию. Мы выяснили базовую структуру двойственного качества. Теперь пора провезти проверку конгруэнтности. Закройте глаза и задайте вопрос: «Не возражает ли какая-то часть меня против обладания этим недвусмысленным позитивным качеством?» Вам не придется прилагать усилия и достигать порога, качество будет проявляться быстро и автоматически. У вас всегда будет выбор: продемонстрировать его или нет, но оно будет у вас под рукой, доступное по первому требованию, подобно о примере, включающем вашего отца, похоже, что они могут иметь отно­шение к мнению других людей.

Брюс: Мне кажется, что их общая центральная тема — разочаро­вание. Я разочаровал себя тем, что разочаровал другого человека. Когда противоположные примеры были внизу, это в некотором роде меняло смысл картин. Теперь это скорее нечто вроде такого: «Зачем я лез из кожи вон ради того, чтобы это сделать?»

Хорошо. Теперь возьмите наихудший противоположный пример и подумайте над тем, как вы хотели бы поступить в той ситуации и какие ресурсы позволили бы вам добиться желаемого. Из ваших слов видно, что вам не помешала бы некоторая критическая оценка. Возможно, стоит от­страниться от ситуации на мгновение и определить: «Это то, чего хочу я, или хочет кто-то другой, или, возможно, мы оба?» Подумайте, какие ре­сурсы будут полезны, а затем трансформируйте наихудший противопо­ложный пример и проверьте, трансформированы ли так же остальные…

Брюс: Ладно.

Остались ли какие-то противоположные примеры?

Брюс: Теперь противоположные примеры — это скорее возмож­ности обратной связи, которыми я могу воспользоваться, чем прямое обращение к боли, «самобичевание». Если я могу представить это как образ, то могу взглянуть на него и сказать: «Вот это я могу выбросить из данного конкрет­ного мнения, которое высказывается обо мне, а вот это могу взять как нечто ценное.

Это мне нравится. Разве что вам захочется вернуться к неприятным чувствам?

Брюс: Нет, не думаю. Нет.

Иногда полезно позволить себе подобную небольшую шутку Когда я говорю человеку: «Вы всегда можете предпочесть поступить по-старому» и он отвечает: «Не думаю, что мне этого захочется», это в некотором роде закрепляет изменение. «Ни за что! Я не хочу этого делать».

Брюс: Этот прием срабатывает намного лучше!

Остались ли еще какие-то противоположные примеры?

Брюс: Нет. Все те, которые бросались в глаза, обработаны.

Отлично. По-прежнему ли адекватен ярлык, который вы присвоили этому качеству? Учитывая, что вы произвели определенные изменения и трансформации, возможно, что ярлык несколько устарел и нуждается в обновлении.

Брюс: Слово остается прежним, но смысл качества для меня изменился. Раньше это была очень ограниченная репрезентация, а теперь имеется целый спектр иных возможностей продемонстрировать нужное качество, о которых я прежде и не помышлял.

Интересно. Откуда же взялись все эти иные возможности проде­монстрировать данное качество?

Брюс: Ну, теперь, когда это становится способом существования, я просто могу вести себя подобным образом, — мне не приходится делать это с таким напряжением.

Понимаю. Раньше вам приходилось напрягаться, чтобы проявить свое качество, ввиду его двойственности? (Да.) Хорошо. Теперь я хочу, чтобы вы представили себя в будущем. Представьте, что вы столкнулись с одной из тех ситуаций, в которых данное качество особенно полезно, погрузитесь в нее и посмотрите, что получается…

Похоже, что вы вполне удовлетворены; вы киваете головой. Есть ли у вас какие-то возражения против нового состояния?..

Брюс: Нет, все прекрасно.

Если вы взглянете из своего нового состояния на то время, когда испытывали двойственные чувства в отношении данного качества, какие различия вы замечаете между этими двумя состояниями?

Брюс: Первое, что приходит на ум, касается телесного ощуще­ния, с которым мне приходилось бороться так часто; боль­ше мне не нужно этого делать. Больше нет тяжести, кото­рую я ощущал в прошлом. Исчезло и напряжение в плечах, которое я обычно испытывал. Вместо этого я ощущаю при­ятный энергетический импульс, легкое вращение в сред­ней части спины…

Замечаете ли вы что-нибудь в аудиальной системе?

Брюс: Мне не нужно «натаскивать» себя тем или иным способом — уговаривать себя продемонстрировать данное качество или отговаривать себя от этого.

Хорошо. Вы обладаете этим качеством?

Брюс (быстро): Да-да.

Мне это нравится — быстрая и конгруэнтная реакция.

Есть ли у вас какие-то вопросы к Брюсу? Вопросы ко мне оставьте на потом.

Салли: Вы уверены в своем качестве?

Брюс: Да, уверен. Я сужу об этом на основании отсутствия ауди­альной модальности. Я не испытываю необходимости уговаривать себя быть таким или этаким. Я просто становлюсь таким. Это не «фанфары» или нечто в этом роде, звучащее внутри меня, поскольку в подобной интенсивности больше нет необходимости. Все достаточно тихо и буднично.

Очень хороший ответ, и именно его вы и должны услышать в данный момент. Если же вам говорят о «фанфарах», это означает, что человек по-прежнему испытывает неопределенные чувства в отношении своего качества. Например, представьте, что вы подошли к двери и, открывая ее, объявили всем: «Я могу открыть дверь!» Такие слова может произнести маленький ребенок, который только что овладел этим навы­ком, в устах же взрослого они будут звучать нелепо. Когда люди не уве­рены в отношении чего-то, они обычно слишком много говорят об этом, излишне подчеркивают это качество, уделяют ему слишком много вни­мания. Когда вы заранее предполагаете какую-то способность, то даже не думаете о ней — вы просто это делаете.

Многие люди полагают, что уверенность подобна «фанфарам», о ко­торых упомянул Брюс; они часто слышны в речах различных политика­нов и агитаторов. Многим людям их слова кажутся очень убедительны­ми, поскольку они не понимают, что чрезмерная уверенность — признак неуверенности. Ответ Брюса превосходен. «Мне не нужно уговаривать себя сделать это. Мне не нужно отговаривать себя от этого. Я просто делаю это». Это показывает вам, что отныне данное качество стало при­вычной и неотъемлемой частью его идентичности.

Большое спасибо, Брюс. Есть ли у вас какие-то вопросы ко мне?

Стэн: Мне очень понравилась идея проверки вашей работы по­средством ретроспективного взгляда и сравнения после внесения изменения. Не могли бы вы рассказать об этом чуть подробнее?

Разумеется. Эта проверка преследует одновременно несколько це­лей, причем некоторые из них не очевидны. Очевидным моментом явля­ется сбор информации о различиях, чтобы удостовериться: изменения соответствуют тому, что мы пытаемся достичь. Однако при этом я делаю допущение, что будут иметься различия; если бы их не было, это было бы явным доказательством того, что нам необходимо продолжить работу. Брюс очень красноречиво поведал о переменах в своей физиологии. Внут­ренний аудиальный поединок завершен, тяжесть и напряжение в плечах исчезли, и теперь он ощущает приятный энергетический импульс в своей спине.

Но адресованная ему просьба оглянуться назад — это также способ консолидировать изменение, поскольку она предполагает, что он полностью ассоциирован с настоящим и диссоциирован от того, чем он был. Я также ожидаю, что нынешнее состояние лучше, чем прежнее, и прислушиваюсь к любым возможным указаниям на обратное. Таким образом, в этой простой инструкции заключено очень многое, благодаря чему весьма маловероятно, что человек» сумеет отследить все это и сознательно сфальсифицировать реакцию, которую он хотел бы продемонстрировать, но на самом деле не ощущает.

Луис: Когда вы превращаете двойственное качество в позитивное, как можно убедиться, что оно будет соответствовать всем остальным качествам человека?

Вспомните, я с самого начала подчеркнул, что ваши ценности долж­ны быть ясными: вы знаете, что хотите обладать позитивной стороной двойственности. Это предполагает, что вы уже прошли через процесс осмысления своего качества и заключили, что хотите быть именно таким.

Однако хотя я и попросил вас выбрать качество, в отношении которого ваши ценности ясны, это вовсе не означает, что они обязательно таковы. Исследуя позитивные и противоположные примеры, вы, возможно, обнаружите, что ваши ценности в действительности не отличаются ясно­стью. Если вы не уверены в том, чего хотите, совершенно естественно, что вы испытываете в отношении своего качества двойственные чувства. Вам придется сначала прояснить свои ценности и решить, каким вы хо­тите быть. Ранее я дал ряд советов в отношении того, как это сделать. Обычно в таком случае лучше всего выяснить, что вы цените, в конкрет­ных ситуациях, а не пытаться вывести это интеллектуальным путем.

Энди: По-моему, то, что мы назвали двойственностью, аналогич­но тому, что часто называют «полярностью», поэтому я про­должаю размышлять о других приемах, которые изучил и которые служат для работы с полярностями, например внут­ренние переговоры между двумя сторонами или «визуаль­ное сдавливание», где человек перемещает две репрезен­тации, сводя их вместе с помощью рук. Я хотел бы, чтобы вы прокомментировали эти методы.

Да, насколько мне известно, полярность и двойственность — это два наименования одной и той же ситуации. Мы могли бы сказать, что «одна часть вас» убеждена в том, что вы обладаете данным качеством, тогда как «другая часть» убеждена в обратном. Существуют более давние ме­тоды НЛП, которые можно использовать для интеграции этих частей, и одним из них является визуальное сдавливание (2, гл. 13). Хотя эти методы весьма эффективны, они при этом очень приблизительны, по­скольку у нас мало возможностей собрать подробную информацию о каждой их сторон, и это обстоятельство осложняет детальное прогнозирование результатов интеграции.

Другая проблема с простой интеграцией двух сторон полярности состоит в том, что все это происходит одновременно — все позитивные и противоположные примеры, относящиеся к обеим сторонам, сводятся вместе моментально, как если бы обстановку двух квартир, заполненных мебелью, мгновенно перенесли в одно помещение. Вот почему большинству людей требуется много времени для последующей интеграции. Необходимо немало времени, чтобы устранить беспорядок и сделать помещение пригодным для жилья: решить, какую мебель где поставить, что хранить на чердаке, а что продать или отдать благотворительным организациям и т. д.

Когда вы трансформируете и интегрируете противоположные примеры поочередно или объединяя их в группы по подобию, у вас появляется намного более точная информация о содержании ваших позитивных и противоположных примеров. Это позволяет вам выбрать наилучший вид ресурса и трансформации, тщательно рассмотрев свою внутреннюю экологию. Вместо того чтобы просто заякорить две полярности и свести их вместе, вы берете один противоположный пример (или группу схожих противоположных примеров), сначала трансформируете его, а затем осторожно интегрируете, после чего переходите к другому противополож­ному примеру.

Если имеется какое-то возражение, мы возвращаемся назад и выяс­няем, что нам необходимо выполнить сначала, чтобы облегчить себе за­дачу. Это позволяет сделать процесс намного более детальным, изящным и менее разрушительным, а также требует немного времени для последу­ющей интеграции и сортировки. Подобный процесс намного менее зре­лищен, чем визуальное сдавливание, но при этом отличается большей аккуратностью и учетом всех особенностей человека.

Последующий отчет

Теперь я хочу предложить вам последующий отчет, который я получил от одной из участниц через неделю после того, как она провела работу над таким, качеством, как стремление к здоровому образу жизни, которое отличалось у нее двойственностью.

У меня бывали периоды, когда я вела здоровый образ жизни, нормально питалась и регулярно делала гимнастику. Но чаще я питалась нерационально, мало спала и не заботилась о своем здоровье. Обычно я сидела за компьютером и работала до тех пор, пока не начинала просто умирать от голода, после чего хватала из холодильника любые продукты, которые можно было приготовить за пять минут. В такие дни я не делала никаких упражнений, поскольку была занята работой; при этом я также мало спала.

Поэтому я пересмотрела эти противоположные примеры, поменяв их на то, что я хотела иметь взамен, Я последовала вашему совету рассмотреть всю продолжительность дня — а не какой-то момент, когда я испытывала чувство голода, и думала, как мне его утолить и постаралась по-новому спланировать свой день. «Здоровый человек питается регулярно и находит время для упражнений и приготовления пищи». А затем я также произвела обзор всей недели и подумала: «Безразлично, делаю ли я всю работу за один присест или трачу на нее неделю. Работа оказывается выполненной, а результат — неизменным, так почему бы мне не разнообразить свою жизнь всеми прочими вещами?»

Кроме того, я добавила другие ресурсы — творчество и чувственность, — чтобы готовка превратилась в творческий и чувственный процесс, доставляя мне больше удовольствия.

Тем самым все эти противоположные примеры стали здоровыми примерами, и с тех пор все просто великолепно! Теперь я веду здоровый образ жизни, делая это автоматически. Когда на часах 9:00, я знаю, что пора завтракать. А затем, когда я сижу за компьютером или делаю что-то еще, я говорю себе: «Ну, хватит, я пару часов поработала, надо сделать перерыв и пойти что-то приготовить» либо иду погулять в сад. Все происходит автоматически, само собой. Мне не нужно размышлять над этим. Как будто внутри меня идут часы, которые сообщают: «Пора переключиться». Такого раньше никогда не было, и это ощущение прекрасно. Мне очень нравится идея проводить коррекционную работу, используя такой более продолжительный отрезок времени, а не какой-то отдельный случай. Это мне очень помогло.

Я хочу указать, что ранее эта женщина подчиняла свою жизнь строгой иерархии, продолжая работать за компьютером и игнорируя при этом свою потребность в пище, пока не начинала испытывать острейшее чувство голода и не была вынуждена обратить на это внимание. Ее решение испытывает естественную иерархию ее разнообразных потребностей. Я хочу, чтобы вы разбились на пары и поочередно попрактикова­лись в этом процессе, используя приведенные ниже указания. Двойственное качество обычно содержит довольно большое количество противоположных примеров, поэтому вероятно, что имеются какие-то другие важные цели, которые следует учесть. Это повышает вероятность того, что появятся возражения против трансформации противоположных примеров и по­требуется дополнительная работа по изменению, чтобы достичь конгру­энтности.

Я хочу, чтобы вы работали главным образом самостоятельно, но при этом в парах, на тот случай, если одному из вас потребуется какая-то помощь, и также хочу, чтобы потом вы поделились опытом. Возможно, занимающиеся психотерапией предпочтут направлять друг друга в этом процессе: один может быть клиентом с доставляющим беспокойство двой­ственным качеством, а другой — проводником изменения, после чего можно поменяться ролями.

Упражнение

Превращение двойственного качества позитивное

(в парах, 20 минут каждый)

Выберите какой-то двойственный аспект своей личности: иногда вам кажется, что вы — «X», а иногда, что вы — «не X», и вы знаете, каким вы хотите быть, поскольку ваши ценности вам ясны. Шаги ниже — это реко­мендуемая последовательность. Кому-то может больше помочь другая последовательность. Держите в уме конечную цель, не забывая при этом о потребностях человека

1. Позитивный шаблон. Инициируйте структуру или процесс, используемые вами для репрезентации позитивного качества, которое вам нравится (того, что вы уже проделывали). Настройка. Используйте все приобретенные вами знания для улучшения того, что вы уже делаете, чтобы еще больше оптимизировать репрезентацию этого качества путем добавления модальностей, будущих примеров, других позиций восприятия, обработки противопо­ложных примеров и так далее (опять же, вы это уже проделывали).

1. Извлечение структуры или процесса двойственного качества. Как вы воспроизводите примеры и противоположные примеры этого ка­чества?

1. Проверка на конгруэнтность. «Не возражает ли какая-то часть вас против обладания этим качеством как недвусмысленной частью ва­шей я-концепции?» Прежде чем идти дальше, удовлетворите любые возражения посредством реструктурирования, переопределения своего качества, подключения ресурсов, приобретения поведенческой ком­петентности и т. д.
2. Исследование противоположных примеров (или их группы). Вы­ясните, действительно ли они отражают какое-то иное качество, ко­торому можно присвоить соответствующий ярлык, оделите их от первичного качества.
3. Воспроизведение примеров в форме позитивного шаблона. Если ваши позитивные примеры еще не в форме позитивного шаблона, придайте им эту форму.
4. Группировка и трансформация оставшихся противоположных при­меров в примеры вашего качества и включение их в базу данных, содержащую другие примеры.
5. Завершающая проверка. Еще раз оцените свой ярлык для этого качества и убедитесь, что он подходит для модифицированной базы данных.
6. Ретроспективный обзор. Вспомните свой прежний опыт. Какие раз­личия вы замечаете между тем, что вы ощущаете сейчас, и тем, что ощущали раньше?
7. Контроль. «Вы___ ?» Проследите за невербальными реакциями. Проверка на конгруэнтность. Еще раз проверьте проделанную ра­боту на конгруэнтность. «Не возражает ли какая-то часть вас про­тив произведенных вами изменений?» Удовлетворите любые возра­жения.

***

Есть ли у вас какие-то вопросы или комментарии?

Фрэнк: Я хотел бы рассказать о своем случае. Мой позитивный шаб­лон находится вот здесь передо мной на уровне глаз, не­много влево от меня, на расстоянии примерно тридцать сантиметров. Вот здесь, почти передо мной, большая кар­тина, а слева от нее пара маленьких, своего рода «дубле­ров», готовых занять место большой, когда мне это необ­ходимо. Остальная часть моей базы данных представляется мне в виде вертикальной кривой линии, котораяпроходит между большой картиной и двумя малыми. Когда я фокуси­рую внимание на каком-то образе в базе данных, он под­нимается сюда, где находится большой образ, а затем, ког­да я завершаю работу с ним, он возвращается назад, после чего одна из малых картин начинает перемещаться, занимая его место. Мое двойственное качество имело ана­логичную структуру, а два образа-дублера были пустыми, и когда я пытался найти примеры в базе данных, там также было много пустых мест. Имелось несколько позитивных примеров и несколько негативных, но в основном были пу­стые рамки, внутри которых должны находиться примеры. Поэтому я просто находил позитивные примеры и встав­лял их в эти рамки, пока они все не заполнились, а затем трансформировал противоположные примеры.

Отлично. То есть этот процесс очень напоминал формирование ка­чества — объединение позитивных примеров в форме позитивного шаб­лона.

Деми: Мой позитивный шаблон представляет собой коллаж из слай­дов, находящийся примерно в тридцати сантиметрах от меня, примерно шесть рядов и шесть колонок, с яркой подсветкой позади, и все это позитивные примеры. Если я вставляю про­тивоположный пример, он всегда занимает место в середине, где его окружают позитивные примеры. Слайды отделяются от экрана, находящегося слева от меня, и, описывая круг, попадают в хранилище позади меня, а когда они бывают мне нужны, они появляются снова справа от меня. Но в моем двойственном качестве все слайды, расположенные в три ряда слева от меня, были негативными, а все те, что справа, были позитивными. Мне было так неприятно смотреть на все это, что я просто не знала, что мне делать. Мой партнер, узнав, что слайды в моем позитивном шаблоне вращаются, оказываясь позади меня, посоветовал мне переместить весь коллаж влево, чтобы в хранилище могли попасть все негативные примеры, а справа могло появиться больше позитивных. Просто невероятно, насколько несложно оказалось это сделать и насколько мне стало легко. Когда я закончила с этим, то даже заплакала, — было так приятно сознавать, что я обладаю этим качеством

Отлично. В этих двух примерах организация двойственного качества была очень похожа на позитивный шаблон, и это заметно облегчило его трансформацию в позитивное качество. Сделать это столь легко бывает не всегда, но иногда это удается. Что вы можете сказать о восприятии двойственного качества с этой новой позиции?

Деми: Как будто смотришь на незнакомого человека. Не понимаю, как я могла испытывать столь неприятные чувства.

Фрэнк: Главное, что я заметил, очень напоминает то, что сказал

Брюс Уиллис J: Сейчас, когда двойственность устранена, я чувствую себя намного комфортнее, поскольку меня перестали терзать сомнения. Мне больше не нужно говорить всем о позитивной стороне своего качества, как я делал это раньше.

А поскольку я хотел скрыть собственную неуверенность, я производил впечатление чересчур решительного человека.

Я уже говорил об этом моменте, но он настолько важен, что я хочу кое-что добавить. Когда я ранее описывал критерии эффективной я-кон­цепции, один из них состоял в том, что она должна быть лишена само­мнения, эготизма и чувства превосходства, которые проистекают из со­знательного сравнения себя с другими.

Я хочу, чтобы вы все вспомнили какую-то ситуацию, в которой были не уверены в своей способности выдержать какое-то важное испытание, например собеседование при приеме на работу или встречу с внушаю­щим страх человеком. Как правило, мы в таких случаях напрягаемся и стараемся выглядеть более уверенными и умелыми, чем мы есть на са­мом деле, и, скорее всего, наше поведение становится при этом утриро­ванным.

Для сохранения «ложного я» требуется много времени и усилий, особенно когда человек стремится во что бы то ни стало купить роскош­ный автомобиль, большой дом и т. д., которые нужны ему для поддержа­ния самомнения, даже когда это вещи не доставляют ему особого удо­вольствия. То же самое можно сказать о социальных «бунтарях». Я знал одного человека, мечтавшего стать гуру, который часами удостоверялся в том, что его волосы выглядят так же, как у Бабы Рам Дассы, а один панк как-то признался мне, что ежедневные окрашивание и укладка тор­чащих во все стороны волос отнимают у него целых два часа. Если по­добное времяпрепровождение действительно доставляет удовольствие, у меня нет возражений, но если его основная цель — продемонстрировать о миру свою идентичность, мне кажется, что можно тратить свое время на 5 более приятные вещи.

«Ложное я» обычно формируется в ответ на признание какого-то социального требования или идеала. Мысль о том, что вы «обязаны» соответствовать определенной модели, а не быть таким, каков вы есть, — блестящий способ превратить свою жизнь в «повинность». Некоторые люди формируют «ложное я» из социальной целесообразности, твердо помня при этом о своей истинной сущности. Другие могут настолько увлечься сохранением своего «ложного я», что забудут о том, кто они о такие, а скатиться от целесообразности к отрицанию очень легко?

Удивительно, но многие духовные искания или программы самосовершенствования часто становятся еще одним набором «обязанностей», выполнение которых имитируется в борьбе за статус внутри соответствующих групп. В далекие 1960-е годы с их акцентом на то, чтобы быть «здесь и сейчас», возник синдром, который можно описать как «современнее, чем ты», в результате которого люди фактически оказывались в плену самомнения «там и тогда». Социальные и политические группы часто возглавляют эготисты, которые подкрепляют собственную неуверенность, становясь всезнающими лидерами или гуру, и многий из их последователей делают то же самое, идентифицируя себя с харизмой и успехом гуру.

На определенном уровне человек с «ложным я», — а в какой-то степени мы все им обладаем, — понимает, что оно нереально, а это готовит ему еще одну ловушку. Когда кто-то реагирует на «ложное я», это озна­чает, что реакция, в сущности, направлена не на человека, а на ложный образ, поэтому человек не может ею насладиться. В этом источник глу­бокого одиночества, которое очень заметно у кинозвезд, политиков или других знаменитостей, — они работают над созданием собственного об­раза, и потом им трудно поверить, что можно полюбить скрывающегося за образом живого человека.

Многие полагают, что гордость — положительное качество, несмот­ря на недвусмысленные слова Библии и многих других духовных источ­ников. Подобно своей противоположности — стыду, — гордость всегда предполагает сравнение себя с другими людьми и признание того, что вы лучше или хуже, чем они. Гордость и самомнение — это признаки неус­тойчивой я-концепции, которые легко уступают место своим противопо­ложностям — стыду и незначительности. Когда дела идут хорошо, эго­тист видит в этом свою заслугу, но когда они идут плохо, он начинает винить в происходящем других. «Возрази хвастуну, и увидишь жалоб­щика». Удивительно, но источником гордости может быть даже смире­ние, — вспомним пресловутое «уничижение паче гордости».

Когда люди не уверены в каком-то качестве, они воспринимают лю­бую помеху ему очень серьезно и будут защищаться и делать все воз­можное, чтобы восстановить свое самомнение. Один из примеров это­го — «настоящий мужчина», который важничает и похваляется своей му­жественностью, обижается на малейший намек или действие, ставящие ее под сомнение, и должен прореагировать на это часто с помощью насилия, которое иногда может даже вылиться в убийство-обидчика. Коварнейшая ловушка!

В этой ситуации нередко оказываются те, кто не в ладах с законом, хотя не многие согласны это признать, поскольку подобное признание поставило бы под сомнение их образ или статус. Многим заключенным присуще настолько раздутое и нереалистичное представление о себе, что они убеждены: единственная причина, по которой они оказались в тюрьме, состоит в том, что кто-то допустил канцелярскую ошибку. «Все это трагическая ошибка».

Неслучайно, что в христианстве гордыня и зависть входят в число семи смертных грехов. В древнегреческой версии эти грехи считались наихудшими, предтечей и источником всех остальных грехов. Гнев, еще один смертный грех, редко является реакцией на причинение настоящего физического вреда или на опасность. Чаще всего гнев и насилие про являются в ответ на критику, оскорбление, неуважение или какую-то иную угрозу самомнению человека или тому, что называют эго.

Многие убеждены, что гнев — реакция на причинение вреда, ив о каком-то смысле так оно и есть. Но само причинение вреда обычно служит реакцией на проявление неуважения, на умаление того, что люди думают о себе.

В кинофильме 1960-х годов «Русские идут» Алан Аркин вылезая из изрешеченного пулями «Фольксвагена», говорит: «Задета только моя честь». Когда наши ожидания не оправдываются, мы всегда что-то теряем, а первая реакция на потерю — чувство разочарования и печали. Это чув­ство нередко настолько быстро и полно затмевается гневом или другими попытками отомстить или восстановить достоинство оскорбленного эго, что печаль просто не замечается.

Когда происходит нечто ужасное, печаль является более существен­ным чувством и обычно намного более подходящей отправной точкой для решения проблемы, чем гордость, гнев и месть.

Существует много других гораздо менее заметных признаков само­мнения и эготизма. Одна моя знакомая часто отпускала замечания по поводу еды, произнося примерно такие слова: «Какой же вкусный был бифштекс!» Я далеко нё сразу догадался, что на самом деле она говорила вовсе не о бифштексе. Бифштекс для нее был всего лишь удобной воз­можностью похвалиться собой и своим тонким вкусом. Нередко людям удается сказать намного больше о себе, чем о предполагаемом предмете разговора, благодаря чему вы можете собрать уйму полезной информа­ции, даже не задавая им вопросов.

Всякий раз, замечая гордость или самомнение, вы имеете возмож­ность устранить двойственность, используя данный процесс. Устойчивая я-концепция может опираться только на то, кем вы являетесь, и на удов­летворение, которое дает жизнь, воплощающая в себе ваши ценности, без сравнения себя с другими. Когда ваша я-концепция прочно покоится на вашем собственном опыте, тогда никто не сможет ее подорвать и вы будете избавлены от неуважения, унижения, гнева и вреда, а также от всех сомнений и страданий, которые из этого проистекают. Когда буддизм и многие другие духовные традиции ратуют за уничтожение «я», мне кажется, что в действительности они имеют в виду уничтожение эгоизма, являющегося следствием двойственности. Превращая двойственное качество в позитивное, вы уничтожаете этот эгоизм.

Сара: Когда вы говорите о «настоящем» мужчине и других людях, которые отвергают нежность, слезы и так далее, я думаю о подходах, которые говорят о необходимости признания своей «темной стороны» или «теневого я» как способа, позволяющего стать более целостным и законченным человеком

Да, когда люди сознательно идентифицируют себя с одной из сторон двойственности, часто в силу жестких и абсолютных социальных ли религиозных убеждений, они нередко открещиваются от противоположной стороны, которая становится своего рода скрытым «теневым я», Вследствие поло-ролевых стереотипов нашего общества «теневое я» у мужчины, скорее всего, включает в себя упомянутые вами качества, а у женщины подобными чертами, вероятнее всего, будут напористость, гнев, властность и т. д. Некоторые люди считают теневое «я» порочным или опасным, и оно на самом деле часто включает скрытый гнев, агрессию и другие естественные, хотя и проблемные, реакции. Но нередко оно та же включает прекрасные и ценные качества, которые не признают пото­му, что они не соответствуют социальным стереотипам. Вскоре я дам вам дополнительную информацию о «теневом я», но только после того, как вы познакомитесь с рядом других понятий.

Резюме

Вы узнали, как трансформировать двойственное качество я-концеп­ции в позитивное, используя два основных процесса. Один состоит в том, чтобы придать позитивным примерам форму позитивного шаб­лона, что может потребовать изменения модальности примеров. Другой заключается в том, чтобы трансформировать противополож­ные примеры, чтобы они стали примерами того, кем вы хотите быть, а затем добавить их в позитивный шаблон. Этот процесс трансфор­мации состоит из нескольких шагов. Вы группируете противополож­ные примеры, трансформируете наихудший в группе, проверяете остальные противоположные примеры в группе, убеждаясь, что они трансформированы, а затем помещаете их в позитивный шаблон.

Тот же процесс можно использовать для превращения негативно оце­ниваемого качества в позитивное. Хотя это вмешательство в я-кон­цепцию часто оказывается самым трудным, его последствия наиболее благотворны.

Но прежде чем мы этим займемся, я хочу рассмотреть другой, намного более простой вид негативной я-концепции, в которой репрезента­ции итога и базы данных отрицаются. Когда имеет место то, что я на­зываю «не-я», люди определяют себя посредством того, чем они не являются, а не того, кто они есть. Этот случай сильно отличается оттого, когда люди отрицают, что им не нравятся их представления о себе. Изменить «не-я» может быть как легче всего, так и труднее всего, в зависимости от того, насколько глубоко человек увяз в этой ловушке.

ГЛАВА 11. ИЗМЕНЕНИЕ «НЕ-Я»

Когда люди говорят о негативной я-концепции, они обычно имеют в виду, что человеку присуща я-концепция, которая оценивается негативно. Когда кто-то говорит: «Я неуклюжий», вероятно, это негативная оценка, поскольку люди редко ценят неуклюжесть. Однако даже если человек не ценит свою неуклюжесть, «неуклюжий» — это яр­лык для ряда моделей поведения, которые могут быть представлены по­зитивно, без какого-либо отрицания. То есть я могу создать образы того, что включает неуклюжесть, — ситуации, когда я спотыкаюсь, что-то про­ливаю, что-то ломаю и так далее.

Прежде чем вы узнаете, как трансформировать негативно оценивае­мый аспект я-концепции, я хочу рассмотреть совершенно иной вид нега­тивной я-концепции, в котором репрезентация я-концепции отрицается. Довольно часто можно слышать, как некоторые люди говорят: «Я — не такой человек, чтобы…» или «Я не…» вместо «Я такой-то». Если бы неуклю­жесть описывалась как отсутствие ловкости, это был бы пример я-кон­цепции, в которой репрезентация отрицается.

Если вы говорите себе: «Я неловкий», эти слова обычно иницииру­ют совершенно иной ряд репрезентаций, чем когда вы говорите себе: «Я неуклюжий». Могу предположить, что некоторые из вас скажут: «Во­обще-то неловкий означает то же самое, что и неуклюжий». Об отрица­нии говорить очень трудно, и нам придется провести очень четкую грань между словами, которые употребляют люди, и тем опытом, который за ними стоит. Хотя в обычной речи эти две фразы могут означать одно и то же, стоящий за ними опыт часто бывает совершенно разным, и по­следствия определения «я» путем использования ряда отрицаемых ситуаций могут быть глубокими и далеко идущими.
Я хочу, чтобы вы вспомнили нечто, чем вы не являетесь, — какое-то каче­ство, которое вам не нравится. Ввиду трудности обсуждения отрицания, желательно использовать какие-то элементы содержания, поэтому я со­бираюсь использовать в качестве примера «жестокость», а вы можете взять любое другое качество или атрибут, которые вам не нравятся. Если вы скажете себе: «Я не жестокий», какова будет ваша внутренняя репре­зентация этого высказывания? Постарайтесь в течение нескольких ми­нут прочувствовать, что означает для вас определение какого-то своего качества посредством того, чем вы не являетесь.

Возможно, стоит сравнить, как вы воспринимаете одно и то же ка­чество, когда оно определено позитивно и негативно. В чем разница между вашим восприятием слов «я не жестокий» и «я добрый»? Что представ­ляет собой ваша база данных для «я не жестокий»? Как вы реагируете на нее и какое влияние эта реакция оказывает на ваше поведение?

Я хотел бы собрать несколько примеров того, как вы воспринимаете какое-то качество, которое определяется или оценивается негативно. Чтобы сохранить конфиденциальность, я предлагаю, чтобы вы, независимо от выбранного вами нежелательного качества, говорили о нем, используя слово «жестокий» в качестве своеобразного кодового обозначения. Билл: Я испытал пренеприятные чувства. Когда я пытался думать о «нежестокости», все, что мне приходило на ум, — это случаи, когда я проявлял жестокость. После чего мне при­ходилось прогонять эти воспоминания и делать то, что требуется.

Фред: Слово «жестокий» видится мне намного более ясно, чем слово «добрый». В моей базе данных для жестокости нет ничего неожиданного — множество примеров того, как люди поступают подло и радуются страданиям окружающих. Все эти образы мне не нравятся, и я не хочу их видеть.

Рене: Я вижу образы, где жестокость проявляют другие люди, но остаюсь безразличным к ним. Обычно я погружаюсь в свои образы, поскольку даже если я не хочу что-то делать, мне нужно ощутить, каково это может быть. Поэтому я начинаю погружаться, но слышу голос: «Нет», и тогда я иду на по­пятную. Затем я чувствую нечто вроде апатии и скуки, по­скольку не знаю, что делать.

Луис: Я делаю во многом то же, что и Рене, но когда я погружа­юсь в образ, мне становится страшно и у меня появляется мысль: «Хорошо, но если я не такой, тогда какой же я?»

Эл: Я вижу нечеткие, почти схематичные образы того, как кто- то проявляет жестокость, а затем у меня возникает чувство омерзения и отвращения, желание защититься.

Хотя каждый из вас заметил в чем-то разнящиеся аспекты этого опыта, все они достаточно похожи. Слова расплывчаты, и людям часто приходится проявлять изобретательность, чтобы их понять. Делал ли кто- то из вас что-то другое?

Энн: Я создала образы ряда случаев, когда я могла бы быть же­стокой, но не допускала этого.

Салли: Как только вы сказали: «Не жестокий», я сразу же увидела противоположное — проявление доброты.

Действия каждой из вас немного отличались между собой, но вы обе увидели примеры, противоположные проявлению жестокости. Вы сде­лали нечто отличающееся от того, что делает большинство людей, и в данном случае это очень хороший выбор — по причинам, которые прояс­нятся по ходу нашего дальнейшего исследования этого вопроса.

Но сейчас я хочу, чтобы вы создали образы проявления жестокости, а затем как-то опровергли их, чтобы ощутить, каково это. Когда вы знае­те, как это воспринимают другие, тогда, если люди описывают себя с помощью отрицания, вам намного проще установить раппорт и помочь им понять, как можно сделать нечто более полезное.

Билл: Я как бы сделал мысленную перестановку и создал образы всего того, что не соответствует определению жестокости, а это целое множество разных вещей! Голова у меня оказа­лась ими просто забита.

«Не жестокий» может означать для каждого человека нечто свое. Это может означать как «доброту», так и все то в окружающем нас мире, что не является жестоким. Легко начать мыслить категориями «или-или», полностью забыв о том, что в мире существует множество вещей и собы­тий, которым не присущи ни доброта, ни жестокость, — например, ковер на полу.

Всякий раз, когда вы слышите, как кто-то придерживается катего­рии «или-или», например: «Либо вы с нами, либо против нас» или «Мне придется либо делать все, что хочет моя жена, либо развестись с ней», это свидетельствует об очень ограниченном мировоззрении, которому не помешало бы более тонкое разграничение и исследование всех возмож­ностей, находящихся в промежуточной области между двумя крайностя­ми «или-или».

Теперь я хочу, чтобы все вы довели это отрицание до крайности. Какой была бы ваша жизнь, если бы в отрицательной форме было описа­но не одно из ваших качеств, а они все? В течение одной-двух минут попробуйте почувствовать, каково это — постоянно оценивать себя с точки зрения того, чем вы не являетесь. Подобным образом воспринимаются все ваши качества. На что это похоже?..

Сэм: Сплошной мрак; мне очень одиноко и страшно, я чувствую себя изолированным и бессильным, окруженным всеми эти­ми вещами, которые мне не нравятся.

Энн: Меня как будто что-то подталкивает сделать то, что содер­жится во всех этих образах, но затем я воздерживаюсь от этих действий. У меня такое ощущение, что я становлюсь всеми этими ужасными вещами, но в то же время я не хо­тела бы так думать.

Элис: Я отчетливо вижу все те неприятные вещи, которые меня окружают, и пытаюсь от них отстраниться. На них направ­лено все мое внимание.

Да, это, несомненно, попытка уйти от того, что вызывает неприят­ные чувства, при отсутствии возможности двигаться к чему-либо. Когда нет позитивных целей, к которым можно было бы двигаться, вы, есте­ственно, чувствуете, что загнаны в тупик.

Представьте себе, что весь ваш дом украшен изображениями вещей, которые вам не нравятся, и что вы никогда не выходите из дома, — и вы получите представление о том, на что похоже это состояние. Некоторые люди коллекционируют неприятные переживания — горести, ошибки, со­жаления, несчастья, всевозможные уродства, а затем живут с сознанием, заполненным ими. Большинство людей, которые приходят к психотера­певтам, поступают во многом так же, по крайней мере в проблемной си­туации. Они настолько поглощены тем, чего они не хотят, что у них оста­ется немного возможностей для того, чтобы направить свое внимание на то, чего они все-таки хотят.

Луис: Я не могу обнаружить какие-либо различия. Я чувствую пу­стоту в области живота и груди, полное незнание того, кем я являюсь, — я знаю лишь, кем я не являюсь.

Да, если фокусировать внимание на отрицании, невозможно опре­делить, кем вы являетесь, и отсутствуют позитивные критерии, которые позволили бы провести разграничения. Вы можете даже усилить отрица­ние и сказать; «Я не отношусь к таким людям, которые…» Слова «такие люди» обозначают определенную категорию людей, и они еще больше отдаляют человека от отрицаемого поведения.

Или кто-то может сказать: «Я не бесчестный». Поскольку слово «бес­честный» уже является отрицанием, получается отрицание отрицания! В испанском языке подобных трудностей не бывает, поскольку множе­ственные отрицания всегда дают отрицание, Но в английском каждое отрицание аннулирует то, которое стоит перед ним, поэтому вам прихо­дится проделывать своего рода умственную гимнастику, чтобы понять, позитивен или негативен смысл. У этих вариаций может быть ряд инте­ресных и полезных следствий, но моя основная мысль состоит в том, что когда люди определяют себя посредством отрицания, это не оставляет им ничего позитивного, с чем можно было бы себя идентифицировать.

Поскольку те образы собственной личности, которые мы создаем, как правило, порождают поведение, которое содержится в образах, какие реакции, скорее всего, будут порождены негативными образами?

Фред: Я стал бы подмечать жестокость и все другие негативные вещи, происходящие повсюду в мире, и, вероятно, упустил бы из виду позитивные события. Кроме того, я почувство­вал бы себя выше всех ?тих людей вокруг меня, которые совершают все эти страшные вещи.

Да, мы можем неявно сравнивать себя с окружающими. Другие люди совершают эти ужасные вещи, а я нет, поэтому я могу испытывать чувство превосходства по отношению к ним. И это сравнение и превосход­ство могут также вызывать у меня чувство полной обособленности от этих людей, отчужденности и одиночества.

Рич: Поскольку я ощущаю ужасную пустоту внутри оттого, что не знаю, кто я такой, то озабочен тем, что обо мне думают другие, так как это позволяет мне получить хоть какое-то представление о собственной личности.

Если бы вы вели себя так на протяжении всей жизни, как бы назвал это психиатр?

Фред: Мне приходит на ум слово «параноик». Человек с больным воображением, видящий вокруг только плохое, напуганный и настороженный, вынашивающий идеи о собственном ве­личии и превосходстве, чувствующий себя одиноким и пре­следуемым, отвечающий ударом на удар.

Паранойя

Совершенно верно. Паранойя — это доведенный до крайности процесс, который в определенной степени использует почти каждый и который был описан сто лет назад как «проекция». Я «проецирую» свои неприят­ные мысли вовне, на мир, и нахожу их повсюду вокруг меня, а не в самом себе. Но хотя проекция была подробно описана много лет назад, никто так и не предложил механизм ее фактического функционирования и из­менения. Говорилось лишь следующее: «Вот то, что происходит, и все делают это, по крайней мере изредка, а параноики делают это очень ча­сто, и вот таким образом это можно распознать».

Обычно считается, что параноики — это очень гневливые люди, ко­торые подавляют свой гнев, и поэтому он может быть выражен только в желании возмездия, направленном против их преследователей, но я со­всем не уверен, что этот взгляд верен. Когда я учился в средней школе и жил в очень маленькой общине на ранчо, то знал одного весьма милого и обходительного человека, из среды квакеров, который проявлял боль­шую заботу о других людях. Он ремонтировал подержанные автомобили, но затем столкнулся с серьезными трудностями при их продаже. Ког­да люди интересовались каким-то автомобилем, он спрашивал их, в каких целях они собираются его использовать. Затем он обычно говорил им: «Этот автомобиль вам не нужен» и объяснял, какой автомобиль по-настоящему нужен.

Даже спустя 50 лет я могу вспомнить его лицо и отчетливо слышу го голос. Рассказывая о себе, он почти всегда говорил: «Я не такой человек, чтобы…» Когда я видел его в последний раз, около 15 лет назад, это был уже законченный параноик — он знал, что за ним охотятся ФБР, ЦРУ и мафия. Возможно, психиатры правы в том, что паранойя начинается с отрицания импульсов гнева. Поскольку этот человек происходил из среды квакеров, он мог закрывать глаза на случаи, когда гневался, так как усвоил мирные идеалы этого религиозного учения. Или же паранойя может быть просто результатом я-концепции, в которой используется отрицание, и естественным последствием злоупотребления подобными действиями. Я полагаю, что она заводит множество очень милых и обхо­дительных людей в тупик.

Вот еще один пример того же самого процесса, хотя и не столь край­ний. Недавно я вез на машине четырех девятиклассников на практиче­ское занятие. Двое из них входили в группу «крутых ребят» и во время нашей часовой поездки почти не закрывали рты. Большая часть их раз­говора представляла собой воспроизведение отрывков из телепрограмм и кинофильмов, некоторые высказывания касались предстоящего прак­тического занятия и других текущих событий. Постепенно я понял, что все их комментарии содержали один общий элемент: установку, характе­ризуемую презрением, осмеянием и отвращением. Весь их разговор вра­щался вокруг того, чем они не были, а их смех выражал их превосходство над объектами презрения. Короче говоря, они считали себя «крутыми» потому, что презирали почти все. В их высказываниях не было ничего, что говорило бы о том, кто они такие, — лишь то, кем они не являются. Это не может не вести к чувству внутренней опустошенности, а принад­лежность к «крутой» кампании — лишь временное бегство, которое обес­печивает по крайней мере некоторую идентичность и связь с другими. Поскольку эти ребята были столь сосредоточены на том, кем они не яв­ляются, то очень смутно осознавали, кто они такие.

Еще один способ описания вашей реакции на репрезентации «не-я» состоит в том, что она функционирует во многом так же, как негативное предписание «Не думайте о белой обезьяне». Любое высказывание в не­гативной форме заставляет нас думать как раз о том, о чем мы думать не хотим. Мысли о себе как «не жестоком» приводят к тому, что вы начина­ете думать о жестокости, подобно тому, как действующие из благих по­буждений родители вовлекают себя и своих детей в ловушку такими не­гативными предписаниями, как: «Не пролей молоко» или «Не беспокой­ся о том, что может произойти», не понимая, как эти слова подталкивают детей делать как раз то, от чего родители хотят их защитить.

Наглядным примером этого является дорожный знак «Поворот на­право запрещен» — изогнутая стрела внутри красного кольца, перечерк­нутая косой чертой. Сначала вы пытаетесь мысленно представить, каким должен быть правый поворот, что побуждает вас сделать его, а затем вам приходится остановиться и сделать нечто иное. Как бы я хотел погово­рить с человеком, придумавшим эту систему! Было бы намного лучше, если бы стрела показывала вам, что нужно делать, а не то, что делать нельзя. Могу поспорить, что в состоянии стресса многие люди делают как раз обратное, поскольку их подсознательная реакция оказывается более стремительной.

Поскольку подсознание не реагирует на отрицание, оно будет peaгировать на то, что отрицается. А сознание станет идентифицировать себя с противоположным аспектом, порождая внутренний конфликт между сознанием и подсознанием. Сознательно люди могут испытывать приятные чувства, считая себя «не жестокими», а подсознательно они будут идентифицировать себя с проявлением жестокости, что порождает глу­бокую и серьезную двойственность.

Это несоответствие между сознательной и подсознательной реакци­ями ведет к множеству нежелательных последствий. Поскольку созна­ние идентифицирует себя с одной стороной двойственности, а подсозна­ние — с другой, люди часто начинают совершать действия, которые не согласуются с их сознательной идентичностью. Когда проявлена подсоз­нательная сторона, сознание человека обычно игнорирует или рациона­лизирует ее.

А если на подсознательные реакции указывают другие люди, их слова вызовут у данного человека непонимание и озадаченность. Поскольку эти реакции — полная противоположность того, что он о себе думает, он, скорее всего, посчитает замечание совершенно необоснованным или, воз­можно, даже злонамеренным.

Это противостояние сознательного отрицания и подсознательного утверждения является основным процессом, который вызывает разрыв между сознательным «ложным я» и подсознательным «теневым я». «Те­невое я» — это не просто реакция на неопределенность или двойствен­ность, поскольку человек может остро сознавать обе стороны двойствен­ности. «Теневое я» формируется только тогда, когда одна сторона двой­ственности отрицается, осуждается и отвергается.

Подобное происходило в США в национальном масштабе в период холодной войны. Наше правительство настолько зациклилось на антикоммунизме, что мы вступили в союз со многими насквозь коррумпиро­ванными, тираническими и недемократическими режимами, поскольку они были «антикоммунистическими». Мы не замечали, что они собой представляют, так как нас интересовало только то, чем они не являются, и у нас был лишь негативный критерий для определения их сущности. Когда отдельные люди пытались указать на те ужасные преступления, которые совершали некоторые из этих режимов, — нередко на наши деньги и с нашей помощью, — их клеймили как изменников, бунтарей или ком­мунистов. Это пример отрицания и «теневого я» на национальном уров­не, и хотя содержание изменилось, сегодня этот процесс по-прежнему очень актуален.

«Теневое я» может стать очень могущественным и относительно не­подвластным сознательному контролю человека, выражая себя незави­симым образом. Классический пример этого случая — какой-нибудь пу­гающий нас адскими муками телевизионный проповедник, которого не­однократно уличали в связях с проститутками. Здесь, в Колорадо, лет десять назад появилась видеокассета, на которой один крайне правый, настроенный против гомосексуалистов кандидат в конгрессмены зани­мался сексом с мальчиком-подростком! Вероятно, вы можете вспомнить множество других примеров подобной ставящей в тупик ситуации. Осоз­нание теневой стороны — хорошее начало, позволяющее стать более це­лостным, но только если оно включает ее трансформацию — посредством отказа от отрицания — и последующую интеграцию этой стороны, чтобы устранить двойственность.

Множественная личность

Дорис: «Теневое я» очень напоминает множественную личность, когда имеется еще одна идентичность, которая неизвестна сознательному «я» и которая время от времени проявляет себя, так что в одном теле уживаются, по-видимому, две разные личности. Я назвала бы это «началом всякой двой­ственности».

На мой взгляд, вполне может быть, что между этими двумя случая; ми существует связь и что множественная личность — это еще одна крайняя форма я-концепции, которая основана преимущественно на отрицании. Однако множественная личность сильно отличается от паранойи; но тог­да каким же образом обе могли произойти из одного и того же процесса? Имеется одно характерное отличие, которое могло бы это объяснить. В то время как параноик находит теневое «я» во внешнем мире, человек с множественной личностью видит его внутри своего тела, и возможно, что только это различие и обусловливает проявление либо одного, либо второго расстройства.

У большинства лиц с множественной личностью основная личность полностью усваивает социальные ценности: она трудолюбива, набожна, вежлива и т. д., тогда как другая личность ценит обратное: она ленива, непокорна, груба и т. д. Боле 90% лиц с множественной личностью — женщины, а женщины, как правило, усваивают социальные ценности бо­лее охотно, чем мужчины. Параноики тоже усваивают социальные цен­ности, но, очевидно, делают это совершенно иначе. Хотя я не смог найти хорошие статистические данные, большинство источников указывают, что более чем две трети параноиков — мужчины. Это дополнительное под­тверждение того, что в каком-то смысле параноики и лица с множествен­ной личностью очень похожи, однако при этом являются зеркальным отображением друг друга. Действительно ли множественная личность — это лишь пример отрицания нормальных здоровых импульсов, которые не соответствуют жесткому и перфекционистскому социальному идеа­лу, или же человек с этим расстройством воспринимает эти запретные импульсы в форме репрезентаций «не-я»? Определить это достаточно легко.

Я никогда не работал с людьми, страдающими расстройством множественной личности, поэтому, пожалуйста, отнеситесь к тому, что я о § них говорю, с большой осторожностью и скептицизмом. В целях упрощения анализа этой очень непростой темы давайте ограничимся двойственной, или раздвоенной, личностью. У людей, страдающих этим расстройством, которых описали первыми, было только две личности. В последние годы резко возросло как количество сообщений о лицах с множественной личностью, так и количество личностей, уживающихся внутри таких людей. Неясно, является ли это следствием процесса открытия, выдумкой или некритически поставленным диагнозом. У меня есть большие сомнения в отношении тех, кто сообщает более чем о двух личностях, и даже эксперты в этой области говорят, что большинство дополнительных личностей «фрагментарны», так что, вероятно, значи­тельная их доля — это скорее то, что мы назвали бы частями человека, связанными с его различными целями, а не полноценные личности.

Один из способов осмысления двойственной личности состоит в сле­дующем: мы имеем дело не с разбросанными отдельными двойственны­ми качествами, как это бывает у большинства из нас, а со случаем, когда одна из сторон каждой двойственности объединяется в одну личность, а другая сторона каждой двойственности — во вторую. Каждая личность функционирует как односторонне интегрированное целое, но между ними существует огромный разрыв.

Милтон Эриксон, работавший с несколькими лицами, страдающи­ми этим расстройством, полагал, что каждая личность использует один и тот же ряд переживаний, но прилагает к этим переживаниям совершенно разные ценности:

…мне кажется, что двойственные личности фактически являются отражением хорошо организованного, скоординированного и интегрированного использования одного и того же суммарного опыта, но с двух совершенно различных ориентационных точек зрения… Мое исследование двойственных личностей показывает, что у них одновременно проявляются две реакции. Обычно одна из личностей активна и тем самым формирует эмпирическую среду. Другая, как правило, пассивна и ориентирована на объекты, имеющие для другой личности лишь второстепенное значение. Как следствие, конструируются две личности, каждая из которых имеет собственный набор и масштаб ценностей, основанных на совершенно разном использовании общего опыта (8, р. 143).

Хотя обычно проявлена ординарная личность, тем не менее вторичная личность совершенно определенно присутствует на заднем плане, наблюдая, участвуя и делясь опытом, но в манере, неизвестной ординарной личности. Однако я согласен, что когда вторичная личность выходит на передний план, первичная личность оказывается совершенно не в курсе дел и, насколько я могу судить, фактически полностью игнорирует переживания активной вторичной личности. Как это оказывается возможным, мне непонятно, однако, по-видимому, все обстоит именно так (19, р. 144).

Если Эриксон прав в отношении того, что появление разных личностей обусловлено различной оценкой одного и того же опыта, эта идея также хорошо согласуется с тем, о чем я говорил. Если допустить на мгновение, что сознательная личность определяет себя через отрицание, тогда сознание будет ценить отрицаемую репрезентацию, а подсознание — ее противоположность. Это приведет к тому, что вторичная личность будет полностью неосознаваемой и неизвестной сознательной личности. И когда подсознательное «я» станет сознательным, очень вероятно, что ранее сознательное «я» будет по-прежнему совершенно не осознавать другую личность и то, что она делает, когда управляет поведением человека.

Я надеюсь, что когда-нибудь найду время для того, чтобы отыскать и проинтервьюировать человека с раздвоением личности. Я полагаю, что смогу использовать представленный здесь подход, чтобы узнать что-то новое и, возможно, подтвердить некоторые догадки. Я составил бы пере­чень качеств каждой личности, чтобы узнать больше о том, почему они остаются обособленными друг от друга и как их объединить, и я выяс­нил бы, в какой степени каждая личность определяет себя посредством того, чем она не является. Если мои догадки верны, первичная личность определяет себя через отрицание, а вторичная этого не делает. Я пола­гаю, что если работать на уровне качеств, а не на уровне целой личности, интеграция будет более легкой и быстрой, подобно тому, как интеграция двойственностей осуществляется намного легче с помощью представлен­ного мной ранее приема, чем в том случае, когда используют метод визу­ального сжатия.

Остается вопрос, каким образом каждый из двух наборов качеств может быть организован в форме независимой личности, обладающей противоположным набором ценностей, и чем этот случай отличается от других полярностей, таких как булимия. У большинства людей обе сто­роны двойственности или конфликта объединены в одну личность, даже когда одна из них сильно диссоциирована и обособлена.

Поскольку множественная личность — очень редкое расстройство, нам также необходимо рассмотреть возможность того, что обычной ин­теграции личности препятствует то или иное неврологическое наруше­ние. Существует ряд неврологических проблем, которые сильно сказы­ваются на самоощущении, поэтому не исключено, что множественную личность обусловливает какое-то уникальное и редкое нарушение.

Когда я смотрел, кино- и видеофильмы о людях, которых описывали как лиц с множественной личностью, они не показались мне особо убе­дительными. Обычно я не замечал той полной невербальной реорганиза­ции, о которой сообщают. Я видел только отсутствие конгруэнтности и частичную диссоциацию, которые знакомы любому, кто использует НЛП в работе с разными частями человека, цели которого конфликтуют меж­ду собой.

Однако много лет назад я лично контактировал с человеком с мно­жественной личностью, поведение которого показалось мне весьма убе­дительным, поэтому я уверен, что такие люди существуют. Я разговари­вал со случайной знакомой, которая в тот период испытывала сильный стресс. Я отвернулся от нее на мгновение, а когда посмотрел снова, на­ткнулся на совершенно незнакомый пристальный взгляд, сопровождав­шийся властным голосом и позой. Я не из пугливых, но та сцена вполне могла быть заимствована из фильма «Изгоняющий дьявола». Волосы у меня на затылке встали дыбом, и наилучший способ, каким я могу опи­сать происходившее, таков: в комнате был посторонний! Позже я выяс­нил, что незнакомая мне личность была средиземноморской богиней пло­дородия, которая ежедневно овладевала той женщиной и печатала на машинке рукопись книги!

Множественная личность чаще всего диагностируется во время гип­нотерапии, поэтому следует также учесть возможность, что определен­ную роль в этом расстройстве может играть неадекватная гипнотерапия. Эриксон сообщает о нескольких случаях множественной личности, ког­да больные не подвергались гипнозу, по крайней мере официально, но аналогичный эффект могли вызвать те или иные гипнотические жизнен­ные ситуации. Например, некоторые родители говорят ребенку, который только что провинился: «А где же моя милая маленькая девочка? Куда она подевалась? И откуда взялась эта плохая девчонка?» Если подобная гипнотическая речь используется часто или во время стрессовых собы­тий, которые нередко оставляют после себя травматические «следы», я по­лагаю, что это может по крайней мере содействовать формированию мно­жественной личности.

Помните, что значительная часть всего этого — чистая спекуляция и что я не работал с людьми с множественной личностью и поэтому не имел возможности провести проверку. Вполне возможно, что это одна из тех теорий, о которых говорил Томас Генри Хаксли: «Величайшая траге­дия науки в том, что прекрасная теория может быть уничтожена одним уродливым фактом». Как минимум, это некоторые из возможностей, ко­торые стоит проверить людям, работающим с подобными пациентами.

Изменение проекции

Теперь я хочу вернуться к проекции. Выявление основополагающего про­цесса принесло совершенно, неожиданный результат, выразившийся в мо­делировании того, как функционирует я-концепция. Проекция начина­ется с отрицаемых внутренних образов того, чем я не являюсь, а все остальное — это моя естественная реакция на эти отрицаемые образы. Получив представление об этом процессе, вы будет восприимчивы к нему и начнете замечать его в том, что говорят и делают другие люди. Знания о работе этого процесса также указывают путь к тому, как его изменить. Допустив, что проекцию вызывают отрицаемые образы, как вы присту­пите к ее изменению, чтобы человек меньше проецировал?

Салли: Этот прием выглядит слишком легким, но нельзя ли просто попросить человека создать позитивные образы того, что он отрицает? «Хорошо, вы не жестокий; а какой вы?» Это помогло бы им создать позитивные образы проявления доб­роты или любого другого позитивного качества.

Совершенно верно. Если вы говорите им: «Хорошо, вы не жестокий, я предполагаю, что вы добрый», что они на это ответят? Это нечто, с чем им придется согласиться в силу логики, а параноики обычно очень ло­гичны, — черта, которая затрудняет работу с ними. А когда вы меняете какую-то отрицаемую репрезентацию на позитивный пример, вы изме­няете лишь репрезентацию, а не смысл, благодаря чему ваша Задача за­метно облегчается.

«Приведите мне пример, когда вы не проявляете жестокость».

«Я не мучаю кошек».

«Отлично. А что вы делаете с ними?»

«Я ласкаю их и кормлю».

«Прекрасно, замените образ непричинения им вреда образом того, как вы ласкаете и кормите их».

Сначала вы меняете суммарный ярлык базы данных с «не жестоко­го» на «добрый», а затем просите их просмотреть всю базу данных и поменять каждую из репрезентаций на позитивный образ доброты. Это может показаться несколько утомительным, но на самом деле все прохо­дит очень быстро, особенно когда вы группируете схожие примеры. Под­сознание человека обычно схватывает эту идею достаточно быстро и вы­полняет остальную работу самостоятельно.

Конечно, этот процесс заметно усложняется, если человек превра­тился в законченного параноика, поскольку тогда вы являетесь частью его опасного и угрожающего окружения и он не может вам доверять. Если вы предложите ему поменять отрицаемые репрезентации на пози­тивные, он, вероятно, решит, что это часть направленного против него заговора, и откажется это делать.

Салли: А как можно определить, что паранойя у человека зашла слишком далеко?

Я было подумал, что вы также относитесь к ним. Но задав этот хитрый вопрос, вы показали свое истинное лицо.

Салли: Вот уж спасибо так спасибо!

Дэн: А что, если подробно объяснить им, что не надо делать?

«Не меняйте свои образы того, чем вы не являетесь, на образы того, чем вы являетесь». Мне кажется, что если вам не доверяют и вы говорите человеку не делать чего-то, это может быть расценено как указание на то, что он должен сделать это.

Такой прием может сработать, но я полагаю, что придется добавить какое-то логическое обоснование всей операции, которое будет соответ­ствовать системе убеждений клиента: скажем, упомянуть вскользь о той большой опасности, которую таит в себе создание отрицаемых образов, поскольку такие образы, как правило, делают вас слепым к тому, что происходит вокруг вас, а это, само собой, делает вас уязвимыми перед людьми, которые хотят причинить вам вред.

Другой подход к этой ситуации — подстроиться к недоверию с по­мощью слов: «Не верьте мне». Это парадоксальным образом вызывает к вам по крайней мере некоторое доверие, поскольку вы соглашаетесь с их системой убеждений. «Я хочу, чтобы вы тщательно изучили все мои сло­ва и действия и убедились, что в них нет ничего, что причинило бы вам вред». Эти слова соответствуют тому, что он собирается сделать в любом случае, и в то же время постулируют: «Тут нет ничего, что причинило бы вам вред». Затем вы можете сказать нечто вроде: «Даже если я действую из лучших побуждений, я могу по невнимательности причинить вам ка­кой-то вред».

Эта фраза может показаться обычной подстройкой, но она постули­рует два очень важных и тесно связанных различия: различие между намерением и поведением и различие между намерением и случайнос­тью. Параноик расценивает воспринимаемый вред как доказательство недобрых намерений, поэтому указания на возможность вреда, причи­ненного вопреки добрым намерениям, или случайного вреда, полностью отделенного от любого намерения, вводят в одной фразе два различных вида возможных противоположных примеров его системе убеждений, подобно тому как очень немногие люди понимают последствия не­гативных предписаний, большинство людей не имеют понятия о том, на­сколько важно иметь позитивные репрезентации своих качеств (даже если они им не нравятся) вместо отрицаний. Они не понимают, что я-концеп­ция, определенная негативно, может вовлечь их в серьезные неприятнос­ти. Есть много людей, которые могли бы извлечь для себя пользу, узнав, как воспринимать себя без отрицаний, а добиться этого изменения обыч­но бывает очень легко, как только вы поняли, что надо делать.

«Не-я» (оцениваемое позитивно)

Мы рассматривали случай, когда вы не являетесь тем, что вы не цените. Другая возможность — представление о себе как не являющемся чем-то, что вы цените, — оказывается совершенно иной. Снова вспомните нечто, чем вы не являетесь, но на этот раз пусть это будет то, что вы цените. «Я не настойчивый», «я не грациозная», «я не терпеливый» или любое другое качество, которое вы цените. Посвятите пару минут исследова­нию того, как вы мысленно воспроизводите это качество и на что похож этот опыт…

Эми: Я вижу множество картин того, какой бы я была, если бы обладала этим качеством, и я могу погрузиться в них и по­чувствовать, каково это будет, но это чувство неполное, по­скольку я знаю, что еще этого не достигла.

«Еще этого не достигла». То есть это качество_; которым вы надее­тесь или ожидаете обладать в будущем. Какова ваша реакция на эти картины и чувство, которое они у вас вызывают?

Эми: Меня влечет к ним; это напоминает мотивацию. Я много думаю об этом.

Похоже, «это у вас имеются подстроенные к будущему примеры это­го качества, но у вас нет его настоящих или прошлых примеров.

Эми: Да, мне кажется, именно это и подсказывает мне, что я еще им не обладаю.

Сэм: Я подумал о качестве, которым я обладаю, но я хочу, чтобы оно было более устойчивым; то есть я знаю, что мне пока не хватает этой дополнительной устойчивости. Как и Эми, я чувствую, что меня тянет вперед, и мне это нравится.

Да, репрезентации того, чем вы ожидаете обладать в будущем, до­статочно очевидны и полезны; они устанавливают цель, которой сопут­ствует позитивная мотивация. Каждый из нас часто делал это, когда мы росли и приобретали взрослые навыки и способности. Однако восприя­тие качества, которым вы не обладаете и которое не ожидаете иметь в будущем, — нечто совершенно иное. Есть ли у кого-то из вас подобный пример?

Сью: Да, я вижу других людей, обладающих качеством, которого у меня нет. Я чувствую себя уязвимой, поскольку у меня его нет. Я завидую им и чувствую себя иной и неполноценной по сравнению с ними.

Теперь я хочу попросить всех вас сделать то же, что и Сью, и дове­сти этот процесс до крайности. Представьте, что все ваше внимание со­средоточено на ценных качествах, которых у вас нет, и вы предполагаете, что их у вас никогда не будет. Посвятите пару минут выяснению того, на что это похоже…

Элис: Я чувствую себя марсианкой. Мне не нравится, что у всех остальных имеются эти прекрасные качества, а у меня нет. Я чувствую себя по-настоящему неполноценной по отно­шению ко всем остальным, и они мне не нравятся, поскольку так на меня не похожи. Дэн: Я опять ощущаю пустоту внутри, так как вижу лишь то, чего у меня нет, и у меня отсутствует всякое представление о том, кто я такой. Я также ощущаю огромную дистанцию, и на ум приходит слово «несправедливость».

Да, восприятие себя как не способного обладать качеством, которое вы цените, обычно предполагает восприятие других людей как обладаю­щих им, поэтому вы опять же проводите неявное сравнение, подмечая различия между вами и другими. Один из моих критериев эффективной я-концепции состоит в том, что она должна быть лишена сравнений, со­держать только позитивные репрезентации ваших собственных качеств. Другой критерий таков: полезная я-концепция объединяет людей, а не разделяет их на вышестоящих и нижестоящих, лучших и худших и т. д.

Сравнивая себя с другими, мы обычно вспоминаем в данный мо­мент только об одном или двух качествах и не думаем обо всех прочих различиях между нами или обо всех многочисленных общих чертах. Сравнивая себя с другими, мы всегда можем найти человека, который лучше а или хуже нас, в зависимости от того, что мы выбираем для сравнения.

Чувствуем ли мы себя ниже- или вышестоящими, такое сравнение делает нашу я-концепцию зависимой от других людей, а не чем-то, что является нашим внутренним содержанием. Сравнение с другими также отвлекает наше внимание от качеств, которые мы ценим в себе, и, скорее с всего, выльется в осуждение наших недостатков, неприятных чувств и другие нежелательные последствия. Когда я чувствую свою незначительность и неадекватность, то, критикуя других, могу на какое-то время ощутить свое превосходство и испытать в отношении себя более позитивные чувства. А теперь попробуйте представить, что однажды вы буде­те обладать этим качеством…

Дэн: Я чувствую приятное облегчение, как будто энергия и вни­мание изливаются вовне — в направлении того, чем, как мне сейчас кажется, я могу стать.

Сью: Я никогда не помышляла о том, что могут им обладать.

А теперь у вас появилась такая мысль. Сыграйте в игру «понарош­ку». Что будет, если вы представите, что однажды сможете обладать этим качеством?

Сью: Если я думаю о том, что однажды буду обладать этим каче­ством, оно по-прежнему остается для меня немного нере­альным, но я начинаю задаваться вопросом, как это будет, если оно будет мне присуще, и как это может произойти, поэтому отсутствие его вызывает у меня не столь отрица­тельные чувства. Я проявляю больше любопытства в отно­шении того, каким образом приобрели его другие люди, вместо того чтобы просто испытывать неприятные чувства, поскольку у меня его нет.

Наше ожидание будущей возможности оказывает огромное влия­ние на то, как мы реагируем на отсутствие у нас какого-то ценимого качества. Если вы ожидаете, что будете обладать каким-то качеством в будущем, это может стать прекрасной мотивацией развития этого каче­ства Наблюдение за человеком, проявляющим ценимое качество, может быть хорошим ресурсом в определении своих возможностей и того, как вам развить это качество у себя.

Однако если вы не надеетесь обладать чем-то в будущем и сравни­ваете себя с людьми, которые обладают данным качеством, это часто ве­дет к разочарованию, зависти, чувству неполноценности и т. д. Поэтому если человек думает о ценимом качестве, которым он не рассчитывает обладать в будущем, и вы работаете с ним, превращая его неверие в воз­можность, это может трансформировать зависть, неполноценность и не­удовлетворенность в активную мотивацию, и в этом огромное значение данной работы!

«Какие события и убеждения лежат в основе вашего неверия в то, что вы будете обладать этим качеством в будущем? Что подкрепляет это представление о себе и что может подкрепить противоположное убежде­ние, что вам все-таки удастся приобрести это качество когда-то в буду­щем? Когда вы проявляли это качество хотя бы в небольшой степени — пусть в необычной ситуации, в далеком прошлом или в мечтах? Можете ли вы вспомнить случай, когда полагали, что никогда не сможете обла­дать чем-то, а затем удивляли самого себя? Если бы вы обладали этим качеством, как изменилась бы ваша жизнь?»

Стоит вам расширить рамки представлений клиентов о возможнос­ти обладания этим качеством, и вам нередко удается затей либо сфор­мировать это качество, как я проделал это с Питером, либо трансформировать двойственное качество в желаемое позитивное.

Фред: В какой-то период жизни некоторые вещи могут стать не­возможными для человека, особенно когда он имеет физи­ческие недостатки.

Вообще-то физические недостатки имеются у всех нас. Не забывайте, что мы имеем дело с личными качествами. Хотя качество влияет на что мы делаем, прежде всего оно обусловливает то, как мы это делал. Даже если наши возможности сделать что-то серьезно ограничены, нас всегда имеется определенный выбор в отношении того, как мы это лаем. Такое качество, как грациозность, может быть проявлено как в прыжках с шестом, так и в том, как вы предлагаете кому-то ломтик хлеба и это относится к большинству качеств.

Делал ли кто-нибудь из вас нечто иное по сравнению с тем, что мы обсуждали?

Сенди: Когда я представила себя «не доброй», все мои противопо­ложные примеры недобрых действий как бы ринулись в мою сторону, став очень заметными и подавив примеры добро­ты, так что у меня осталось одна жестокость.

Мелисса: Я начала с «кинофильма» о доброте, но затем она превра­тилась в жестокость. То есть обе совершили скачок от «недоброты» к репрезентациям жестокости, негативно оцениваемого качества. Люди могут прореагировать на слова отрицания множеством различных способов, поэтому вам необходимо выяснить, какие действия они на самом деле мысленно произ­водят, а не предполагать, что они делают то же, что и вы. Я думаю, что мы обсудили все имеющиеся варианты, чтобы они могли облегчить вам сбор информации, когда вам понадобится выяснить, отрицает ли чело­век свой внутренний опыт.

Резюме

Поскольку нам очень трудно размышлять и говорить об отрицании, необходимо провести четкую грань меду словами, которые употреб­ляют люди, и внутренними репрезентациями, которые они создают. Когда человек говорит: «Я не жестокий», возможно, он создает образы проявления доброты, и это очень хорошо. Либо он может созда­вать образы проявления жестокости, а затем их отрицать, либо мо­жет делать и той другое.

Когда мы считаем, что не обладаем качеством, которое нам не нравится, мы запускаем процесс, который создает разрыв между сознательным и подсознательным. Это закладывает основу для непризнаваемого «теневого я» — процесса, который в конечном итоге может привести к паранойе. Тот же самый процесс может приводить к множественной личности, если теневая сторона воспринимается как находящаяся внутри тела, а не вне его. Заменить отрицание позитивной репрезентацией того, кем вы являетесь, легко на ранних стадиях этого процесса, но гораздо сложнее впоследствии.

Отрицаемые репрезентации ценимых качеств могут быть очень по­лезными и ценными мотивирующими факторами, если мы считаем, что способны развить эти качества в будущем. Если же мы не видим такой возможности, это обычно ведет к зависти и чувству неполноценнос­ти. Изменение наших убеждений так, чтобы невозможность превра­тилась в возможность, открывает перед вами широкий выбор: от ак­тивной мотивации до решения, что, хотя это возможно, вы не хоти­те прилагать необходимые усилия. Если мы действительно заключаем, что не способны приобрести какое-то качество, будет намного луч­ше, если мы просто сосредоточим свое внимание на всех тех ценимых качествах, которыми бесспорно обладаем. Мы можем восхищаться и наслаждаться уникальными и исключительными качествами, которы­ми обладают другие, и обойтись без тщетных сравнений и отрицае­мых репрезентаций собственной личности.

Наконец, мы узнали все, что нам нужно, для того чтобы произвести самое трудное и полезное изменение в я-концепции — превратить ка­чество, которое человеку не нравится, в его желаемую противополож­ность.

ГЛАВА 12. ТРАНСФОРМАЦИЯ НЕЖЕЛАТЕЛЬНОГО КАЧЕСТВА

Cитуация, обычно интересующая людей более всего, — превраще­ние качества, которое они считают негативным, в нечто более по­зитивное. Можно ценить доброту, но понимать, что обычно ве­дешь себя в манере, которая отличается бесчувственностью, суровостью или грубостью, а вовсе не добротой. «Я черствый, но не хотел бы быть таким». Это состояние вызывает неприятные чувства и низкую само­оценку. Такие люди очень хотели бы считать себя добрыми, поскольку это соответствовало бы их ценностям и привело бы к поведению, кото­рое обеспечивает базис самоуважения.

База данных негативно оцениваемого качества состоит из ряда при­меров поведения, которое вам не нравится. Хотя мы могли бы назвать это примерами негативного качества, но, чтобы соответствовать тому, что мы делали до сих пор, я хотел бы и дальше называть их противопо­ложными примерами, так как они противоречат тому, чего вы хотите и что цените.

В сущности, эта ситуация очень похожа на трансформацию двой­ственного качества, которую вы уже производили. Основное различие между негативно оцениваемым и двойственным качеством состоит в том, что в данном случае имеется больше противоположных примеров. Но хотя и имеется большое количество противоположных примеров, кото­рые нужно трансформировать, где-то должно содержаться, как минимум, несколько позитивных примеров. Как и в случае любого другого каче­ства, человек может мыслить категориями «всегда» или «никогда», но подобных крайностей в жизни не бывает.

Поскольку противоположных примеров имеется много, для того чтобы превратить их в позитивные противоположности, может потребоваться множество вмешательств, особенно если качество представляет собой нечто обширное и глобальное, например: «Я — плохой человек» или «Я не заслуживаю уважения». Такие масштабные убеждения обычно включают множество более мелких качеств, и будет намного эффективнее, если мы сначала идентифицируем и поработаем с одним или несколькими из этих более мелких составных качеств, а не с более широким обобщением.

Однако в некоторых случаях трансформировать негативное каче­ство может быть легче, чем изменить двойственное. Вспомним, что лю­бое поведение содержит позитивное намерение, которое выражает неко­торую ценность. Если вы систематически ведете себя определенным об­разом, это является наглядным свидетельством того, что вы реализуете какую-то значимую ценность. Эта позитивная цель может стать эффек­тивным рычагом для переоценки или изменения одновременно множе­ства различных моделей поведения.

Например, вы можете считать себя «робким» или «скучным», по­скольку вы обычно ведете себя тихо и помалкиваете, находясь в обще­стве, но хотели бы быть более разговорчивым. Когда вы исследуете слу­чаи, представленные в вашей «скучной» базе данных, то можете обнару­жить, что во всех них вашим позитивным намерением было проявление неподдельного интереса к тому, что говорят другие, и вы хотели, чтобы у них были все возможности высказать свое мнение, — и подобное прояв­ление уважения к другим является чем-то таким, что вы цените намного больше, чем разговорчивость.

Если вы можете найти во всех своих противоположных примерах — или в их группе — подобную систематическую ценность, иногда все, что вам требуется сделать, — это по-новому описать это качество, мысленно создав новую суммарную репрезентацию. Вместо того чтобы быть «робким» или «скучным», вы можете переосмыслить это как «проявление внимательности к другим», «тактичное выслушивание чужого мнения» или любое иное, более адекватное качество. Если вы можете это сделать, вам не нужно менять «противоположные примеры» в самой базе данных, но поскольку вы изменяете свое осмысление и описание их, они перестают о быть противоположными примерами того, что вам нравится, и становятся ценимыми примерами другого качества. Подобный «рефрейминг содержания» является очень легким и быстрым способом переопределения того, что вы ранее считали негативным, в нечто, что вы можете воспринимать как позитивное, получая от этого удовольствие. Вы можете продолжать исследование того, как вам стать более разговорчивым, по-прежнему проявляя внимание к другим. Однако теперь когда вам присуще позитивное осмысление того, что вы ранее считали негативным, — сделать это будет намного легче. Позитивная основа обеспечивает баланс и перспективу, являющиеся хорошим началом для дальнейших желаемых изменений.
Как мы уже говорили, вы можете обнаружить, что способны сделать это с группой противоположных примеров, но не со всеми. В этом случае вы можете переименовать группу и отделить ее от негативного качества, оставив меньшее количество противоположных примеров, над которыми и следует поработать. Иногда можно проделать эту операцию несколько раз, пока не останется ни одного противоположного примера и негативное качество не исчезнет. В такой момент ситуация позволяет сформировать позитивное качество, как мы проделали это с Питером.

Однако обычно все обстоит не так просто. Когда мы работали с двой­ственным качеством, некоторые из вас столкнулись с рядом возражений. Трансформируя негативно оцениваемое качество в его противополож­ность, вы можете встретить еще больше возражений, и вам, вероятно, придется проделать довольно большой объем работы по изменению.

Когда вы заняты всей этой коррекционной работой, внешний на­блюдатель может подумать: «Это очень напоминает работу с проблемой или задачей, аналогичными тем, над которыми мы обычно работаем при изменении личности. В чем отличие этой работы и почему ее описывают как «работу над я-концепцией?»»

Ее отличие состоит в том, что вся эта работа начинается и заканчи­вается созданием базы данных для позитивного качества, которая выра­жена в форме вашего позитивного шаблона. Изменение конкретного по­ведения в конкретном контексте является не конечной целью, а одним из шагов в создании базы данных, которая обеспечит основу для понима­ния того, что вы собой представляете. Вспомните, что у Питера было множество примеров того, что его любят, но когда они были разбросаны по разным уголкам его памяти, они не обеспечивали его внутренним осо­знанием того, что он любим. Вы можете проделать с людьми обширную и разнообразную работу, но если они не соберут результаты всех этих изменений в такую форму, которая показывает, что они стали другими людьми, эта работа не отразится на их я-концепции.

Когда вы проводите какую-либо работу по изменению, то можете остановиться на этом, что будет полезным изменением в определенных контекстах. Но если вы оформляете проблему или результат в виде качества человека и объединяете эти отдельные примеры в качество идентичности, оно может стать чем-то, что будет сопровождать человека повсюду. Когда вы участвуете во всей этой работе по изменению, то знаете, что не закончите, пока не сведете все эти примеры вместе, превратив их во внутреннее знание, которое останется у человека и впоследствии будет направлять все его поступки.
Одним из наиболее эффективных способов превращения поведенческого изменения в модификацию идентичности является то, что называют «обобщением линии времени». После внесения того или иного изменения можно сказать: «Теперь я хочу, чтобы вы рассмотрели изменения, которые только что произвели, и осознали, что вы — человек, который о способен произвести подобное изменение и по-новому прореагировать в аналогичной ситуации. Теперь возьмите это ценную новую способность с собой, вернитесь к самому раннему периоду своей жизни, когда вы еще не успели столкнуться ни с одним из этих испытаний, и быстро пронеситесь сквозь время, неся эту способность с собой. Когда вы сделаете это, новая ресурсная способность сможет автоматически изменить любую релевантную ситуацию, модифицируя ваш опыт в свете этой способности, которой вы теперь обладаете. Продолжите путешествие во времени, и когда вы достигнете настоящего момента, откройте глаза и посмотрите на себя как на человека, продолжающего жить с этим новым ресурсом, являю­щимся отныне частью вас». Эта операция трансформирует контексту­альное поведенческое изменение в более общую, сквозную способность, которая становится частью вашей личности.

Теперь я хочу, чтобы вы вспомнили какое-то собственное негативно оцениваемое качество, которое показывает, что вы цените его противо­положность. Если вы первоначально подумали о чем-то всеохватывающем, например: «Я — ужасный человек», ограничьте эту оценку каким-то бо­лее конкретным компонентом, например: «Я неуклюжий» или «Я вспыль­чивый». Посвятите несколько минут изучению того, как вы мысленно воспроизводите это нежелательное качество…

У многих ли из вас база данных для негативного качества находит­ся в той же форме, что и позитивный шаблон? Только у нескольких, процентов у пятнадцати.

Теперь я хочу, чтобы все вы посвятили несколько минут изучению своей базы данных для противоположных примеров того, что вам нра­вится, и проделали только что описанную мной операцию. Задайте себе вопрос: «Действительно ли эти случаи (или их, группа) служат примера­ми какого-то другого качества, которое я ценю?» Если вы можете сде­лать это с группой, опишите их по-новому и отделите от негативного качества. А если вы можете сделать это со всеми, достаточно описать по-новому все качество некоторым более позитивным образом…

Предположим, что вы уже пытались по-новому описывать или ре­структурировать свое негативное качество и не смогли найти в своих примерах — или в их группе — чего-либо позитивного. На деле так едва ли произойдет, поскольку если бы в них не было ничего позитивного, эта операция была бы лишена всякого смысла. Это противоречило бы пресуппозиции НЛП, что любое поведение содержит позитивное намерение, поэтому предположение, что ничего позитивного нет, ведет к ситуации более острой, чем та, с которой вы когда-либо столкнетесь.

Прежде чем трансформировать противоположные примеры, может оказаться очень полезным собрать примеры и объединить их в форме позитивного шаблона, какими бы мелкими или незначительными они ни были. «Вспомните случай, когда вы проявили доброту, и облеките его в эту форму. Теперь вспомните другой такой же случай и поместите его туда же» и т. д. Поскольку у вас там имеются только позитивные примеры, вы начинаете закладывать недвусмысленное позитивное качество, и каждый небольшой пример будет делать его еще более прочным.

Люди часто отличаются перфекционизмом и отбрасывают позитивные примеры, поскольку те не соответствуют их критериям. Они могут а. решить, что слово «творчество» относится только к Моне или Бетховену, а не к перестановке в комнате или выбору нового маршрута в бакалейную лавку, — хотя они при этом используют тот же психический процесс g творчества. В этом случае может помочь расширение их критериев, так чтобы им удовлетворяло большее количество примеров. «Когда вы проявили хотя бы чуточку доброты к кому-либо в течение пусть очень ко­роткого времени?»

Будьте внимательны к невербальным сигналам, когда человек от­брасывает или отталкивает что-то в сторону, так как они показывают, что человек отказывается от опыта, который может быть очень полезен. Когда происходит подобное, вы можете сказать: «Минутку, что это вы только что отбросили от себя?» Вероятно, человек ответит нечто вроде: «О, это не имеет значения, потому что…», и все, что он скажет далее, снабдит вас полезной информацией о его критериях. Вы можете сказать: «А я думаю, что это имеет значение. Давайте все равно поместим это туда, несмотря на то, что вы считаете этот пример не слишком хоро­шим». Хотя такие примеры могут быть малозначительными, они, по край­ней мере, позитивны, и объединение их дает начало позитивному каче­ству. Помните, что эти небольшие примеры могут быть для вас даже более важными, чем крупные и впечатляющие, поскольку незначитель­ные примеры могут иметь место много раз на день, а крупные — проис­ходить только раз в году, а то и раз в жизни.

Если вы пытаетесь добавить эти позитивные примеры в базу дан­ных для негативно оцениваемого качества, вместо того чтобы начать с пустого позитивного шаблона, задача окажется намного более сложной. Пытались ли вы когда-либо подбодрить подавленного человека, указы­вая ему на все хорошее, что имеется в его жизни? Что бы вы ни говори­ли, это не производит никакого эффекта, поскольку у человека имеется множество противоположных примеров. Начиная с нового позитивного шаблона, вы можете создать новую базу данных, которая будет состоять только из позитивных примеров, это заложит основу для последующей работы с противоположными примерами.

Следующий шаг — трансформация противоположных примеров, как вы уже научились это делать, работая с двойственным качеством. Если можно сгруппировать и сразу трансформировать значительное количе­ство противоположных примеров, эта операция займет не больше време­ни, чем в случае двойственного качества. Сейчас я хочу продемонстри­ровать, как это нужно делать.

Демонстрация: трансформация негативного качества

Сэм: Я часто бываю очень авторитарным (он делает правой ру­кой жест, напоминающий удар молотком; его рука сжата в кулак), особенно со своими детьми, а я хотел бы быть как те родители, которые обращаются со своими детьми как с равными, и не прибегать к словам: «Делай, что я говорю, а не то смотри у меня!»

Ладно, давайте, «стукните по ним». Этот случай заслуживает того, чтобы его изменить. Как вы репрезентируете это авторитарное качество?

Сэм: Мои образы сосредоточены здесь (он указывает на точку, расположенную намного выше его головы и правее, при­мерно на расстоянии вытянутой руки). Они зазубренные
и грубые. Они наталкивают меня на мысль о ране или молнии. Вокруг них нет границ и они нечетко определены; они какие-то спутанные. Они содержат определенный цвет, глав­ным образом красный и черный, и почти лишены зеленого, голубого или других цветов, и они кажутся трехмерными. Они напоминают нечто бесконтрольное и аморфное. У меня это ассоциируется с ощущением холода в области таза, нижней части живота и паха.

Хорошо. Теперь я хочу, чтобы вы ненадолго отложили все это в сто­рону; просто положите это на полку. Расскажите мне о своем позитив­ном шаблоне для какого-то вашего качества, которое вам нравится.

Сэм: Я хотел бы воспользоваться иным качеством, чем то, кото­рое я рассматривал вначале. Прошлым вечером я иссле­довал намного более общее качество, намного более со­держательный духовный ресурс, который я культивировал долгие годы. (Он делает правой рукой круговое движение в районе, охватывающем верхнюю левую часть груди и плечо.)

Что ж, использование позитивного шаблона с намного более широ­кой основой может быть интересным.

Сэм: Он находится довольно близко к моей груди. Он относился главным образом к сфере чувств, но когда я пытался его найти, то был удивлен, увидев цвет, который почти совпа­дал с цветом рубашки, которая на мне сегодня, то есть он красно-лиловый. Он был сияющим, светящимся, красно-лилово-фиолетовым и не имел обрамления. Это было просто приятное яркое зарево, я даже не видел его краев; казалось, оно наполняло все мое поле зрения. Я не могу воссоздать его сейчас, не могу увидеть его снова. Оно было очень интенсивным, но я думаю, что за это время разубедил себя в его существовании.

Хорошо, все это очень метафорично. Можете ли вы увидеть там какое-то содержание, понять, к чему это относится? Вы должны это знать, поскольку начали с идеи о том, что представляло собой ваше качество; но является ли данная репрезентация одиночным образом лилового цвета или же там были и другие образы?

Сэм: Нет, это был одиночный образ. Должно быть, он имеет отношение к культивированию мной качеств в спокойной об­становке, к привнесению намного большего порядка в то, как протекает моя чувственная жизнь, к своего рода обще­му успокоению. Это довольно обширное общее качество.

Сэм: Это очень широкое общее качество.

Как вам известно, мне обычно нравится работать с чем-то чуть бо­лее детальным и конкретным,, но давайте попробуем, поскольку это каче­ство, очевидно, очень насыщенное и много значит для вас.

Если бы вы взглянули на это лиловое зарево сейчас, мысленно возвращаясь к нему, вам не нужно было бы его снова воссоздавать, хотя и в противном случае не будет ничего страшного. Если бы оно стало набо­ром образов того, к чему оно относится и на что указывает, — можете вы это сделать? Можете ли вы сделать так, чтобы из него сформировались какие-то образы, чтобы как-то проявилось содержание?..

Когда вы описывали образ, который вы извлекали из лилового заре­ва, он представлял собой целый ряд разных событий, разных видов дея­тельности. Я забыл, какое именно слово вы употребили, но оно касалось организации…

Сэм: «Порядок».

Да, «порядок». Тем самым один из способов описания этого каче­ства таков: «Я — дисциплинированный человек».

Сэм: Да. Я бы отнес его к сфере порядка в смысле космологии, ввиду его крайней обширности. И, Боже мой, когда вы по­просили меня воссоздать это зарево, я сразу же его уви­дел. Оно начало исчезать, когда мы стали его обсуждать, но я думаю, оно принадлежит сфере чего-то глубоко ду­ховного. Если бы я должен был облечь свои чувства в сло­ва — мне кажется это странным, но это так, — это не я, а Христос во мне, и образ относится к чему-то очень внеш­нему и далекому — всему миру со звездами, планетами, космическими ритмами, — это какое-то поразительное еди­нение, наполненная смыслом картина окружающего.

Хорошо. В вашем описании полно всякой всячины. Вы говорили о том, что вам нравится, когда другие люди обращаются со своими детьми, как с равными. Я предполагаю, что вы подразумеваете принятие во внимание иной точки зрения, поиск общей основы, совместное нахождение |о решения, а не то, что один человек упорядочивает поведение другого.

Сэм: Верно. Я назвал бы это «взаимным уважением».

Не возражает ли какая-то часть вас против трансформации вашей авторитарности во взаимное уважение, но так, чтобы оно соответствовало этому космическому порядку?..

Сэм: Возражений нет.

Хорошо. Теперь я хотел бы, чтобы вы исследовали те случаи, когда вы были авторитарным, и посмотрели, не можете ли вы найти нечто общее во всех них или в группе их…

Сэм: Ну, все это случаи, когда я находился в стрессовой ситуа­ции, не имел выбора и мне было необходимо что-то срочно предпринять.

То есть это были трудные ситуации, когда вы чувствовали ограниченность своих возможностей, вам требовалось сделать что-то, и отдание приказания окружающим казалось вам единственным выходом из положения. Мне кажется, что новое классифицирование трудных ситуаций не будет особенно полезным, разве что вы поймете, что вы — тот человек, который возьмет на себя ответственность в них, поэтому давайте перейдем непосредственно к их трансформации.

Итак, я уверен, что в вашей жизни бывали случаи, когда вы и окру­жающие проявляли друг к другу взаимное уважение.

Сэм: Да. Но это была автоматическая реакция, когда я просто…

Мы займемся этим несколько позже. Сначала я хочу, чтобы вы за­крыли на минуту глаза и объединили примеры того, когда вы обращались с другими как с равными, проявляя к ним уважение. Вспомните случаи из своего прошлого, когда вы проявляли уважение к своим детям. Пошарь­те в своей памяти, отыщите примеры и облеките их в форму лилового зарева, которое находится чуть выше левой половины вашей груди. Если я представлю себя делающим это, то они как бы растворятся в лиловом зареве и станут его частью, поскольку я предполагаю, это также будет частью всеобщего естественного порядка в космосе и т. д.

Но если я проявляю авторитарность, это станет помехой, а не час­тью естественного порядка. Устраивает ли вас такой подход? (Полнос­тью.) Тогда продолжим поиск примеров взаимного уважения и поместим их все в это лиловое зарево. Посвятите несколько минут перенесению их туда… (Мм, гм.)

Теперь я хочу, чтобы вы сделали следующий шаг, и хочу начать с какого-то одиночного примера, чтобы мы могли оперировать конкретны­ми вещами. Возьмите один из этих примеров проявления авторитарно­сти, а затем превратите его в то, что вы хотели бы сделать в следующий раз, когда случится нечто подобное. «Что я могу сделать иначе? Что я могу сделать в следующий раз так, чтобы мои действия были для меня по-настоящему приятными и удовлетворительными?» И вы всегда можете внести дополнения. Вы можете расширить рамки картины. Вместо того чтобы рассматривать нечто конкретное, что вам не нравится, вы можете включить проявление вами заботы о детях или осознание того, что перед вами существа, которых вы готовите к взрослой жизни, что вы хотите, чтобы они учились, и т. д. Мысленно нарисуйте намного более обширную картину, которая включает ваши далеко идущие цели.

Сэм: Моя ситуация очень конкретна и относительно свежа. Я вижу…

Меня не интересует содержание. Лишь дайте мне знать, когда у вас появится образ или «фильм» о том, что вы хотели бы сделать в следующий раз. Это пример проявления взаимного уважения, так? (Мм, гм.) Я хотел бы, чтобы вы также присоединили его к тому светящемуся зареву… (Ладно.) Вас это удовлетворяет? (Мм, гм.) Хорошо, теперь я хочу, чтобы вы подумали обо всех тех прочих примерах там наверху — все тех зазубренных красно-черных образах — и задали себе вопрос: «Что общего они имеют друг с другом?» Если взгля­нуть на все эти примеры, что в них общего?

Сэм: Я сказал бы, что все они имеют некоторое отношение к 5 ситуации, когда тебя выводят из равновесия, наносят рану, причиняют боль.

Вам причинили боль?

Сэм: Да, они связаны с тем, что случилось со мной, с моей бо­лью, но также со знанием того, что причиненное мне обус­ловлено болью другого человека. То есть все это имеет от­ношение к боли, боли с обеих сторон, и из-за боли появля­ется этот крайний эготизм, который должен…

Да. Вы правы (оба усмехаемся). Мне это хорошо знакомо. Так сде­лали ли вы что-то с собственной болью в примере, который только что трансформировали и присоединили к лиловому зареву? С болью друго­го человека вы сделать ничего не можете — это его работа.

Сэм: Я сделал нечто относящееся одновременно к боли нас обо­их, и это имеет много общего с состраданием. Авторитар­ность выражалась следующими словами: «Вот я. Мне нуж­но это, я хочу этого; вы не даете этого мне, и поэтому я становлюсь упрямой, холодной, высокомерной сволочью». (Все верно.) И я превращаю это в восприятие другого че­ловека с его болью и подавленностью и говорю: «Я при­знаю, что вы подавлены, — именно это вы переживаете в настоящий момент».

Мне это очень нравится.

Сэм: И моя задача — не понять или догадаться, чего вы добива­етесь. Я — просто болван, который говорит: «Ну и напле­вать!»

Известно ли вам, что 50% мужчин страдают геморроем? (Нет.) Ос­тальные — полные болваны. (Сэм смеется.)

Все это прекрасно. А теперь вопрос: сработает ли этот же самый ресурс восприятия и признания боли другого человека и сострадания — этот набор реакций — для всех остальных примеров там, наверху? Я хотел бы, чтобы вы подумали над этим немного и дали ответ. Рассмотрите каждый пример по очереди и подумайте, будет ли та же ориентация, установка, или назовите это как хотите, полезна для других примеров. У меня есть подозрение, что будет…

Сэм: Да, несомненно.

Прекрасно. Теперь я хочу, чтобы вы выбрали наихудший из примеров случай, когда вы действительно «вышли из себя».

Сэм: Понял. Правда, я не вышел из себя, а буквально стиснул зубы, чтобы не допустить этого.

Но вы бы могли выйти из себя.

Сэм (смеясь): Определенно, мог бы; тогда это была бы жуткая сцена.

Не торопясь, аккуратно трансформируйте этот пример. Поскольку он может быть своего рода символом, отражая все остальные примеры. Когда вы трансформируете этот, все прочие могут трансформироваться аналогичным путем, и тогда вам не нужно будет обрабатывать их один за другим. Вернитесь в прошлое и модифицируйте его так, чтобы он вас удовлетворял, — так, чтобы вы поступили желанным образом, как вам хотелось бы поступить в следующий раз.

Сэм: Я возвращаюсь к той ситуации и тому случаю, но полное отсутствие у меня ресурсов или сил некоторым образом размывает происходящее, поэтому мне трудно настроить­ся на чувство сострадания и признание. Я мог бы проде­лать это посредством редактирования фильма, но это дей­ствие кажется мне поверхностным. Я предпочел бы посмот­реть, могу ли я снова настроиться в этом состоянии, но оказываюсь таким высушенным, таким атрофированным, таким беспомощным, что не уверен, как я могу определить, что в данной ситуации…

Давайте попробуем что-нибудь другое. Вернитесь к событиям, ко­торые произошли шестью месяцами или годом ранее того случая. И вос­создайте это состояние там — то чувство полноты, сострадания и так далее…

И когда вы войдете в это состояние сострадания, понимания и со­зерцания общей картины и тому подобное, быстро пронеситесь сквозь время в ту ситуацию, где вы вышли бы из себя, если бы не стиснули зубы…

Сэм: М-м-м, гм. Это кажется странным. Когда я возвращаюсь к событиям, случившимся на полгода или даже на год ранее, я по-прежнему чувствую — что довольно любопытно — этот холод. Он не столько у меня в животе, сколько в области паха. И мне трудно настроиться на то чудесное розово-красно-лиловое зарево и на все, что я описал как наполненное смыслом упорядоченное единение…

Хорошо. Давайте попробуем что-то другое и посмотрим, нельзя ли найти нечто, что будет работать.

Сэм: Возможно, мне будет легче начать с движения в обратную сторону отсюда, чем оттуда сюда.

Ладно. А что вы понимаете под движением в обратную сторону от­сюда?

Сэм: Переход от того состояния, в котором я нахожусь сегодня, назад в прошлое.

Хорошо, давайте это проделаем. Именно этого я от вас и добивался; пожалуй, я дал не слишком ясные указания. Потратьте столько времени, сколько вам необходимо, на то, чтобы войти в свое нынешнее состоя­ние… И когда вы окажетесь в этом состоянии, в этом розово-красном зареве, возьмите его с собой как часть самого себя в очень ранние годы, возможно, в младенчество или в раннее детство, а затем быстро пронеси­тесь назад сквозь время. И когда вы попадете в настоящее, можете от­крыть глаза и увидеть себя, идущим по жизни с тем же самым ресурсом, тем же самым чудесным ощущением этого лилового зарева — свечением, состраданием и так далее, созерцая ту обширную картину… (долгая пау­за). Ага, вижу, что вы кивнули. Каково это было?

Сэм: Было интересно и довольно приятно. Я миновал точку, которая соответствовала моему примеру дисфункциональности в ее крайней форме — наихудшему случаю. Я оказался в далеком прошлом, мне было четыре года или пять лет. Я увидел куст сирени в саду возле нашего дома, а затем произнес: «Вот это да! Один из оттенков сирени совсем как моя лиловая рубашка». А запах сирени — любимый цве­точный аромат моей матери. У нас был большущий куст сирени, и родители соорудили мне внутри него маленький шалаш — и он, вероятно, был в детстве моим идилличес­ким царством, даже не убежищем, где я мог бы укрыться, а символом места, в котором приятно проводить время. У ме­ня сохранились лишь смутные воспоминания о нем, ника­ких подробностей, но я мысленно стартовал оттуда в на­правлении к настоящему времени, захватив эти воспоми­нания с собой. Я попытался вспомнить все места, которым их не хватало, и в конце концов миновал ту точку и затем сказал себе: «Вот я прошел ту точку. А теперь возьму и вер­нусь обратно к ней». Прекрасно. Если подумать, именно так и протекает большая часть нашей жизни. Когда-то вам с трудом удавалось надеть на себя штаны. А сейчас вы даже не задумываетесь об этой операции, поскольку теперь обладаете необходимыми ресурсами. Поскольку вы знаете, как это де­лать, ваши штаны оказываются на вас раньше, чем вы успеете об этом подумать.

Теперь я хочу, чтобы вы взглянули на остальные примеры наверху и
проверили, трансформированы ли они. Проверьте один, два, три или четыре и посмотрите, стали ли они другими.

Сэм: Ура. Теперь (смеется) я вижу красновато-лиловое зарево вот здесь (показывает вверх и вправо от себя, туда, где находятся зазубренные примеры авторитарности). Похоже, что оно и здесь (указывает на нижнюю часть зазубренных примеров); оно еще не проникло в самые отдаленные области, но…

Хорошо. Теперь возьмите один из этих примеров и убедитесь, что он превратился в то, что вы хотели бы сделать в следующий раз, когда случится нечто подобное, а затем перенесите его сюда, к своему левому плечу, и присоедините его к лиловому зареву. После чего вернитесь назад и возьмите еще один, продолжая делать это и дальше. Если вы наткнетесь на пример, который не трансформирован, мы можем поработать с ним, но я подозреваю, что трансформированы будут все примеры, судя по тому, что вы сказали о них раньше (длительная пауза).

Сэм: Я не вполне уверен в происходящем. Сначала зарево было повсюду, а потом, когда я попытался взять один из самых трудных примеров и как бы включить его в это царство (указывает на свою грудь), все стало более абстрактными, и я потерял из виду то насыщенное красновато-лиловое за­рево…

Тогда я полагаю, что вам следует вернуть тот пример обратно на­верх (направо).

Сэм: Ладно. Другая особенность происходящего в том, что все стало снова холодным, прежде всего в области паха и стоп.

Это говорит мне о том, что пока трансформация проходит неудов­летворительно. Поэтому давайте еще раз взглянем на это и выясним, какие дополнительные ресурсы вам требуются. Вы сказали, что взяли один из наиболее трудных примеров, так? Как только он трансформиро­ван, он перестает вызывать трудности, поскольку тогда это уже пример проявления взаимного уважения, являющегося частью естественного порядка. Поэтому если вы думаете об этом конкретном примере, его со­держании и контексте, в котором он имел место, что вам необходимо, чтобы в этой ситуации было проявлено взаимное уважение?

Сэм: Происходит возврат к тому самому крайнему примеру, к ко­торому я на самом деле уже возвращался, поскольку я его пропустил. Я пребываю в глубокой депрессии, причем в этой ситуации проявляется в своей чудовищной форме разлад в семье.

Это был буквально «удар в лицо».

Сэм: Прямо в лицо, откровенная провокация, направленная не столько на меня, сколько на другого члена моей семьи. Я хо­тел прийти на помощь этому человеку, но остановился, и, возможно, правильно сделал, что остановился, так как я, вероятно, усугубил бы ситуацию еще больше, что привело бы к непоправимым последствиям. Поэтому я мог бы при­внести в эту ситуацию нечто позитивное только с помощью такого ресурса, как беззаветная любовь. Я был полностью опустошен и разбит, поскольку в тот момент не видел ни­какой возможности, как не вижу ее и сейчас.

Ладно, откройте глаза и возвращайтесь. (Сэм смеется.) Скажите, в какие периоды вашей жизни вы обладали этим «ресурсом исчерпыва­ющей любви», о котором вы говорили?..

Сэм: По-моему, преимущественно в последние три-четыре года.

Вспомните случай, когда вы действительно им обладали, так чтобы он полностью пронизывал ваше тело… И когда вы сможете по-настояще­му почувствовать эту полноту в своем теле, перенесите ее в пятилетний возраст или раньше, а затем пронеситесь назад сквозь время с этим ре­сурсом любви (пауза в несколько минут).

И каково вам там было?

Сэм: По большей части очень хорошо. Я перенесся во время, следовавшее сразу же за рождением, вероятно, даже от­части в предродовой период. И сумел более детально ощу­тить множество болезненных отрезков в своей жизни. Про­ходить сквозь них было по-настоящему интересно. Степень, в которой почти все остальное во мне казалось проработанным, была непостижимой. Я хочу сказать, что дошел даже до точки — без моего понимания этого в начале, но с последующим осознанием, — до точки «я любим», а затем и «я — любовь». И я подумал: «Каким же словом можно описать это состояние? Невозмутимость!» Но меня по- прежнему тревожит то, что я чувствую настоящий холод в кишках. Я не ощущаю там тепла и энергии. Возникает ас­социация с выражением «кишка тонка». Это определенно связано с мужеством…

Ладно, давайте разберемся. Первым делом я хочу проверить следу­ющее. Если вы думаете об этих ситуациях, которые пробуждают данную реакцию, выражающуюся в отсутствии мужества, для того, чтобы сде­лать что-то, это ситуации, в которых вы действительно могли что-то сде­лать? Поскольку иногда вам хочется что-то сделать, но если вниматель­но взглянуть на ситуацию, то выясняется, что у вас нет для этого ника­ких возможностей.

Сэм: Да, нет никаких возможностей…

Значит, вопрос не в том, чтобы найти мужество сделать что-то, — вы просто не могли это сделать. Это было невозможно.

Сэм: Верно.

Бывают ситуации, в которые вы попадаете, но сдерживаете себя и думаете: «Если бы у меня было мужество, я бы шагнул вперед и сделал что-то». Но если вы действительно не можете что-то сделать, согласно вашим выверенным оценкам, то дело не в «тонкости кишок».

Сэм: Понимаете, по моим оценкам, четырнадцатилетний подросток не может сказать что-то наперекор своему отцу, когда тот опасается возможного несчастья и говорит: «Смотри, сын, вот что может получиться». И из-за этого отсутствия ресурсов он делает максимум, на что способен…

Иногда жизнь бывает несладкой. Я хочу, чтобы вы подумали об этих событиях — по крайней мере о трех или четырех из них, — и спокойно сказали себе с чувством смирения: «В данной ситуации я не могу ничего сделать» и посмотрели, что из этого получится. Некоторые люди говорят, что в этом случае человек «разрешает себе» просто быть. Данная преграда вам не под силу. Давайте попробуем этот вариант и посмотрим, подходит ли он вам…

Сэм: Ну, могу сказать, что мне не нравится бессилие. (Сэм смеется.)

Я не знаю людей, которым бы оно нравилось. Но разве не правда, что иногда вы бываете бессильны? Даже Супермен оказался бессильным, когда испытал на себе воздействие криптонита. Что вам нравится больше: быть бессильным и не любить это состояние или просто быть бессильным? Вот ваш выбор.

Сэм (смеясь): Может быть, я был излишне амбициозен, но в той ситуации я пытался избавиться от ощущения холода в кишках.

Возможно, что и так. Мне кажется, если вы согласитесь с тем, что бывают ситуации, в которых вы просто бессильны, тогда у вас в кишках потеплеет.

Сэм: Этого я добивался и на это надеялся, но так не получается. Я влюблен в этот цвет красный с сиреневым оттенком, — и он был там, и я визуализирую эти вещи, отчетливо вижу и припоминаю их в той области, но мои кишки по-прежнему холодны. И в моей космологии это можно уподобить сле­дующему: если мы — дух и душа, то мы предвосхищаем свою жизнь и говорим «да» таким вещам. То есть мы мо­жем сознательно работать с ними, с идеей, что существует высочайшая цель в том, чтобы их прожить. И если мы под­ходим к ним с правильной стороны — а сейчас мы, по-ви­димому, делаем именно это, — то может произойти чудес­ное исцеление.

Разумеется, мне это понятно.

Сэм: Но несмотря на все это мои кишки не теплеют.

Ладно, давайте вернемся к ситуации с бессилием. Она вам может не нравиться, и это нормально. Я не знаю людей, кому нравится быть бес­сильным. Но что лучше: просто признать это чувство бессилия или раз­дражаться из-за своего бессилия?

Сэм: Я не помню, чтобы в тот момент я испытывал особое раз­дражение. Все сводилось к следующему: «Ты бессилен, и если ты попытаешься проявить свою силу, тебя раздавят. У тебя нет права проявлять свою силу. Я обезоружу тебя, если ты попытаешься найти в себе силы, у тебя не будет шансов. Независимо от того, прав ты или нет..»

Верно. Немного авторитарности.

Сэм: Да. «Ситуация очень опасная, не раскачивай лодку, или тебя из нее выбросят. Мне все равно, прав ты или нет, просто заткни себе рот, просто перетерпи это!»

И, вероятно, ваши действия были энергичными.

Сэм: Да, но ситуация могла бы быть разрешена более изящным способом.

Само собой.

Сэм: Например, могло быть так: «Перед нами дилемма, и я хочу, чтобы ты сделал то-то и то-то. И я не собираюсь быть придирчивым, но не раскачивай лодку». И я обсужу ситуацию с этим человеком, и он скажет: «Я много думал об этом, о том, что я мог поступить лучше, и о совершенных мной ошибках» и так далее и тому подобное. И мы можем посмотреть на происходящее шире и поговорить по душам, оценив случившееся, — так как, на мой взгляд, я мог бы оценить его жест и осознанно посмотреть на ситуацию вме­сте с ним. Вероятно, можно пойти дальше, но и так было бы сделано уже много.

Абсолютно правильно. И в процессе этого вы смогли бы испытать сострадание к нему и его недостаткам, поняв, насколько загнанным в угол и бессильным он себя чувствует?

Сэм: В некоторой степени. Мне кажется, что я мог бы привнести в эту ситуацию больше сострадания.

А что, если сделать это прямо сейчас?

Сэм: Я попытаюсь.

В вашем голосе слышны нотки сомнения (Сэм смеется), и это хоро­шо; я должен был об этом упомянуть. Ладно, вот чего я от вас хочу. Пред­ставьте его здесь, в этой комнате, и вспомните ту по-настоящему тяжелую ситуацию. Можете ли вы встать на его место и испытать его чувства — чтобы понять его? Это не значит, что вы должны жить его жизнью и так далее, это лишь способ собрать информацию о его ощущении бессилия, его фрустрации и его недостатках — что ему не хватает любви, или чего-то большего, или ресурсов, которые позволили бы ему лучше справиться с ситуацией. Я искренне верю, что все люди постоянно делают максимум того, что в их силах. Иногда результат получается отвратительным, но причина этого в том, что все мы имеем недостатки, и у некоторых людей их больше, чем у других, особенно в определенных ситуациях.

Сэм: Я склонен думать, что в той ситуации… наверное, нужно было быть самим Иисусом Христом, чтобы привнести в си­туацию все необходимое…

То есть вы говорите, что этот человек должен был быть самим Хри­стом, чтобы умело ее разрешить.

Сэм: Но если я привнесу все эти качества…

Тихо. Вы слишком разговорчивы. (Сэм смеется.) Закройте глаза. Представьте его здесь и скажите ему: «Понимаете, исходя их моей оценки ситуации, вам нужно быть Иисусом Христом, чтобы умело с ней справиться».

А затем попытайтесь слиться с ним. Почувствуйте то, что чувствует он, посмотрите на мир его глазами, проникнитесь его недостатками, убеждениями, навыками и так далее, пока вы не сможете испытать к нему настоящего сострадания…

Что у вас получилось?

Сэм: Все было просто чудесно, но мне начинает казаться, что п холодные кишки достались мне в наследство.

Может, вернуть их обратно? (Сэм смеется.) Хотели бы вы этого?

Можете вы представить себя говорящим: «Они — твои! Они — не мои.

Сэм: Когда я слился с его телом, то подумал: «Почему твои кишки холодные?

Попробуйте сказать ему: «Я хотел бы вернуть тебе твои холодные кишки; я пользовался ими достаточно долго». Верните их. (Долгая пауза.)

Сэм: Мне непросто преуспеть в этом. Я могу представить, как отдаю их обратно или говорю: «Вот, держи» или «Они твои, а не мои», но это почему-то не помогает. Мои кишки по-прежнему холодные.

Когда вы стали им, у вас возникла мысль: «Как я могу быть этим человеком и не иметь холодных кишок?» Верно?

Сэм: Верно.

И какая связь между тем, кто он, и его холодными кишками? Поче­му холодные кишки являются неизбежным следствием пребывания в шкуре подобного человека в этой ситуации?

Сэм: Что же я должен с этим делать?

Вы хотите, чтобы я попы­тался уточнить некоторые обстоятельства, или… Ну, хотя бы в нескольких словах. Какова связь между пребыванием в шкуре этого человека и холодными кишками?

Сэм: Гм… ну, вы напуганы до смерти тем, что может произойти с вашей женой, и вы должны дать свое согласие на то, чтобы ее подвергли электросудорожной терапии, а она, вероят­но…

Так это чувство бессилия?

Сэм: Совершенно верно.

Прекрасно, это все, что мне было нужно знать. То есть он столкнул­ся с очень тяжелой ситуацией. Вот вопрос для вас. Осознавая эту очень трудную ситуацию, когда вам нужно быть Иисусом Христом, чтобы ее уладить, как этот человек мог бы сохранить тепло в своих кишках? По­скольку это не является неизбежным следствием. Если на вас с четыр­надцатого этажа падает сейф, вас может раздавить, но совсем не обяза­тельно, что ваши кишки станут из-за этого холодными… Я попробую описать это иначе, и посмотрим, принесет ли это какую-то пользу. Сталкиваясь с очень трудной ситуацией, вы можете упрекать себя за неспособность выдержать испытание-

Сэм: Так.

Или вы можете просто, сказать: «Я — всего лишь человек. У меня есть свои недостатки, и я просто не способен с этим справиться». Такие слова помогают вам сохранить собственную целостность, даже когда вы сталкиваетесь с исключительно трудной ситуацией.

Вот еще один способ описания этого случая: вы можете просто осоз­нать и признать свои недостатки и то, что некоторые ситуации могут не поддаваться контролю. Это будет замечание по поводу ситуации, а не о вас либо отсутствия у вас мужества или чего-то иного…

Сэм: Я не знаю, был ли у моего отца в жизни какой-то человек, которого он мог бы считать своим другом и который мог бы помочь ему справиться с той ситуацией. Мне кажется, он был очень одинок и страшно напуган, и мне трудно представить, как он мог бы сохранить свое… мужество или остаться о себе верным в той ситуации. Я думаю, ему приходилось буквально жертвовать собой, и в определенной степени он продолжает это делать. И он не видит другого способа, кото­рый помог бы ему справиться с происходящим.

Это один из его недостатков.

Сэм: Это один из его недостатков, и мне бы очень хотелось, что­бы у него тогда его не было или чтобы он от него в конце концов избавился, но я не вижу, каким образом это может произойти. Это то, что я желал бы ему больше всего… и иногда я сам страдаю этим недостатком.

Каково сейчас состояние ваших собственных кишок?

Сэм: Очевидно, на них по-прежнему распространяется опреде­ленный перенос. (Смеясь.) Они еще не полностью оттаяли.

Вы всегда можете поговорить с ним и сказать: «Понимаешь, я хочу помочь тебе разморозить твои кишки». Вы только что выразили силь­нейшее желание, чтобы он избавился от этого недостатка. Возможно, вам удастся показать ему, как это сделать.

Сэм: Я так и делаю. Я возвращаюсь в эту ситуацию и делаю все, что могу, все, что должен; я говорю то, что мне кажется правильным.

Хорошо. Пожалуй, нам стоит оставить холодные кишки в покое на некоторое время. В какой-то момент у вас было скопление образов там, наверху, и когда вы попытались переместить один из самых неприятных, это был тот самый образ?

Сэм: Он имел отношение к этому… Это не первичное событие — можно было подумать, что то событие стало реальным, пе­рестав быть лишь чем-то, о чем говорится…

Хорошо. Если вы подумаете об этом событии сейчас, то именно в такой манере вам хотелось бы поступить в будущем, если бы вы столкнулись с чем-либо подобным? |

Сэм: Гм. Да. Это интересно. Я вижу этот цвет и…

Отлично. Я хочу, чтобы вы перенесли его вниз, сюда, к своей левой стороне…

Сэм: Я могу перенести образ той ситуации вниз, но он по-прежнему кажется немного…. это не острый шип, не кубик льда, но он не полностью интегрирован.

Ладно, тогда верните его назад. И, любопытства ради, я хотел бы, чтобы вы переместили туда наверх еще один образ, возможно, один из тех, которые не были столь уж неприятными, и сначала произвели про­верку и посмотрели, не является ли он позитивным. Не отражает ли он то, как вы хотели бы прореагировать, если бы нечто подобное случилось в будущем? (Долгая пауза.)

Сэм: Да. Я взял относительно незначительную, безобидную версию его, которую я серьезным образом трансформировал в своих интеракциях с этими людьми, моими родителями. Его, определенно, намного легче перенести вниз и проинтегрировать; это уже нечто, что я сумел в немалой степени перенести в реальный мир.

Прекрасно. Возьмите еще один и сделайте то же самое.

Сэм: Там, наверху, осталось не так уж и много. Даже те, которые представляют трудность, мне удалось перенести к краю ли­лового зарева, а другие стали к нему ближе.

Хорошо, я хочу, чтобы вы подумали о том, что мы сумели сделать, и о тех дополнительных ресурсах, которые вы могли бы использовать для примеров, частично опустившихся вниз. Они стали лучше, но пока еще не оказались в нужном месте. Какие ресурсы вам нужны для полной трансформации их, так чтобы они могли без труда переместиться сюда и слиться с лиловым заревом?

Сэм: Мы касались многих из них. Сострадание, любовь или даже то, что я назвал бы «сердечным мышлением», ясностью мышления, но она должна быть теплой, живой, пульсирую­щей и подвижной. (Голос Сэма становится очень экспрес­сивным, когда он изображает с помощью обеих рук боль­шие, расплывчатые, накладывающиеся друг на друга вер­тикальные круги.)

Ваши волнообразные круговые движения руками просто великолепны. Это теплые, пульсирующие, схематичные кишки, большие теплые киш­ки. (Сэм смеется.)

Теперь закройте глаза. Возьмите тот особенно трудный случай. При­внесите этот ресурс теплой, пульсирующей экспансивности, эти широ­кие плавные жесты. Посмотрим, сможете ли вы трансформировать его, покрыв эти последние пять или десять процентов. Что может сделать так, чтобы он перестал быть шипом или кубиком льда, когда вы перено­сите его в лиловое зарево? (Долгая пауза.)

Сэм: Боже, он теперь намного ближе. Сейчас я ощущаю холод и онемелость здесь, в области голеней.

Может быть, в конце концов вы сможете опустить его до самых ногтей на пальцах ног, так чтобы холодными у вас были лишь они. (Сэм смеется.)

Хорошо. Пульсирующие круги помогли переместить его немного ближе, но кое-что еще осталось. Чего-то по-прежнему не хватает. Теперь я хочу остановиться и задать вам простой вопрос: «Вы — авторитарный человек?»

Сэм: Я определённо НЕхочу быть таким.

Вы были им. Вы обладаете этой способностью, и я не хочу лишать вас ее, поскольку иногда она может быть полезной. Но образы, которые мы переместили сюда, в лиловое зарево, были исключительно примерами нескольких последних образов там, наверху, и перенести их полностью сюда, вниз. Поэтому я хочу, чтобы вы подумали: «Какой еще ресурс я могу добавить в эти ситуации?» Или, возможно, вам по-прежнему требу­ется унция-другая сострадания, любви и доброты или чего-то подобного. Теперь я хочу остановиться и попросить вас продолжать дальше упраж­нение самостоятельно.

(К группе.) Мы провели большущую работу по изменению, и очень легко, погрузившись в нее, потерять из виду более значимую цель. По­этому я хочу, чтобы вы помнили, что все это направлено на формирова­ние такого качества, как проявление взаимного уважения: Я полагаю, что большинство из нас могут идентифицировать себя с той универсаль­ной темой, с которой работал Сэм, — с двумя фундаментальными альтер­нативами в преодолении трудных ситуаций: авторитарной властью и при­нуждением либо взаимным уважением и состраданием. Принуждение яв­ляется очень простым и быстрым способом решения проблем, но нередко оно порождает больше трудностей, чем разрешает. Обычно взаимное ува­жение более сложно и медленнее проявляется, но оно намного чаще ве­дет к решениям, имеющим долговременный характер.

Есть ли у вас ка­кие-то вопросы к Сэму?

Энди: Сэм, вы сказали о том, что «пребывали в глубокой депрес­сии» в одной из этих трудных ситуаций, а также упомянули, что вашу мать должны были подвергнуть электросудорож­ной терапии, и я хочу знать, не страдали ли вы затяжной депрессией?

Сэм: Да, у меня часто бывала депрессия на протяжении значи­тельного периода времени.

Я хотел бы коротко прокомментировать это, раз вы затронули дан­ный вопрос. Ресурс Сэма в виде лилового зарева был очень большим и всеохватывающим, космическим по своему масштабу, включающим все разновидности порядка. Он также очень метафоричен и не содержит кон­кретных деталей. Благодаря этому он становится очень эффективным, но одновременно с ним трудно работать, и его непросто изменить, если вам этого захочется. Когда обстоятельства складываются плохо, весьма вероятно, что Сэм также начнет осмыслять их глобальным и метафори­ческим образом, а это как раз и характеризует депрессию. Если он посту­пит именно так, данная репрезентация приобрётет большой вес и ее бу­дет трудно изменить. Как и все прочее, очень широкие обобщения могут быть и полезны, и проблематичны, в зависимости от содержания и кон­текста.

Есть ли еще какие-то вопросы к Сэму?.. А вопросы ко мне?

Энни: Я заметила, что вы не использовали новый шаблон; вы вос­пользовались тем же самым лиловым заревом и добавили примеры к тем, которые уже в нем были.

Да, я предпочел следовать методу обобщения Сэма. Он описал «вза­имное уважение» как часть космического порядка, который выражен ли­ловым заревом, а не как независимое качество. Поскольку это всеохватывающее обобщение, оно включает и взаимное уважение. Если бы он воспринимал взаимное уважение как обособленное качество, я бы пред­ложил новый и независимый шаблон. Я сознательно не внес определен­ности в отношении этого вначале, чтобы предоставить Сэму возможность выбора, после чего он недвусмысленным образом объединил все приме­ры вместе, поэтому и я поступил так же.

В целом я предпочитаю не работать с метафорическим шаблоном, поскольку в подобной репрезентации теряется очень много конкретных деталей, и мне кажется, что в этом одна из причин того, почему демонст­рация была столь длительной и так и не достигла полной интеграции. Однако лиловое зарево Сэма является весьма значительной и фундамен­тальной частью его личности, а это означает, что оно тоже эффективно, поэтому когда интеграция будет завершена, она окажет на него очень весомое воздействие. Кроме того, качество, которое Сэм хотел трансфор­мировать, было связано с очень непростой предысторией, и это также потребовало для работы с ним больше времени, чем обычно.

Поскольку я не хочу, чтобы вы подумали, что подобные трудности возникают всегда, я собираюсь предложить вам последующий отчет, по­лученный от другого участника семинара, работавшего с качеством, транс­формация которого была намного более легкой, чем у Сэма.

Я начал с того, что являюсь дезорганизованным человеком. Посмотрев на то общее во всех примерах, что доказывало мою неорганизованность, я понял, что все они содержат действия, которые я не хотел совершать. Поэтому я смог выделить их в отдельную категорию. Тогда я увидел множество примеров, когда я был по-настоящему организован. Это оказало на меня очень сильное воздействие; мне больше не нужно было ничего делать — трансформировать какие-либо примеры и так далее. И все это стало возможно благодаря группированию и классификации примеров. С того момента мне удалось сделать еще очень многое, и, как кажется, это не потребовало особых усилий.

Когда я завершил этот процесс, у меня появилось ощущение выбора в отношении того, что я делаю. Имея выбор, я просто собираюсь и делаю что-то, не испытывая чувства, что бывают вещи, которые мне нужно сделать, но которые я делать не хочу. Еще один способ описания этого таков: мой опыт изменился, превратившись из «я должен, но не хочу» в наличие выбора. Когда я был в состоянии «должен, но не хочу», я чувствовал себя дезорганизованным, поскольку многое не успевал сделать.

Теперь я хочу, чтобы вы разбились на пары и помогли друг другу в трансформации негативного качества в позитивное, используя план, при­веденный ниже. Если вы работаете с людьми в качестве психотерапевта или консультанта, объединитесь с человеком, который занимается тем же, и исполните поочередно роль психотерапевта и клиента. Если вы предпочитаете работать в одиночку, я все равно хочу, чтобы вы объеди­нились с кем-то в пару, как с целью обмена опытом по окончании упражнения, так и для того, чтобы кто-то был рядом в случае, если у вас про­изойдет заминка и вам потребуется помощь.

Если вы будете помнить о своей конечной задаче, то сможете варьи­ровать последовательность, когда это будет уместно для конкретного че­ловека, при условии, что будете двигаться к цели, состоящей в формиро­вании данного позитивного качества. Это будет не только упражнением в интеграции всего того, что вы изучили, но и возможностью использо­вать все прочие навыки по изменению, которые вам известны. Посвятите каждому циклу примерно 30 минут. Независимо от того, доведете вы это упражнение до конца или нет, вы приобретете ценный опыт подобной практики.

Упражнение 12

Трансформация негативного качества в позитивное

(в парах, 30 минут каждый)

Вспомните какой-то аспект своей личности, который вам не нравится.

Вам известно, что вы «X», но хотели бы обладать противоположным ка­чеством — ваши ценности не вызывают сомнений.

1. Позитивный шаблон. Инициируйте структуру или процесс, исполь­зуемые человеком для репрезентации позитивного качества, кото­рое ему нравится. (Это вы уже делали.)

2. Настройка. Используйте все изученное для усовершенствования дей­ствий этого человека, еще большего улучшения его репрезентации этого качества посредством добавления модальностей, будущих примеров, других позиций восприятия, обработки противоположных примеров и так далее. (Опять же, вы это уже делали.)

3. Инициация структуры или процесса негативного качества. Как этот N человек воспроизводит свое негативно оцениваемое качество?

4. Проверка конгруэнтности. «Нет ли у какой-то части вас возражений против обладания противоположностью этого качества как позитивного элемента вашей я-концепции?» Удовлетворите любые возражения посредством реструктурирования, получения доступа к ресурсам, приобретения поведенческой компетентности и так далее, прежде чем продолжать дальше.

5. Проанализируйте репрезентации в базе данных (или их группу), чтобы определить, действительно ли они относятся к другому качеству, которому можно присвоить соответствующее название и кото­рое можно отделить от первичного негативного качества.

6. Новое позитивное качество. Возьмите любые позитивные примеры и начните облекать их в ту же форму, в которой находится настро­енный позитивный шаблон. Затем инициируйте дополнительные примеры, какими бы малыми или незначительными они ни казались этому человеку: «Когда в своей жизни вы проявили хотя бы небольшую доброту?»

7. Трансформация противоположных примеров. Сгруппируйте негатив­ные примеры и превратите их в позитивные, а затем добавьте их в базу данных для нового позитивного качества.

8. Получение обобщения для нового качества. Просмотрите базу дан­ных и найдите для нее обобщение, которое соответствовало бы этой новой базе данных.

9. Ретроспективный взгляд. Если вы посмотрите на свой предыдущий опыт, какие различия вы замечаете между тем, что ощущаете сей­час, и тем, что ощущали ранее?

10. Контроль. «Вы____ ?» Проследите за невербальными реакциями.

11. Проверка конгруэнтности. Снова проверьте конгруэнтность по от­ношению к работе, которая была проведена раньше. «Не возражает ли какая-то часть вас против проделанных вами изменений?» Удов­летворите любые возражения.

***

Есть ли у вас какие-то вопросы или замечания по поводу выполнен­ного упражнения?

Эл: Когда я выявил и объединил позитивные примеры, я обна­ружил, что во всех них присутствовал человек, у которого в отношении меня были большие ожидания, и мне удавалось им соответствовать, но в противоположных примерах людей с большими ожиданиями не было. Поэтому я просто мысленно добавил этих людей в данные ситуации, чтобы преуспеть и в них. Это решение, по всей видимости, очень простое. То есть присут­ствие других людей с большими ожиданиями служит вам в качестве ре­сурса. Помните: многие считают, что большие ожидания окружающих ухудшают их результаты, поскольку они начинают слишком бояться ошибиться, но если это вам помогает — что ж, чудесно.

Лу: У меня была часть, которая не имела возражений против позитивного качества, но хотела обладать правом выска­зывать возражения в будущем. Это сначала меня озадачи­ло, поэтому я спросил о ее позитивной цели. Она не хоте­ла, чтобы я проявлял излишний оптимизм в отношении это­го качества и хватил через край. Знание о то)и, что у меня имеется часть, готовая меня предупредить, заставило меня испытать еще более приятные чувства и решимость обла­дать этим качеством.

Терри: Мы проделали большую работу друг с другом, причем иног­да было трудно не запутаться во всем этом, когда один шаг вел к другому. Мы не дошли до конца, но добились опреде­ленного прогресса в формировании нового позитивного ка­чества. Это напоминает недостроенный дом — предстоит еще выполнить некоторую работу, но можно видеть, как он обретает форму, и ясно, что именно еще осталось сделать.

Отлично. Как вы видели это на примере Сэма, иногда требуется немалое время, чтобы провести всю работу по изменению, но если вы можете сосредоточиться на том, к чему хотите прийти, то в конечном итоге добьетесь своего.

Бен: Пока мы предполагали, что человек понимает, что у негр имеется качество, которое представляет для него пробле­му. А как быть с ситуацией, когда человек не признает про­блемы? Например, он постоянно гневается и упрекает дру­гих, а другие считают его брюзгой и нытиком и уверены, что он сам кузнец своего несчастья.

Да, подобная проблема нередка. В сущности, имеются два пути. Один — это использовать свои собственные критерии, чтобы убедить людей в том, что имеется проблема, а затем начать с ней работать. Вероятно, такая работа будет очень трудной, поскольку такие люди нередко не хо­тят осознавать происходящее и склонны рассматривать это как пополз­новение на их личность, занимая оборону.

Еще один способ — понять, что им необходимо для изменения, и найти логическое обоснование, которое они примут, чтобы работать с ними над формированием у них данного качества. В случае гнева и раздражения может оказаться очень полезным научить человека, как ему занять «по­зицию другого» и стать более терпимым к недостаткам других людей. Если вы можете найти приемлемое обоснование для привития им навы­ков, которые лежат в основе сострадания, это поможет разрешить про­блему. Например, вы можете сказать им, что, научившись понимать не­достатки других людей изнутри, они смогут предвидеть трудности, в ре­зультате чего сумеют лучше справиться со своей некомпетентностью или любым иным качеством, которое соответствует, их мировоззрению и мотивирует их.

Еще один аспект понимания, который может быть очень полезным, — это объединение опыта, который убеждает, что люди всегда делают мак­симум возможного. Поэтому если человек поступает дурно, вопрос лишь в том, чтобы выявить то, что ему необходимо изучить. Или, возможно, вы сможете привить ему какое-то иное понимание, которое сделает про­явление гнева очень маловероятным.

Резюме

На данный момент вы узнали, как охарактеризовать и изменить раз­нообразные аспекты идентичности, модифицировав и содержание, и процессы, которые все мы используем в представлениях о самих себе, и как по-новому классифицировать противоположные примеры и пре­вратить их в позитивные примеры. Вы изучили, как можно трансформировать в позитивное качество двойственное, «не-я» и негативные качества. Это дает вам возможность буквально заново сотворить и трансформировать себя, изменяя одно качество за другим. Мы подо­шли к завершению того, чему я могу вас научить в отношении струк­туры я-концепции и ее изменения. Возможно, я упустил несколько де­талей и неправильно понял ряд моментов, но мне кажется, что на этом можно поставить точку.

Теперь я хочу исследовать границы «я». Границы обозначают протя­женность нашей я-концепции и служат тому, чтобы защитить нас от возможного вреда, источник которого находится вне границ. Понима­ние того, как мы представляем себе свои границы, позволяет нам вне­сти изменения в их репрезентации, а это может очень помочь при из­менении того, как мы ощущаем себя в мире, а также связей с другими людьми и с окружением.