Стив Андреас. Трансформация Я (13 глава - Приложения)

ГЛАВА 13. ВЫЯВЛЕНИЕ И ИЗМЕНЕНИЕ ГРАНИЦ

До сих пор мы работали с содержанием и процессами, которые ис­пользуем для описания самих себя, внутренних механизмов на­шей я-концепции. Теперь я хочу обратиться к совершенно иному аспекту, нашим границам, которые определяют протяженность нашей я-концепции. Насколько далеко распространяется ваше самоощущение и что оно включает?

Психиатры говорят, что у некоторых людей имеются «проблемы с. границами», что может означать целый ряд различных состояний. У од­них людей границы настолько расплывчаты и изменчивы, что им трудно понять, каковы их собственные потребности и чувства, а какие принад­лежат кому-то другому. Непрочная граница может быть следствием того, что люди слишком часто используют «позицию другого», настолько иден­тифицируясь с потребностями другой личности, что теряют представле­ние о собственных нуждах. Им нужно научиться четко разделять обе позиции и обрести определенный баланс, который позволял бы уважать как собственные, так и чужие потребности. Иногда люди жалуются, что чувствуют себя подавленными в присутствии других и испытывают труд­ности с сохранением «собственного пространства». Еще кто-то опасает­ся потерять себя или «забыться» в близких отношениях и хочет научить­ся сохранять устойчивое самоощущение.

Слишком прочная граница может привести к тому, что люди начнут чувствовать свою отдаленность и обособленность от окружающих, стра­дать от одиночества и испытывать трудности с установлением близких отношений. Прочная граница может мешать людям, стремящимся при­общиться к религиозному опыту. Такие люди хотят полностью избавить­ся от чувства обособленности, чтобы достичь единения с Богом или кос­мосом, слиться со всем вокруг.

Даже когда люди имеют границы, находящиеся где-то посередине между этими крайностями, характеристики границ могут по-прежнему порождать проблемы. Граница может быть слишком жесткой и ломкой и поэтому способна дать трещину либо оказаться настолько податливой и гибкой, что обеспечивает недостаточную защиту oт проникновения извне.

Наше восприятие границ заметно варьируется в зависимости от кон­текста. Два молодых человека, которые и не помышляют о том, чтобы обнять друг друга, готовы с удовольствием сделать это, если их контакт назовут «борцовским поединком». Комфортная дистанция может умень­шиться до нуля в отношениях с супругом или очень близким другом и намного возрасти при встрече с незнакомцем, в котором мы видим ис­точник потенциальной опасности для себя, особенно если эта встреча происходит в криминогенном районе или каком-то ином угрожающем контексте.

Тактильные ощущения опытного автогонщика простираются за пре­делы его тела, переносясь на автомобиль, которым он управляет. Авто­мобиль становится продолжением его тела, как если бы пальцы его рук и ног могли ощущать структуру и температуру трассы и боковую силу, воздействующую на шины при повороте. Один мой друг, водивший ма­шину много лет, сказал: «Если под вашими колесами оказывается деся­тицентовая монетка, вам хочется узнать, в каком году она выпущена».

Наши границы также сильно зависят от нашего внутреннего состо­яния. Попробуйте исследовать свои границы, когда вы больны, и сравни­те их с тем, на что похоже, когда вы абсолютно здоровы и чувствуете себя Чудо-женщиной или Суперменом (герои американских комиксов и фильмов. — Прим. перев.).

То, что вы включаете внутрь своих границ, может также оказывать на вас огромное влияние. Люди, которые отождествляют себя со своими мыслями, часто спорят, поскольку это является важной частью их иден­тичности. Те, кто идентифицирует себя со своей физической силой или сексуальностью, скорее всего, будут демонстрировать именно их. Если вы идентифицируете себя с футбольной командой, когда она проигрыва­ет или выигрывает, вы будете переносить поражение или выигрыш на себя. Если человек чувствует тесную связь между собой и своим автомо­билем или флагом своей страны, то очень вероятно, что если эти предме­ты будут повреждены; он прореагирует так, будто пострадало его соб­ственное тело, придет в ярость и испытает желание кого-то убить. Те же люди, которые не идентифицируют себя с флагом, могут подумать: «За­чем было портить такой хороший материал?» Человек, который прихо­дит в ярость, когда рвут флаг, настолько погряз в подобной идентифика­ции, что не способен представить, что могут быть иные альтернативы, возможности иначе посмотреть на это событие и прореагировать каким- то другим образом.

Большинство людей тесно связывают себя с членами своей семьи и обычно в меньшей степени — с более дальними родственниками или с другими представителями своей этнической группы, страны и так далее. Этот вид групповой идентификации обеспечивает комфортную сплоченность и самоощущение, но может стать разделительной основой для не­уважения или нападения на тех, кто находится за пределами границ.

Если вы никак не идентифицируете себя с другим человеком, вам легко подвергнуть его дурному обращению или убить. При подготовке к любой войне врага всегда выставляют как лишенного человеческих черт, безумного, злобного, карикатурно глупого животного, с которым нельзя договориться. Если вы видите во враге, такое же человеческое существо, как вы сами, то причинить ему вред или убить его намного сложнее.

Много лет назад Эдвард Т. Холл (15) указал, что все люди обладают «личным пространством», которое можно наблюдать, когда они взаимо­действуют друг с другом, и что оно, по крайней мере частично, зависит от культуры. В европейских странах комфортная дистанция при разго­воре с незнакомым человеком намного больше, чем в странах Ближнего Востока. Если араб разговаривает на вечеринке с англичанином, сторон­нему наблюдателю покажется, что араб преследует англичанина: когда араб подходит ближе, чтобы оказаться на расстоянии, которое он счита­ет комфортным, он вторгается в личное пространство англичанина. По­этому англичанин начинает испытывать дискомфорт и делает шаг-другой назад, чтобы быть на расстоянии, рассматриваемом им как комфорт­ное. Тогда араб, снова пододвигается ближе — и так далее.

Но Холл и другие не исследовали то, как мы мысленно воспроизво­дим эти границы и как можно корректировать эти представления, чтобы расширить диапазон своих реакций и моделей поведения.

Поскольку вам снова придется исследовать территорию, которая обыч­но относится к сфере подсознания, в поиске того, что являют собой ваши границы, может быть особенно полезен подход «если бы». «Если бы у меня была граница, какой бы она была?» Попытайтесь вспомнить какую-то трудность или угрожающую ситуацию из своей жизни и срав­нить то, что вы там обнаружите, с другими ситуациями из своей жизни, в которых вы чувствовали себя уверенно и комфортно.

Прежде чем продолжать разговор о границах, я хочу, чтобы вы опять разбились на тройки. Если вы выберете людей, которые кажутся совер­шенно не похожими на вас, то скорее получите больше вариаций в том, что вы обнаружите, и это сделает упражнение-более интересным. Вос­пользуйтесь приведенными ниже вопросами в качестве ориентира при выявлении того, как вы мысленно воспроизводите границы своего «я».

Упражнение 13.1 Внешние границы - исследование и выявление

(втроем, 15 минут)

• Вам присуща одиночная граница или их больше чем одна?

•Где пролегает каждая граница и каковы ее характеристики?

•Какие модальности и субмодальности используются для репрезен­тации этой границы?

•Является ли граница аналоговой (постепенно меняющейся во вре­мени) или дигитальной (включено/выключено; да/нет)? (Возмож­но, что она обладает и аналоговыми, и дигитальными аспектами либо может быть аналоговой по отношению к одним событиям и диги­тальной по отношению к другим.)

•Чему вы позволяете проникать через эту границу, а чему нет?

•Как меняется граница в различных контекстах?

•Какова позитивная функция, границы? Как правило, границы защи­щают вас от чего-то. От чего конкретно она вас защищает, как она это делает и насколько успешно это у нее получается?

• Не становится ли эта граница источником каких-то проблем для вас — нет ли каких-то последствий, которые вас не устраивают?

Начните с исследования собственной границы, делая это молча в течение 5 минут. Каковы ее визуальные и аудиальные характеристики? Если бы вы могли до нее дотянуться и потрогать ее, какой бы вы ее ощу­тили? Определив, на что похожа ваша граница, поэкспериментируйте с ней. Если ваша граница ярко-розовая, попытайтесь придать ей зеленый, лиловый или какой-то другой цвет. Попробуйте изменить ее величину, протяженность или толщину и выясните, как эти модификации сказыва­ются на вашем опыте. Если граница преимущественно визуальная, по­пробуйте добавить различные звуки или структурные компоненты и опре­делите, делает ли это ее более или менее функциональной и так далее. Затем посвятите еще пару минут тому, чтобы поделиться своими от­крытиями с другими участниками вашей тройки, и продолжите экспери­ментировать с изменением своих границ различными способами. Если вокруг вас твердая серебристая раковина, а другой человек обладает теп­лым и мягким энергетическим полем, попытайтесь с ним поменяться. Поэкспериментируйте с тем, как вы можете изменять свое визуальное, аудиальное и тактильное ощущение границы, и посмотрите, как эти из­менения влияют на ваш опыт.

***

Теперь я хотел бы услышать примеры того, что вы обнаружили во время своих исследований и экспериментирования. Когда люди начинают изучать нечто напоминающее границы, они часто думают: «Я это просто выдумал, за этим ничего не стоит». Но затем, пытаясь внести изменения в это подобие границы, они обычно обнаруживают, что такие действия оказывают глубокое влияние на их опыт, и это является достаточно убе­дительным доказательством того, что даже если они «это выдумали»

Элис: Я выросла в Японии, а потом переехала в США, и вижу, что моя граница заметно меняется, когда я представляю, что ад   нахожусь в той или другой из этих стран. В Японии она выдается намного дальше вперед, более жесткая, узкая и ме­таллообразная, тогда как в США она ближе, намного шире и податливее, напоминает серый звукопоглощающий пенопласт. Мне намного комфортнее быть в США.

Сэнди: В некоторых контекстах я видела себя покрытой куском твердой кожи, напоминающей панцирь животного вроде броненосца, с рядами остроконечных защитных выступов, которые составляли часть моей кожи спереди и сзади ту­ловища, поднимаясь до подбородка и прикрывая мою спи­ну и затылок. Этот панцирь затрудняет мои движения и изо­лирует меня от окружающих. Он был каким-то сверхъесте­ственным, но не слишком неожиданным. «Я», одетое в этот панцирь, взирало на «я» наблюдателя и вопрошало: «Это то, чего ты для себя хочешь?»

Эл: Я обнаружил, что моя граница отстоит от меня спереди на­много дальше, чем сзади, что не лишено смысла, посколь­ку живот и лицо у меня нуждаются в большей защите, чем спина. Но особенно интересным было то, что справа от меня граница выдавалась вперед на две вытянутые руки, а сле­ва — только на одну. То есть я чувствую себя комфортнее, когда люди приближаются ко мне с левой стороны. Затем Билл спросил меня: «А что, если этим человеком будет жен­щина твоей мечты?», тогда граница сразу же стала шире, охватив эту женщину. Прекрасно. Это очень похоже на позитивное изменение. Любой по­добный переход может стать автоматическим, если вы сознательно по­вторите его несколько раз, пока он не станет конгруэнтным вашим по­требностям и ценностям. Если вы живете в квартире в большом городе, вполне оправданно автоматическое расширение ваших границ, когда вы выходите из дома, с тем чтобы вы могли быть готовы к любой возмож­ной опасности.

Один из способов описания ситуации близости и раппорта таков: между вами и другим человеком нет никаких границ. Теперь, когда вы узнали кое-что о своих границах, вы можете сознательно использовать эту информацию с целью установления раппорта с другим человеком. Иногда проводят обучение тому, как нужно присоединяться к отдельным действиям наподобие дыхания, положения тела, жестов, тона голоса и т. д. Хотя это и полезно, но попытки сознательно отследить все эти обособленные действия могут изрядно обескуражить!

Вместо этого можно просто открыть свою границу, расширить ее и ненавязчиво и аккуратно впустить внутрь другого человека или целую с группу. Когда вы это проделаете, ваше внимание автоматически и неосознанно сосредоточится на этих людях, и большая часть ваших конкретных действий будет соответствовать их поведению, а вам при этом не нужно будет осмыслять происходящее. Это намного более холистический способ установления раппорта, причем он требует от вас намного меньше сознательного внимания, оставляя его для других задач.

Установление раппорта подобным способом также обычно обходит дуалистический, а порой и манипулятивный взгляд: «Я устанавливаю с вами раппорт», заменяя его более сбалансированным и объединенным чувством: «Мы участвуем в этом вместе». Вы можете поэкспериментиро­вать с подобным подходом, когда будете находиться с группой людей. Представьте, что вы открываете свои границы достаточно широко, чтобы аккуратно охватить одного человека за другим, и обратите внимание на то, как это меняет вашу реакцию. Вы можете также посмотреть, реагиру­ют ли другие иначе, когда вы выполняете эту операцию.

Сэм: Когда-то я жил в очень маленькой квартире, и пришлось переехать, поскольку мне казалось, что я ударяюсь о сте­ны, когда хожу по квартире, хотя на самом деле я их не касался. Когда я вспоминаю те времена, то понимаю, что моя граница была шире той квартиры, и если бы я мог ее сузить, то все было бы в порядке.

Верно, например, вы могли представить, что прячетесь и хотите стать как можно меньше и незаметнее, а квартира — это тайное и безо­пасное место, которое вас укрывает и защищает. Я знал одного австра­лийца, которого начинало тошнить, когда он приезжал в Лондон. Потом он понял, что его границы были очень широкими, поэтому люди прони­кали внутрь них. Когда он сузил свои границы, то стал чувствовать себя нормально.

Многие люди испытывают подобные трудности, когда пристегива­ются в автомобиле ремнем безопасности. Ремень посягает на их границу, поэтому им кажется, что он их ограничивает, поскольку они не могут совершать привычные свободные движения.

Можно объяснить им, что без ремня они могут совершить в автомобиле «свободный полет», если произойдет авария, и получить тяжелую травму. Затем можно спросить их, способны ли он представить себе, что ремень охватывает их нежно и ласково, защищая и фиксируя в безопасном положении в случае дорож­ного инцидента

Дейв: Я знаю одного человека — он хороший и добрый, но прихо­дя в группу, он приближается к людям настолько, что они начинают испытывать сильный дискомфорт. Он не имеет ни малейшего понятия о происходящем, и никто не делает ему замечаний. Я думал о том, что тут можно сделать, по­скольку полагаю, что, если сказать ему об этом, не будет никакой пользы.

Я советую вам дать ему сначала почувствовать, каково это, придви­нувшись к нему настолько близко, что он испытает дискомфорт и отпря­нет. Затем прокомментируйте происшедшее и попросите его рассказать о том, что он почувствовал. После чего вы можете сообщить ему, что подобные чувства испытывают большинство людей, когда общаются с ним. Наконец, вы можете помочь ему уточнить, какая дистанция опти­мальна для большинства, людей, так что ему не придется определять это методом проб и ошибок.

Как и в других случаях, стоит вам осознать эти процессы, и вы мо­жете позитивно их использовать. Когда Вирджиния Сатир (8) проводи­ла семейную психотерапию, она часто намеренно приближала свое лицо к лицу одного из членов семьи, с тем чтобы полностью овладеть его вниманием и прервать его непродуктивные реакции на других членов семьи. Когда человек оказывается у вас «перед самым носом», но трудно направить свое внимание на что-то иное, и в определенных ситуациях этот прием может быть очень полезным. Теперь я хочу продемонстрировать вам на чьем-то примере, как можно экспериментировать изменением границ.

Демонстрация: Изменение внешней границы

Сэнди: Я хотела бы, чтобы вы немного помогли мне с моей грани­цей. Мне совершенно не нравится мой панцирь броненос­ца, и я хотела бы как-то его изменить.

Прекрасно. Я хотел бы, чтобы вы подумали о контекстах, в которых эта граница бывает полезной, и о видах защиты, которыми она вас обес­печивает, а затем подумали о возможных альтернативах границе, кото­рая имеется у вас сейчас…

Сэнди: Моя первая мысль: «Нужно ли мне носить с собой большой – кусок стали?» (Она показывает, что держит перед собой на расстоянии вытянутой руки какой-то предмет размером полметра на метр.)

Обычно когда граница пролегает настолько близко к телу, как ваш панцирь, она должна быть очень прочной и твердой, поскольку если что- то приближается к вам на такое близкое расстояние, вам действительно «необходима надежная защита. Но если граница пролегает дальше от вас на расстоянии, которое вы указали, когда говорили о стальной пластине, она может дать вам более раннее предупреждение, поэтому ей не обяза­тельно быть столь твердой. Особенно это относится к тому случаю, когда она становится более утолщенной и более аналоговой, подобно электрическому полю, которое ослабевает по мере удаления от вашего тела…

Сэнди: Я могу выдвинуть ее вперед (она обозначает расстояние вытянутой руки), и она как бы растворяется и изменяет форму. Она по-прежнему напоминает панцирь, но становится более проницаемой, и если мне требуется дополнительная защита, она способна твердеть. Если я представляю себе, как сквозь нее проникает чей-то кулак, он останавливается, прежде чем коснется меня. В раннем детстве я часто 5 подвергалась вербальным оскорблениям и полагаю, что все это идет именно оттуда.

А что, если сделать границу особенно эффективной с точки зрения уменьшения или приглушения громких звуков?..

Сэнди: Часть, находящаяся прямо перед моим сердцем, должна быть по-настоящему прочной. В этом месте уменьшение л громкости действительно необходимо, поскольку когда слова доходят до меня приглушенными, я могу сохранять соб­ственные внутренние чувства. Это было бы просто замеча­тельно.

Какого цвета ваша граница сейчас?..

Сэнди: Гм… Она имеет зеленый оттенок, который медленно изме­няется. Граница прозрачна и похожа на туман, напоминая воздух; ее толщина около 15 сантиметров, но я могу сде­лать отдельные ее части более твердыми, когда мне это необходимо.

Хорошо. Проведите проверку и убедитесь, что вы можете это сде­лать. Вспомните какую-то ситуацию, когда вы хотели бы, чтобы эта гра­ница стала твердой и защитила вас…

Сэнди: Да, она твердеет только с той стороны, откуда приближа­ется опасность.

Прекрасно.. Теперь поэкспериментируйте с изменением ее цвета… (Когда Сэнди это делает, все ее тело начинает немного раскачиваться, а голова кивает.).

Сэнди: Сначала я попробовала лиловый цвет, который оказался весьма подходящим, а затем — фуксиновый, который был еще лучше. Затем граница стала ярко-фуксиновой, так что из нее исходил свет. Этот цвет нравится мне намного боль­ше.

Хорошо. Проверьте еще раз. Если вам что-то нравится, это не обяза­тельно признак того, что оно будет надежно работать. Вспомните ситуа­цию, в которой кто-то мог на вас накричать, и посмотрите, хорошо ли фуксин вас защищает…

Сэнди: Произошло следующее изменение: вместо того чтобы про­сто абсорбировать слова и обороняться, я могу опреде­лить, какое действие мне следует предпринять. Я могу сказать: «Мне трудно в это поверить. Пора поговорить с этим человеком. Так больше продолжаться не может». Я почувствовала себя намного лучше.

Теперь я хотел бы, чтобы вы представили, что на вас снова панцирь, и посмотрели, что происходит…?

Сэнди: Я хочу положить его в чулан на хранение, так как в нем есть определенная прелесть, но я в этом панцире больше не нуждаюсь. Он страшно красивый, но неудобный. Да и раньше он не был таким уж эффективным. В нем были дыры, куда все равно проникали инородные элементы.

Большое спасибо, Сэнди. Это все, что я хотел сделать на данный
момент. Вы всегда можете провести дополнительные эксперименты са­мостоятельно и посмотреть, нельзя ли еще больше усовершенствовать границу. Имеется множество возможностей в визуальной и кинестетическои системе, и я не просил вас произвести какие-то изменения со звука­ми, которые может издавать ваша граница. Вы могли бы даже поэкспериментировать со вкусовыми и обонятельными качествами своей границы, изменяя их.

Подобно нашей я-концепции и прочим вещам, которые мы подсо­знательно усваиваем, наши границы обычно представляют собой разно­родную смесь тех действий, которые производят люди вокруг нас, и их всегда можно модернизировать. Когда я просил вас исследовать свои гра­ницы, моя основная цель состояла в том, чтобы показать вам, как вы можете расширить свой опыт. Узнавая свои границы, вы приобретаете большую гибкость в том, что вы делаете, где и когда вы это делаете, с кем и ради чего.

Заметьте, что границы весьма метафоричны. Я не имею понятия, почему фуксиновая граница защищает Сэнди лучше, чем зеленая, а про­зрачная, похожая на туман, — лучше, чем панцирь броненосца. Тем са­мым довольно сложно предсказать, как изменение повлияет на людей, поэтому вам необходимо экспериментировать и проводить проверку. Од­нако когда вы предлагаете экспериментирование и приводите несколько примеров, подсознание клиентов обычно указывает полезные возможно­сти, которые вы можете проверить и скорректировать, чтобы быть уве­ренным, что они будут надежно работать.

Надеюсь, что эта демонстрация приоткрыла ряд вариантов, о кото­рых вы могли не задумываться, когда исследовали свои границы во вре­мя первого упражнения. Я хотел бы предложить вам еще одну возмож­ность для дальнейшего исследования и экспериментирования с тем, как производить полезные изменения.

Упражнение 13.2 Внешние границы. Экспериментирование с изменениями

(втроем, 15 минут)

Снова объединитесь в свои тройки и начните опять с 5-минутного экспе­риментирования с изменением своих границ, прежде всего в ситуациях, которые представляют для вас трудность или в которых вы хотели бы иметь дополнительные альтернативы. Как вы могли бы изменить свои границы таким образом, чтобы вам было легче справиться с этими ситу­ациями, используя свои ресурсы?

Помните о важности сохранения позитивной защитной функции гра­ницы, когда будете экспериментировать с изменением своих репрезента­ций границы, с тем чтобы улучшить ее работу и устранить любые неже­лательные последствия или побочные эффекты.

Когда вы обнаруживаете полезные изменения, подстраивайте их к будущему, представляя себя в таких контекстах, в которых вы хотели бы их иметь, как я это продемонстрировал с Сэнди. Это одновременно и проверка того, насколько хорошо они работают, и возможность связать любое новое изменение, которое надежно работает, с контекстами, в которых вы хотите его иметь, с тем, чтобы оно превратилось в автома­тическую реакцию.

***

Не хотели бы вы обсудить что-либо из этого упражнения?

Эйлин: Моя граница находилась очень близко и была очень тон­кой, вроде полиэтиленовой пленки. Когда кто-то прибли­жался к ней, я реагировала сразу же и весьма решительно. Мне была нужна более прочная граница, которая преду­преждала бы меня заблаговременно.

Неплохо получать предупреждение заранее. «Обстановка становится немного напряженной. По-моему, стоит дать задний ход» или «Пожалуй, пора идти домой» и так далее. Какие изменения вы внесли в свою грани­цу, чтобы она стала более прочной и обеспечивала более раннее предуп­реждение?

Эйлин: Я убрала тонкую пленку, сделав границу более прочной и по­датливой и расширив ее, так чтобы она была толще и зани­мала большее физическое пространство.

То есть перестав быть одинарной узкой полоской, она стала более широкой и отстоящей дальше от вашего тела. Как это обеспечило более раннее предупреждение?

Эйлин: При наличии более широкого «энергетического поля» мне не нужно было реагировать столь решительно. Когда кто- то достигал внешней стороны границы, мне удавалось это заметить. Затем я реагировала чуть интенсивнее, если че­ловек подходил ближе, и не испытывала сильного удивле­ния, если он продолжал приближаться и начинал вторгать­ся на мою территорию. И поскольку граница была более прочной и обеспечивала более раннее предупреждение, у меня было больше времени на то, чтобы решить, что мне следует делать, вместо того чтобы вести себя в какой-то эксцентричной манере. Такая граница нравится мне намно­го больше.

То есть диапазон ваших реакций расширился, перестав быть цифро­вым эксцентричным откликом «все или ничего». Цифровая реакция Может быть очень полезной в ситуациях, когда речь идет буквально о жиз­ни или смерти, но в большинстве обычных ситуаций она может вам серь­езно мешать. А попытались ли вы присоединить эту границу к будущим ситуациям, в которых она будет полезной?

Эйлин: Да, попыталась. С ней я почувствовала себя в намного боль­шей безопасности и поняла, что обладаю гораздо больши­ми возможностями, поэтому я хочу ее сохранить.

Граница, которая пролегает очень близко к вашему телу, снабжает вас информацией достаточно поздно, поэтому вам приходится реагиро­вать в оборонительном ключе. Намного лучше получать предупреждение заранее, чтобы у вас был более широкий выбор в отношении ваших реакций. Это подобно кинестетическому вождению автомобиля. Можно, конечно, закрыть глаза, заткнуть уши и начать движение. Вы, несомненно, узнаете об опасности, но когда это произойдет, будет слишком по­здно.

Одно из замечательных свойств зрения состоит в том, что оно снаб­жает вас информацией о событиях, происходящих на большом расстоя­нии. Мы можем посмотреть ночью на небо и увидеть мерцание звезд, находящихся в миллиардах световых лет от нас. Глаза снабжают вас ин­формацией «большой дальности», благодаря чему у вас появляется мно­го времени для того, чтобы определить, что вам нужно делать. Уши снаб­жают вас информацией «средней дальности»; вы можете слышать то, что происходит достаточно далеко от вас, но не так далеко, как то, что вы можете разглядеть. Кинестетические ощущения предоставляют вам ин­формацию лишь о событиях, которые разворачиваются в непосредственной близости от вас. Если возникает какая-то угроза, к тому времени, когда вы ее почувствуете, она будет уже настолько близко, что вам при­дется реагировать очень быстро, и большинство реагируют при этом из­лишне интенсивно.

Фред: Меня постоянно отвлекал шум. Такое впечатление, что у меня вообще не было границы и все эти вибрации бомбардировали мою кожу, подобно каплям дождя. Сначала я попытался превратить свою границу в щит, частично поглощающий звук, так чтобы мелодичные звуки проникали сквозь него, а громкие — становились глуше. Это привело к заметным изменениям, но, разумеется, мне придется про­верить этот щит в реальной жизни, чтобы посмотреть, бу­дет ли он помогать и там. Я также попытался вообще отка­заться от границ — представил, что звук проходит прямо сквозь мое тело, не оказывая на меня никакого воздействия, подобно тому, как световые волны проходят сквозь стекло. Этот вариант показался мне даже более легким, и я собираюсь проверить и его.

Ваш опыт указывает на нечто весьма интересное. «Отсутствие гра­ниц» может относиться к двум совершенно разным случаям. Один из них вы описали сначала: внешние события воздействуют на вас так, что вы не можете их контролировать и чувствуете себя очень уязвимым. Не­которым людям в этом случае начинает казаться, что у них вообще нет кожного покрова и они находятся во власти самых незначительных со­бытий. Холодный взгляд может пронзить их тело, подобно кинжалу, а рез­кое замечание ранит в самое сердце, вместо того чтобы проникать лишь в уши. Когда человек испытывает подобные ощущения, очень полезно помочь ему создать мысленные границы, с тем чтобы он лучше контро­лировал то, что с ним происходит и как он реагирует на события.

Однако «отсутствие границ» может также означать, что вы еще больше расширили свои границы и они теперь включают «внешние события» как часть вашей идентичности, так что те более не являются для вас внешними посторонними. Примером здесь может служить ситуация, когда вы представляете, как звук проходит прямо сквозь вас. Звук боль­ше не является чем-то внешним для вас, с чем вам необходимо бороть­ся, — он становится частью того, что находится у вас внутри. Когда вы принимаете его как собственную часть, вам не нужно ему противиться.

Сью: А что можно сказать о той идентификации, которая иногда имеет место между родителями и детьми, когда ребенок становится продолжением своего родителя и родитель очень болезненно воспринимает его успехи или неудачи?

Все мы включаем какие-то внешние события внутрь своих границ и исключаем при этом другие, а также по-разному реагируем на то, чему позволяем или не позволяем проникать внутрь себя. Когда люди иденти­фицируют себя подобным образом с другим человеком и живут его жиз­нью, это обычно является признаком того, что их самоощущению чего-то недостает. Возможно, их отличает определенное негативное представле­ние о себе, когда они считают себя незначительными, нелюбимыми и т. д. и поэтому пытаются компенсировать этот свой недостаток посредством другого человека. Чей-то успех становится для них событием исключи­тельной важности, а не просто чем-то, что вызывает приятные чувства.

Это пример того, что буддисты описывают как «привязанность» к результату. Другим распространенным примером такой ситуации явля­ется случай, когда люди безответно влюблены в кого-то. Они отчаянно хотят быть рядом с этим человеком, полагая, что если это произойдет, они будут блаженствовать всю оставшуюся жизнь. Обычно «неземная любовь» не разрешает всех их проблем; в действительности им необхо­дима определенная работа по изменению своей личности, которая запол­нит их внутренние бреши, внутренние недостатки или отрицания, кото­рые и заставляют их испытывать подобную потребность. Вспомните, как сильно зависел Питер от того, чтобы быть любимым, поскольку он ,не обладал внутренним знанием этого качества. Затем, после того как я помог ему сформировать базу данных для этого качества, он перестал испытывать данную потребность и смог оценить нежные чувства своей жены в намного большей степени, чем прежде.

Буддисты издавна практикуют сознательную идентификацию со всем, что рассматривается как инородное, не являющееся частью вас, чтобы понять, что оно собой представляет. Такие действия могут снова связать вас с тем, что воспринимается как чуждое и иное, а также позволяют узнать больше о самом, себе. Это особенно полезный способ осознания «теневого я», о котором мы говорили ранее, и я хочу предложить вам основанный на личном опыте пример того, как это сделать. Примерно год назад, находясь в номере гостиницы, в которой я oc­тановился во время одного тренинга, я решил включить телевизор и про­сто пробежаться по каналам. Обычно я вообще не смотрю телепередачи, но в тот день я очень устал, и поскольку перед этим не смотрел телевизор несколько лет, я решил узнать, что по нему показывают. В течение двухчасового просмотра я увидел около десятка убийств, причем в одном случае жертвой стал я сам, так как пистолет был направлен прямо на меня, после чего раздался выстрел!

Но больше всего меня взволновала сцена, где была показана связан­ная, совершенно беспомощная молодая женщина, которую терзал и му­чил мужчина. Этот образ продолжал меня преследовать, поскольку вы­звал у меня сильнейшее отвращение, — верный знак того, что он был расценен мной как «не-я», отчужденное в максимальной степени.

Тогда я решил идентифицировать себя с мужчиной, чье поведение вызвало у меня такое отвращение. Проникшись его переживаниями, я вспомнил случай, когда воображал, как мучаю беспомощного челове­ка, — я никогда ничего подобного не делал, но однажды действительно представил себе это во всех жутких подробностях! Когда я проанализи­ровал собственный импульс мучить и терзать, то понял, что его причи­ной являлось чувство полного бессилия и беспомощности; мучение каза­лось единственным способом, которым я мог добиться определенной ре­акции от того человека. Инициирование этой реакции позволило бы мне ощутить, пусть в малой степени, собственную силу и способность влиять на других.

Когда я осознал эту часть своего «теневого я», признав, что в опре­деленных обстоятельствах я также способен на подобный страшный по­ступок, я смог проникнуться внутренним опытом того мужчины-мучите­ля. Если бы пытка совершалась у меня на глазах, я по-прежнему сделал бы все возможное, чтобы ее остановить, но исходя из совершенно иной установки — установки на сострадание и понимание, а не на неприятие и осуждение. Я также твердо уверен, что понимание повышает, а не умень­шает вероятность того, что мои действия по прекращению мучений ока­жутся эффективными.

На таком процессе идентификации с тем, что ранее отчуждалось, основана гештальт-терапия. Базовый прием превращения в человека (либо в отчуждаемый импульс или элемент сновидения) в «пустом кресле» может быть очень полезен при восприятии обеих сторон внутреннего конфликта как частей самого себя, при налаживании коммуникации и решении проблем, вместо того чтобы осуждать и нападать на то, с чем вы себя не идентифицируете. Примером этого принципа также является принятие позиции «другого». Ганди осуществлял подобные действия осознанно и экстенсивно, когда имел дело с британцами у себя на родине, а так же с другими группами, с которыми он работал, чтобы понять и полное признать их взгляды, преследуя при этом собственные цели.
Этот процесс идентификации не ограничивается людьми — вы можете отождествлять себя со всем вокруг, становясь при этом более целостным. Вас просто поразит то, что вы можете выявить в себе, если представите себя камнем, листом, карандашом или любым предметом из своего окружения, который вы обычно не воспринимаете как часть себя.

Я смотрю в окно и вижу лист. «Я — лист. Я вырос здесь, в этом месте, сам не знаю как, я люблю солнечное тепло, прохладный дождь и тихие ночи. Я пробуду здесь только часть года; скоро я упаду, стану кровом и пищей для насекомых на влажной земле и смешаюсь с почвой, возможно, для того, чтобы однажды снова стать частью листа». (Мне пришлось бы долго описывать слезы, которые я пролил, когда размыш­лял подобным образом, но если быть кратким, они были вызваны непос­редственностью и мимолетностью нашей жизни, являющейся скоротеч­ным даром, который нельзя бездумно растрачивать.)

Если перенестись на намного более высокий уровень, то когда мис­тик расширяет свою идентичность, включая в нее целую вселенную, ста­новится «единым со всем» и принимает происходящее вокруг как оно есть, со всеми недостатками, не остается ничего, с чем нужно было бы бороться, поскольку тогда все события — это часть «божьей воли» или «естественное проявление вселенной». В этом случае «отсутствие грани­цы» приобретает совершенно иной смысл, и результатом становится со­вершенно иной способ существования в мире — такой, о котором мудре­цы и мистики говорят на протяжении тысячелетий. Понимание того, как функционируют наши границы, может помочь нам осознать, что эти ми­стики хотели передать своими словами, и если человек заинтересован в приобретении подобного опыта, регулирование границ является одним из прямых путей, приближающих к нему.

Внутренние границы

Далее я хочу, чтобы вы произвели подобное исследование во внутреннем пространстве вашего тела. Есть ли у вас внутренние границы? Если да, что они разделяют и какова позитивная функция этого разделения? Опять же, может быть полезен подход «если бы». «Если бы у меня была внут­ренняя граница, где бы она пролегала, на что была похожа, что разделя­ла и какова была бы ее позитивная функция?»

Различные целители и массажисты часто говорят о приемах, снима­ющих «энергетические блоки» в теле — в областях, где естественное, целостное функционирование по какой-то причине нарушено. Блоки про­являются в физическом напряжении, дефектах осанки, а также в нару­шении и дискретности движений, которые должны быть гармоничными и плавными.

Однако эти телесные блоки находят свое выражение и в том, как люди воспринимают свое тело, причем это восприятие может быть в лю­бой из трех основных модальностей — визуальной, аудиальной и кине­стетической — или во всех сразу, а также в более мелких субмодально­стях внутри них. Изменения, с которыми работают массажисты, принято рассматривать под несколько иным углом зрения. Поскольку я не масса­жист и предпочитаю работать с психикой, я хочу предложить вам другой способ достижения тех же целей. Выявление внутренних границ — еще один способ получения подобной информации, а также возможность про­извести работу по устранению блоков или превращению их в нечто бо­лее полезное.

Упражнение 13.3 Внутренние границы; исследование и выявление

(втроем, 15 минут)

Начните с исследования собственного внутреннего опыта, делая это молча в течение 5 минут и используя тот же перечень вопросов, касающихся границ, который я предложил вам ранее. «Если бы у меня была внутрен­няя граница, где бы она пролегала и какова бы она была?» Узнав больше о, своей внутренней границе, обратите внимание на то, от чего она вас защищает, и на возможные последствия, как позитивные, так и негативные, которые это может иметь для ваших психических или физиологических процессов и здоровья.

Затем поделитесь своими ощущениями с другими участниками ва­шей тройки, держа при себе все то, что вы считаете слишком личным для огласки. Помня о защитных функциях своей границы, поэксперименти­руйте с ее изменением, чтобы сделать ее более эффективной, и сведите к минимуму любые негативные последствия. Попробуйте варьировать суб­модальные особенности, которые вы используете для обозначения гра­ниц, и поменяйтесь друг с другом границами, чтобы выяснить, какие из них больше вам подойдут.

***

Я снова хочу услышать о некоторых из ваших переживаний, чтобы они послужили основой для дискуссии и обобщения.

Дэн: Я обнаружил нечто вроде границы там, где мои предплечья переходят в плечи, — легкое ощущение свободы и разры­ва, как будто в этом месте образовалось воздушное про­странство и мои предплечья соединены с плечами недо­статочно прочно. Сначала я был немного озадачен, но ког­да подумал об этом, то понял, что в трудных ситуациях первый импульс, который у меня возникает, — это ударить по чему-то кулаком. Мне кажется, что граница не дает это­му произойти и позволяет мне в определенной степени кон­тролировать ситуацию, предоставляя время на то, чтобы прореагировать в более рациональной манере. Я часто ощу­щаю напряжение в плечах и полагаю, что именно вэтом месте гаснет желание нанести удар.

Энн: Я обнаружила твердую раковину вокруг своего сердца, на­подобие скорлупы большого грецкого ореха, только тем­нее. Ее назначение вполне очевидно, и мне приходят на ум люди, описывающие практику «раскрытия сердца». Я попы­талась расколоть скорлупу, но у меня ничего не получилось, поэтому я думаю, что нужно попробовать что-то другое.

Я полагаю, что более мягкий подход будет намного более действен­ным, особенно в случае границы вокруг сердца. Люди издавна говорят «уничтожении» ограничивающих убеждений. Эти слова предполагают преодоление какого-то, недостатка или проблемы посред­ством грубой силы. Когда вы признаете позитивную функцию границы, изменение происходит путем незаметного размягчения, растворения, пре­образования барьера, а не за счет прорыва сквозь него.

Чарльз: Обычно я воспринимаю себя как существо, которое «дума­ет о том-то и том-то, «является тем-то и тем-то» или «чув­ствует то-то и то-то». Поэтому я старался подметить мыс­ли и чувства, которые возникали одно за другим, но затем подумал: «А что, если? Что будет, если я стану всего лишь пространством, в котором возникают эти вещи, но не буду ни одной из них в частности?» Я просто подмечал все эти внутренние события, как если бы они были внешними и не имели никакого отношения ко мне или моей идентичности.

В этом и состоит сущность многих медитативных практик, дающих возможность перестать идентифицировать себя со своим опытом и по­смотреть на свои мысли и чувства просто как на некие интересные собы­тия, вместо того чтобы полностью погружаться в них и принимать их как само собой разумеющееся. Это разновидность диссоциации, которая может стать очень полезным первым шагом к изучению своей жизни, пониманию того, что у вас имеются другие возможности, и последующе­му рассмотрению своих предпочтительных действий.

Ранее я говорил о том, как мы все идентифицируем себя с внешни­ми событиями. Но мы также можем совершить обратное действие и пе­рестать идентифицировать себя с внутренними событиями. Если мы осуж­даем или клеймим внутренние переживания как нечестные, мститель­ные, похотливые или любые иные, которые конфликтуют с нашими ценностями и я-концепцией, то мы можем попытаться проложить границу между нами и этими чувствами или мыслями. Мы уже исследовали это ранее, рассматривая попытки людей изолировать и игнорировать противоположные примеры, обособляя их посредством использования локализации и модальности и того, как функционирует «не-я».

Стэн: Моя граница проходит у меня прямо под подбородком, отделяя голову от туловища. Большую часть своей жизни я был чересчур сосредоточен на интеллекте и рациональности и обнаруживал, что тело часто реагирует в манере, ко­торая не кажется рациональной. Поэтому я подумал, что эта граница является средством обособления от телесных побуждений.

Такая внутренняя граница — довольно обычное явление. Тело часто обладает «собственным умом», который можно легко обвинить в том, что он конфликтует с рассудком. Нередко у людей, поступающих так голова выдается вперед, как это происходит у вас, занимая «лидирующее положение». Крайнюю форму этого случая можно наблюдать у некоторых математиков, физиков и других людей, которые проводят значитель­ную часть жизни, занимаясь исключительно умственным трудом.

Полезно сопоставить естественные функциональные отделы в теле с тем разграничением, которое обычно появляется в случае ментальных границ. Сердце сильно отличается от мозга; это отличие отражено в не­схожести их структур и функций. Хорошо иметь крепкие и острые зубы, поскольку их функция — перемалывать пищу. Неплохо иметь мягкую и эластичную кожу, чтобы обладать свободой движения. В идеале все эти части должны работать сообща как функциональное целое. Ментальные границы, которые обнаруживают люди, обычно немно­го более грубые и, как правило, разделяют отдельные части тела, а не отдельные функции, вынуждая их действовать, независимо — изолируя голову, гениталии, дыхание и т. д. от остального тела. Эти границы часто блокируют все, в течение всего времени, вместо того чтобы быть избира­тельными и использоваться лишь тогда и там, где они полезны.

Демонстрация: изменение внутренней границы

Теперь я хотел бы продемонстрировать, как можно экспериментировать со своими внутренними границами, делая их более эффективным сред­ством самозащиты, и я полагаю, что было бы интересно продолжись с Сэнди.

Сэнди: Я хотела бы, чтобы вы немного помогли мне с моей грани­цей. Она вызывает у меня отвращение, и я ее просто бо­юсь.

Когда вы обнаруживаете внутри себя нечто отталкивающее, это оз­начает, что обнаруженная данность обладает обилием отчужденных ре­сурсов, которые могут стать ценной частью вас, если вы снова обретете над ними власть. Поэтому чем больше вы клеймите их как отталкиваю­щие, тем больше возможности того, что вы можете вернуть их из «тени». Хорошо, скажите мне, что вы обнаружили.

Сэнди: Это странная штука; это что-то вроде металлической коро­бочки внутри моей грудной клетки. (Сэнди показывает на участок между горлом и диафрагмой.) Она немного похожа на саркофаг. (Сэнди обозначает жестами форму гроба.) Все это довольно неприятно.

И от чего она вас защищает? Один из способов выяснения этого — приподнять крышку саркофага и посмотреть, что приходит вам на ум, кргда эта защита слегка ослабевает…

Сэнди: Это напоминает весь мир в целом… и весь этот нелепый вздор. (Ее голос дрожит, она всхлипывает.)  Что происходит сейчас? Сэнди: Я пытаюсь понять. Я не знаю, похоже ли это на… некий усвоенный уровень… это нечто большее, чем подозрение, это полное недоверие.

К чему-то конкретному? Или ко всем нелепостям и уродствам, ко­торые существуют в мире?

Сэнди: Мне кажется, что это недоверие к намерениям других лю­дей.

Хорошо. Я хочу, чтобы вы провели небольшой эксперимент наподо­бие того, который вы проводили ранее со своей внешней границей. По­пробуйте видоизменить эту коробку разными способами. Измените цвет, материал коробки, увеличьте ее, сделайте более мягкой, придайте ей бо­лее округлую форму или приблизьте ее к вашей коже — делайте с ней все, что вам хочется…

Сэнди: Она становится какой-то парообразной, а также начинает излучать свет; она подобна большой овальной фигуре, ко­торая движется и сияет сквозь мое тело. Во многих отно­шениях все это приобретает больший смысл.

Вам стало более комфортно? (Она глубоко вздыхает.)

Сэнди: Несомненно. Я испытываю совсем другие чувства!

Задержите ненадолго это переживание, чтобы проникнуться им…

Сэнди: Кажется, что она хочет распространиться, заполнив все мое тело вплоть до внутренней стороны моей кожи.

Прекрасно. Проверьте, что из этого получится. Вы вольны экспери­ментировать со всем этим, выясняя, что вам помогает, а что нет.

Сэнди: Мне по-прежнему кажется, что эта область (она указывает на верхнюю часть груди) нуждается в наибольшей защите.

Поэкспериментируйте еще немного. Пусть граница расширится до вашего кожного покрова, но сделайте ее иной в области вашей груди; сделайте ее более плотной, утолщенной или клейкой, лишь бы она луч­ше защищала вас в этой области…

Сэнди: Теперь она еще больше похожа на сияющую форму, кото­рая излучает свет наружу. Это интересно и очень не похо­же на то, что было раньше. Когда я смотрю на нее, она начинает напоминать такой зеркальный шар, ну, вроде тех, которые отражают свет на концертах.

Она имеет тот же фуксиновый цвет, что и ваша внешняя граница, с которой вы экспериментировали ранее? Или она другого цвета?

Сэнди: Сначала она была похожа на серую дымку. Затем измени­лась, и сейчас это тусклый золотистый свет, который излу­чается наружу во все стороны.

Теперь я хочу, чтобы вы произвели проверку. Представьте ситуации, в которых вы хотели бы обладать подобной границей, и выясните, на­сколько хорошо она вас защищает.

Сэнди:Теперь она больше похожа на… Теперь мне не надо особо беспокоиться о том, каковы намерения других людей, по­скольку я могу воспринимать их более отчетливо, так как мне не надо… Понимаете, когда зацикливаешься, постоянно повторяя про себя: «О боже, что бы это значило? Что у них на уме?», не можешь по-настоящему осмыслить то, что сама воспринимаешь. Теперь же я могу иметь собствен­ные восприятия в отношении ситуаций.

Мне это нравится — и, вероятно, вы тоже почувствовали себя лучше.

Сэнди: Да, определенно,

Теперь я хочу, чтобы вы представили, что у вас в груди снова тот саркофаг, такой, каким он был раньше…

Сэнди: Он кажется бесполезным, ограничивающим и инородным.

Хорошо, спасибо. Это все, что я хотел сделать в данный момент. Вы можете продолжить экспериментирование самостоятельно.

Последующее сообщение

Примерно неделю спустя Сэнди прислала мне следующее электронное письмо:

За последнюю пару дней — к примеру, сегодня — со мой произошел ряд интересных событий. Предваряющая информация: Энни, менеджер в офисе, где я работаю, раньше была байкером и употребляла наркотики. Она очень грубая, часто ругается и даже кричит на людей. Мне было любопытно, посмеет ли она когда-нибудь накричать на меня и какой будет моя реакция. И вот сегодня выяснилось, что я зарегистрировала заказ, не внеся необходимых пояснений в учетную карточку клиента. Когда кто-то сказал мне об этом, я ответила полушутливым тоном: «Неужели я это сделала? Не может быть!», но продолжала контролировать ситуацию, следить за происходящим и т. д. На весь офис раздался крик Энни: «Черт подери, что ты натворила!» Тогда я взяла заказ, прошла через всю комнату, встала перед ней и сказала очень громко и решительно: «Приношу публичное извинение. Я допустила ошибку и я, черт подери, нe робот-полицейский!» Когда я возвращалась к своему столу, она прокричала: «Ну и ну, я-то думала, ты само совершенство». Я крикнула в ответ: «Черт подери, нет, и тебе придется, с этим смириться!»

Обычно я никогда не реагирую в столь конгруэнтной манере. Я не была особенно расстроена, однако почувствовала некую внутреннюю силу, которая побуждала меня постоять за себя. Я не была расстроена ни в тот момент, ни впоследствии, как не происходило этого со мной и в прошлом. Я продолжала работать до конца дня, как будто моя реакция на Энни была совершенно естественной, несмотря на то что заметила интересные невербальные реакции в свой адрес со стороны других служащих, большую часть которых Энни раздражала и терроризировала на протяжении нескольких лет. Я была уверена, что прореагировала должным образом, пусть даже такой поступок был совершенно не в моих правилах, особенно в рабочей обстановке.

Кроме того, я стала чаще шутить с другими служащими, вести себя с ними более раскованно и по-дружески, не беспокоясь о том, что я скажу, о наших возрастных различиях и т. д. И они начали отвечать мне тем же. Я также позвонила одному сотруднику, разговоры с которым обычно не доставляют мне удовольствия. Мне удалось втянуть его в разговор, прилагая для этого намного меньше усилий, чем раньше, и я чувствовала себя намного более комфортно и была более откровенной, тогда как прежде мне неизменно казалось, что вся информация исходит от меня и относится ко мне. Поэтому я думаю, что моя работа с границами оказалась по-настоящему плодотворной.

Хотя у Сэнди была внутренняя граница, на деле она функциониро­вала скорее как внешняя граница, поскольку защищала ее от того, что находилось вовне. Подобно тому как внешние границы обеспечивают за­щиту от внешних опасностей, внутренние границы обычно защищают от опасностей внутренних. Такими опасностями могут быть элементарная боль и дискомфорт, вызванные травмой или болезнью, либо внутренние побуждения, с которыми человеку трудно справиться, — гнев, волнение, печаль, любовные или сексуальные переживания и т. д. Некоторые люди не хотят признавать какие-то внутренние реакции, определенные функ­ции или части своего тела. Это особенно вероятно, когда какая-то часть тела плохо функционирует, подвержена болезни или когда ее функция конфликтует со стойкими убеждениями, которые присущи данному человеку.

Разумеется, разграничение между внутренней и внешней опаснос­тью несколько искусственно, поскольку большая часть наших внутрен­них реакций является ответом на внешние опасности. Мы можем отда­вать предпочтение границе, которая защищает нас непосредственно от внешней опасности, или такой, которая защищает нас от нашей внутрен­ней реакции на внешнюю опасность. Наши позы и движения — это не только реакции на события, но также надежные детерминанты нашего опыта. В качестве эксперимента вспомните о чем-то по-настоящему печальном и угнетающем. После того как вы проникнетесь этими чувствами, поднимите руки у себя над головой, а также поднимите голову и глаза, чтобы они были устремлены в ту же сторону, и посмотрите, что происходит с вашими чувствами… В таком положении довольно трудно испытывать подавленность. Неслучайно, что религиозные проповедники просят людей возвести глаза и руки к небу, когда хотят, чтобы те очистились от своих грехов и обратились к Богу за утешением. Кроме того, подобное воздействие находит отражение в та­ких распространенных выражениях, как «дела идут в гору», «выше голо­ву» и т. д. Удерживая свое тело в каком-то одном положении, вы можете ограничить свои ощущения, но подобная жесткость мешает гибкому функционированию. Это может породить проблемы, поскольку, чтобы хорошо функционировать, ваше тело должно быть целостным, а не разделенным на части.

Теперь, после того как мы провели демонстрацию, рассмотрели не­сколько примеров и подискутировали, я хотел бы предоставить вам еще одну возможность для дальнейшего исследования и экспериментирова­ния с тем, как вносить полезные изменения в свои границы.

Упражнение 13.4 Внутренние границы

Экспериментирование с изменениями

(втроем, 15 минут)

Объединитесь снова в свои тройки и начните опять с 5 минут, посвящен­ных дальнейшему экспериментированию со своими внутренними грани­цами, прежде всего в ситуациях, которые представляют для вас труд­ность и в которых вы хотели бы иметь дополнительные варианты реаги­рования.

Помните о том, насколько важно сохранять позитивную функцию внутренней границы, когда вы экспериментируете с изменением своих репрезентаций границы. Определите, что вы можете сделать для улуч­шения ее функционирования, сохраняя позитивную функцию и одно­временно устраняя любые неприятные или бесполезные ограничения, по­следствия или побочные эффекты. Когда вы обнаружите изменения, ко­торые вам нравятся, присоедините их к будущему, представляя себе, как вы обладаете ими в тех контекстах, где они желательны. Это является как проверкой того, насколько хорошо они работают, так и повторением, которое соединяет новую, надежно функционирующую границу с ситуа­цией, в которой вы хотите ее иметь.

Затем поделитесь с другими участниками вашей тройки своими пе­реживаниями, обсудите то, что вы обнаружили, и попробуйте выполнить то, что делали другие, с тем чтобы расширить диапазон своего восприя­тия внутренних границ.

***

Не хотели бы вы о чем-то сообщить? Или задать какие-то вопросы?

Терри: Я обнаружил какую-то каменную штуковину поперек груди, и она мешала мне дышать. Иногда я прихожу в возбужде­ние и, когда это происходит, начинаю часто дышать, а за­тем пытаюсь задержать дыхание, чтобы взять себя в руки.

Но тогда у меня возникает напряжение в диафрагме, под­нимается давление, а затем начинает болеть голова. То есть ваша граница напоминает камень и вы замечаете связь меж­ду ней, кровяным давлением и головной болью. Это пример того, как защитная функция границы может вылиться в физическую проблему. Пытались ли вы превратить ее в нечто более проницаемое, например в губчатую резину или что-либо более мягкое?

Терри: Пытался. Казалось, что эта масса… этот твердый камень начинал разделяться на части, пока не превращался в не­что больше похожее на сетку.

То есть он по-прежнему «держал вас в плену», так сказать, но по­зволял проникать сквозь себя некоторым объектам. Прекрасно. Само со­бой, другим способом работы в данном случае будет определение того, как вы вообще доводите себя до возбуждения, и изменение этого процес­са, с тем чтобы у вас не было необходимости контролировать свое дыхание.

Энн: Я проделала определенную работу со «скорлупой грецкого ореха» вокруг моего сердца. Я начала с определения кон­текстов, в которых скорлупа отсутствовала и одним из ко­торых было общение с очень маленькими детьми и, сделав это, я пролила немало горьких слез. Сначала я не поняла, что происходит, но затем осознала, что чувствовать эту сер­дечную связь так прекрасно и что она крайне важна для меня. Затем, экспериментируя с другими ситуациями, я об­наружила, что мне следует отделять проявление чистосер­дечия от необходимости делать что-либо в качестве его следствия. Раньше у меня примешивалось к нему очень много смысловых оттенков, — например, если я буду чис­тосердечной с людьми, мне придется заботиться о них, быть с ними всегда и т. д. Теперь же я осознаю, что просто могу быть такой, поскольку мне нравится быть связанной с людь­ми без необходимости брать на себя какие-либо обязатель­ства перед ними. Я не знаю, можете ли вы это понять, но я чувствую себя преображенной, а мое сердце как будто из­лучает тепло в окружающий мир.

Спасибо. У меня тоже навернулись на глаза слезы. Многие люди сдерживают чувства любви ввиду возможного непонимания и послед­ствий, поэтому многим из них не помешало бы проявить их, в результате чего выиграл бы и мир в целом.

Много писалось о дихотомии «душа-тело», которая является еще
одним способом описания внутренней границы. Сейчас посвятите несколько минут тому, чтобы определить, что вы думаете о своих душе и теле в данный момент…

Большинство из нас обычно полагают, что душа локализуется в головном мозге, так ведь? При этом имеется остальная часть тела, которая обособлена от души, поэтому получается, что душа меньше тела. Сейчас попытайтесь стереть эту границу и представьте, как ваша душа вытекает и распространяется по всему телу, проникая в каждую клетку, вплоть до кончиков пальцев на руках и ногах, и становится такой же большой, как ваше тело. Когда вы будете это делать, обратите внимание на свои ощущения и на то, не сопровождает ли этот процесс какой-то приглушенный звук…

Теперь, находясь в этом состоянии, прикоснитесь к чему-то или к
кому-то рядом… Это действительно прекрасное чувство, не так ли? Душа и тело — всего лишь различные аспекты вашего функционирующего орга­низма, и я уверен, что все вы слышали подобные слова раньше. Но по-настоящему глубокое влияние на ваш опыт оказывает возможность ви­деть, ощущать и слышать, как ваша душа распространяется по всему телу. Она позволяет вам снова сделать целостным ваше мышление в ка­тегориях душа-тело, объединив эти элементы.

Большинство из нас полагают, что сердце занимает липа неболь­шую часть тела, но вы также можете увеличить в размерах свое сердце, распространив его аналогичным образом до кончиков своих пальцев, и ощу­тить свои сердце-душу-тело. Протяните руку и коснитесь своего соседа, так чтобы вы могли почувствовать, как вы касаетесь его своим сердцем и душой, а не только своим телом. Посвятите несколько минут анализу своих ощущений, а затем проделайте то же самое в своем воображении по крайней мере с одним примером трудной или стрессовой ситуации…

Хотя большинство из нас обычно полагают, что душа меньше тела, на самом деле ваша душа намного больше. Ваша душа может включать звезды, которые находятся на расстоянии в 13 миллиардов световых лет, и попытка распространить идентификацию своих сердца-души-тела да­леко за пределы кожного покрова может быть весьма интересной. Все мы делаем это в определенной степени, в зависимости от того, каких людей и какие объекты мы включаем внутрь границ идентичности. Но что, если ваши сердце-душа-тело будут включать все, что вы ощущаете, так чтобы все это воспринималось как находящееся внутри вас и как часть вас? Представьте, что ваши сердце-душа-тело настолько большие, что самые далекие звезды оказались ближе, чем кончики ваших пальцев! Посвятите пару минут анализу подобных ощущений…

О подобном опыте сообщают многие мистики, и я полагаю, что он имеет под собой реальную основу, поскольку все, что вы ощущаете, дей­ствительно совершается в ваших сердце-душе-теле, даже когда вы счита­ете, что это происходит во внешнем мире. Давайте последуем Эйнштей­ну и проведем небольшой умственный эксперимент. Вообразите, что ка­кой-то зловредный невролог, представляющий «темную сторону силы», пробрался прошлой ночью к вам в комнату, пока вы спали, сделал вам обезболивающий укол, удалил мозг, поместил его в питательный раствор, прикрепил сверхчувствительные электроды ко всем вашим сенсорным нервам, а затем послал по ним электрические сигналы, которые в точности воспроизвели опыт бодрствования и выполнения всех тех действий, которые вы совершили сегодня. Как бы вы определили различие между двумя состояниями?

Я полагаю, что многие из вас смотрели фильм «Матрица», который основан на этой идее: что весь наш опыт в действительности имеет место внутри нашего мозга, даже когда мы считаем его внешним. Некоторые математики даже утверждают, что им удалось доказать: любой достаточ­но сложно устроенный мозг не способен определить, существует ли «внеш­нее» или нет. Наш мозг получает электрические сигналы лишь от наших органов чувств, интерпретируя которые мы формируем свой опыт внеш­ней «реальности».

Этот процесс обычно срабатывает достаточно хорошо, и, предполо­жительно, вне нас все-таки существует некая внешняя реальность. Мы видим стакан молока на столе, и когда протягиваем руку, чтобы его взять, мы его ощущаем, и если подносим его к губам и выпиваем его содержи­мое, то не удивляемся тому, что оно имеет вкус молока и насыщает нас питательными веществами.

Так что хотя всем нам присущ опыт, который мы описываем как «инородный», имеющий место «вне нас» или как «внешнюю реальность», все это фактически происходит внутри нашего мозга и является частью нас, несмотря на разделение, которое мы обычно постулируем.

То есть в каком-то смысле каждый из нас — это изолированная все­ленная, заключенная в себе самой. Но, в другом смысле, мы — одно це­лое. И вопрос здесь сводится не к «или-или», а к «и-и». Согласно утвер­ждениям многих мистиков, вы уже едины с миром; дело лишь за тем, чтобы это осознать. Все вы существуете внутри моего мозга, а я суще­ствую в вашем. Все вы — часть меня, а я — часть вас. Мы все связаны друг с другом. Один мой друг как-то сказал: «У человека множество тел». Это совершенно иной образ мышления, такой, который позволяет вам принять совсем другую, более универсальную точку зрения, и кото­рый вы можете исследовать, чтобы выяснить, где и когда он будет вам полезен. Я не имею понятия, является ли это «истиной» или нет, но если принятие такой точки зрения может стать для вас полезной альтернати­вой, почему бы вам не попробовать и не выяснить это самим?

Резюме

Мы исследовали характеристики ваших внутренних и внешних границ. Мы поэкспериментировали с рядом изменений — расширением грани­цы, так чтобы она отстояла дальше от вашего тела, предупреждая вас раньше о возможном вторжении; заменой дигитальной границы «все или ничего» на более аналоговую; добавлением или заменой модально­стей и субмодальностей, чтобы граница могла лучше защищать вас от трудностей, становясь более плотной, утолщенной, упругой и т. д.

Знание того, как изменять границы, позволяет вам делать их более полезными и эффективными в их позитивной функции защиты вас от опасности, одновременно уменьшая или устраняя неприятные послед­ствия. Зная, как изменять свои границы, вы можете определить, как они способны оптимально защитить вас в трудных случаях и раста­ять или расшириться в безопасных и интимных ситуациях. Всякий раз, обнаруживая изменение, которое вам помогает, вы можете подстро­ить его к будущему, включив его в те контексты, где оно будет полез­ным. Если вы представите себя в этих контекстах с измененными гра­ницами, это поможет связать первые и вторые, так что защитный механизм будет срабатывать автоматически и вам не придется о нем размышлять, как это обнаружила Сэнди.

Теперь, когда вы достаточно подробно исследовали границы, я хотел бы вернуться к теме, о которой упоминал в начале этой книги в каче­стве одного из важных критериев эффективной я-концепции, — к теме связей. Чувство разъединенности с окружающими приводит к много­численным трудностям, далеко не последними из которых являются самомнение, осуждение других людей, конфликт и насилие. Именно по­этому я говорил о необходимости того, чтобы ваша идентичность связывала вас с вашим опытом и окружением. В следующей главе я на­мерен исследовать эту тему связей более подробно.

ГЛАВА 14.  СВЯЗЬ С ОКРУЖАЮЩИМИ

Одним из неизбежных следствий проведения границы является то, что она обычно помогает вам установить связь со всем, что находится внутри нее, и отделяет от всего, что находится вне нее. Незыблемая и непроницаемая граница сильно затрудняет контакт с тем, что находится за ней, не говоря уже об ощущении связи с внешним миром, тогда как отсутствие границы позволяет вам полноценно контак­тировать со своим окружением.

В случае разъединенности обычно имеет место какая-то трудность или испытание — проблема или спор, антипатия, гнев, негодование и так далее. Обычно ваши границы бывают очень заметными и проходят меж­ду вами и тем, с чем вы разъединены.

Как правило, в случае связанности ваши границы либо становятся очень прозрачными или даже вовсе исчезают, либо расширяются и начи­нают включать то, с чем вы чувствуете, себя связанным, и обычно при этом вы чувствуете себя в безопасности, комфортно, свободно, щедрым, любящим, благодарным и так далее.

Далее я хочу, чтобы вы сравнили случай связанности со случаем разъединенности. Сначала вспомните ситуацию, когда вы были связаны с кем-то, а затем — ситуацию, когда вы были с кем-то разъединены. Я хо­тел бы, чтобы вы выбрали людей, которых нет в этом помещении, и бу­дет очень хорошо, если вы выберете такие случаи, когда вы были связа­ны и разъединены с одним и тем же человеком. В одной ситуации вы чувствовали себя тесно связанным с кем-то, а в другой ощущали, что между вами лежит глубокая пропасть.

Вы могли бы также выполнить это упражнение, выбрав более широ­кие пределы, например группу людей или даже целую вселенную, по­скольку масштаб как опыта связанности, так и опыта разъединенности приблизительно один и тот же. Однако я рекомендую, чтобы вы сначала проделали это упражнение со случаем связанности или разъединенности с каким-то одним человеком.

Я хочу, чтобы вместо сосредоточения на самих границах вы обрати­ли внимание на различия в субмодальностях, которые вы используете для репрезентации этих двух случаев, и составили перечень этих различий.

Вспомните две ситуации, в которые вы попадали:

а) случай тесной связи с кем-то, когда ваши границы были прозрачны­ми, несуществующими или очень широкими и всеохватывающими;

б) случай резкого разъединения с кем-то, когда ваши границы были очевидными и незыблемыми.

Сначала в течение примерно пяти минут молча сравните, как вы мысленно воспроизводите эти два разных случая, а затем составьте пись­менный перечень субмодальных различий между ними. У них будет много общего, но нас интересуют именно различия. Убедитесь, что вы включи­ли субмодальности, относящиеся ко всем трем модальностям (визуаль­ной, аудиальной и кинестетической).

Теперь я хочу выбрать некоторые из субмодальных различий, которые вы обнаружили, и составить групповой перечень. Некоторые различия могут быть уникальными для вас как индивида, но, вероятно, большин­ство из них будут такими, которые остальные из вас найдут знакомыми или, по крайней мере, схожими с тем, что пережили вы, так что вы може­те сказать: «Да, это подходит и мне». Я буду наблюдать за вашими не­вербальными реакциями, когда мы этим займемся, и если кто-то назовет нечто, что не подходит для большинства из вас, мы проигнорируем это различие и перейдем к следующему.

Связанность 

светлое, ассоциированное, все тело, цветное, открытое, размытые края, близкое, движение, тихое, расслабленное, плавное, чувство приподнятости, «Это великолепно», покой, тишина.

Разъединенность

мрачное, диссоциированное, часть тела, черно-белое, закрытое, резко очерченные края, отдаленное, громкое, напряженное, отрывистое, чувство подавленности, «Это отвратительно».

Мы могли бы продолжить дальше и подобрать еще больше разли­чий, но для моих целей этого достаточно. Я упомянул, что в случае свя­занности обычно имеет место какая-то проблема, конфликт, стресс или трудность. В трудной ситуации вы хотите обладать как можно больши­ми ресурсами, чтобы выдержать испытания реального мира, с которыми вы сталкиваетесь. Теперь я хотел бы, чтобы вы посмотрели на эти два перечня и задали себе вопрос: «Какая из этих двух ситуаций является более ресурсной?»

Связь бывает намного более содержательной и ресурсной, если име­ется намного больше субмодальных отличий и намного больше инфор­мации: цветное изображение, а не черно-белое, движение, а не покой, звук, а не тишина, расслабление, а не напряжение, и так далее. Не пора­зительно ли, что в трудной ситуации, когда вам необходимо выдержать испытание и иметь доступ ко всем своим ресурсам, вы отбрасываете боль­шую их часть! Как если бы исследователь собирался в трудную экспеди­цию, но прежде чем отправиться в путь, выбросил большую часть своих припасов и снаряжения.

Учитывая, что имеется какая-то проблема, которую нужно разре­шить, не было бы проще разрешить ее в состоянии, которое мы назвали «связанностью»? Однако, как правило, в подобной ситуации мы лишь вызываем у себя некоторое внутреннее состояние, лишенное важнейших качеств. Сужая свои границы и напрягаясь, вы становитесь меньше, чем вы есть, менее ресурсным, менее способным повлиять на других и спра­виться с трудностями. Неудивительно, что в такой крайне упрощенной и бедной информацией среде мы обычно чувствуем себя в тупике и испы­тываем трудности с нахождением решений.

Наша естественная реакция — обособиться и отделить себя от причиняющего беспокойство переживания, и простейшим примером здесь является боль. Испытывая боль, мы обычно пытаемся от нее избавиться, избежать, блокировать или устранить ее, часто с помощью лекарств. В случае очень сильной боли такое решение может принести пользу, по крайней мере временную. Однако при небольшой или умеренной боли попытки отрицать ее могут на деле ее усилить. Когда мы противимся какому-то переживанию, как правило, мы напрягаем мышцы, чтобы ему противостоять. Это мышечное усилие вызывает напряжение в области, где мы чувствуем боль, в результате чего последняя обычно усиливается, а также « уменьшает приток крови, который необходим для исцеления, и так далее.

В следующий раз, когда вы будете испытывать боль, вместо того чтобы сопротивляться ей или закрывать на нее глаза, попробуйте поприветствоватъ ее, как будто она — ваш верный друг, который пришел с неприятной, но важной новостью. Попробуйте приблизить ее к себе и полностью ее осознать, чтобы вы могли полностью проникнуться своим переживанием со всеми его замысловатыми сенсорными деталями. Ка­кова ее форма и каковы края этой формы? Какого она цвета? Тяжелая ли она и плотная или легкая и воздушная, острая или тупая? Как она меняется со временем? Когда боль приветствуют и признают подобным образом, она обычно заметно уменьшается, поскольку вы направляете свое внимание на сенсорный стимул во всех модальностях, а не только на болевую реакцию. Тогда если вы изменяете обнаруженные вами суб­модальности, обычно боль становится еще более слабой и может даже полностью исчезнуть.

Эл: Один из наиболее широко используемых в НЛП методов ресурсного преодоления проблемы — диссоциация, позво­ляющая отстраниться от проблемного состояния; диссо­циация также весьма полезна при контролировании боли. Однако диссоциация названа одним из аспектов разъеди­ненности, которую вы описываете как нересурсное состоя­ние. Можете вы прокомментировать это?

Конечно. Ответ обусловлен тем, от чего вы отстраняетесь. Сначала рассмотрим случай диссоциации от проблемного состояния. Когда мы обособляемся от своих чувств в какой-то затруднительной ситуации, ос­таются только ее визуальный и аудиальный аспекты. Это очень помога­ет, когда вас переполняют и парализуют неприятные чувства. Обособле­ние от этих чувств — весьма полезный первый шаг, облегчающий доступ к ресурсам, с тем чтобы вы могли ассоциироваться с более позитивными чувствами, которые могут быть полезны при разрешений проблемы. Если же вы отстранитесь от ресурсного состояния, то лишитесь позитивных ресурсных чувств этого состояния.

Теперь рассмотрим, полезна ли диссоциация при контролировании боли. Сначала я хочу указать, что диссоциация сильно отличается от подавления боли и оказания ей сопротивления, о которых я говорил. Когда вы противитесь боли, то остаетесь ассоциированным с ней, и ваше внимание продолжает фокусироваться на боли. Диссоциация полезна при контролировании боли так же, как она полезна при других неприятных состояниях. И при диссоциации, и при эффективном контролировании о боли внимание сосредоточено на чем-то ином, поэтому боль, как правило, обходят стороной и игнорируют. Когда вы фокусируете свое внимание на сенсорных качествах боли — форме, цвете, структуре и так далее, а не на болевой реакции, это является примером отвлечения внимания от боли.  

Многие из вас знакомы с общим паттерном субмодальностей, носящим название «перекрестного картирования» (mapping across), в котором вы сохраняете неизменными содержание проблемной ситуации и фактические события, но меняете все субмодальности на те, которые присущи адекватному ресурсному состоянию. Этот паттерн имеет множество с конкретных и эффективных приложений, в том числе преодоление печали (2, гл. 11), избавление от стыда (2, гл. 14) и паттерн прощения (4, 7). Учитывая широкую полезность этого паттерна, имеются все основания ожидать, что он принесет в равной мере полезные результаты, если его приложить к вашему опыту разъединенности. Далее я хочу, чтобы вы поэкспериментировали с перекрестным картированием, переходя от разъ­единенности к связанности. Однако нередко возникают возражения про­тив этого приема, поэтому я хочу изложить ряд основных принципов, а затем узнать, нет ли у вас каких-то иных возражений против этих дей­ствий, чтобы я мог приложить все силы для их удовлетворения.

Во-первых, я хочу провести четкую грань между вашим внутрен­ним миром и миром внешним. Ваш опыт разъединенности существует в ваших мыслях, и я прошу вас поэкспериментировать с превращением разъединенности в связанность именно в этом внутреннем мире. Я не прошу вас изменять ваше взаимодействие с тем человеком во внешней реальности. Возможно, во внешнем мире установить связь с этим чело­веком будет весьма неразумно, хотя позже я оспорю этот пункт. Моя цель намного скромнее — устранить разъединенность, которая существует в вашей собственной нервной организации.

Вспомните, что в ходе последнего упражнения я указал, что вы должны выбрать человека, которого нет в этом помещении. Я хотел бы, чтобы вы подумали о некоторых следствиях этого. Допустим, что вы сердитесь на человека, с которым чувствуете себя разъединенным. Поскольку в дан­ный момент этого человека здесь нет, ваша репрезентация его, опреде­ленно, существует только в вашем сознании. Ваш образ может быть точ­ной репрезентацией того, как этот человек нехорошо вел себя в какое-то другое время, но в данный момент образ существует в вашем сознании независимо, используя часть вашей нервной организации. То есть образ занимает часть вашего сознания, и вы воспринимаете его как обособлен­ный и разъединенный с вами.

Другая часть вашего сознания занята тем, что сердится на этот об­раз, существующий в вашем сознании, и обычно эта реакция также вос­принимается как нечто безальтернативное и автоматическое, находящее­ся вне вашего контроля. «Он вызывает мой гнев». Поскольку нервная энергия, которая используется обеими сторонами этого внутреннего кон­фликта, более вам недоступна, у вас меньше ресурсов «для того, чтобы справиться с фактической внешней проблемной ситуацией. Можете ли вы вспомнить случай, когда вы были настолько внутренне расстроены, что не могли приступить к разрешению какой-то достаточно простой внеш­ней проблемы?

Это можно уподобить случаю, когда какая-то страна сталкивается с той или иной внешней угрозой. Если она разделена на части политиче­ским или экономическим конфликтом, у нее будет меньше ресурсов, ко­торые она могла бы использовать для разрешения внешней проблемы. Можно привести множество исторических примеров, когда страна была не в состоянии справиться с внешней трудностью ввиду внутреннего кон­фликта. Существует даже военный девиз «разделяй и властвуй», кото­рый характеризует подобную ситуацию. Когда вы устраняете внутренний конфликт и аннулируете внутренние границы, это обеспечивает вам доступ к большему количеству ресурсов, позволяя справиться с факти­ческими внешними трудностями.

Как правило, человек, который часто сердится и отделен от многих частей своей личности, становится все более пугливым и озабоченным своей внутренней борьбой с этими отчужденными мучителями. И чем более напуганным и беспомощным он будет, тем чаще станет он отстра­няться от угроз, которые будет видеть повсюду, — следуя по нисходящей спирали, которая ведет к изоляции. Параноик может заявить, что он — Христос или Жанна д’Арк, но этот крайний эготизм будет лишь при­творством, недолговечной маской, за которой прячутся чувства собственной неполноценности и беспомощности.

Я вовсе не уверен в том, что знаю, что такое просветление, но впол­не уверен, что это не паранойя; намного вероятнее, что это нечто проти­воположное паранойе. Просветленных мистиков обычно описывают как людей, которые ни от кого и ни от чего не защищались, никогда не гнева­лись и выказывали полное признание тем, кто сильно отличался от них. Эта характеристика определенно верна в отношении того единственного мистика, которого мне посчастливилось хорошо знать.

Другая трудность, с которой сталкиваются многие люди при пере­крестном картировании от разъединенности к связанности, состоит в том, что они, произведя изменение, которое было нежелательным, могут опа­саться, что это изменение «останется», — вспомните, как многие мамы учат детей не гримасничать. Могу вас заверить: если этот эксперимент чем-либо вас не удовлетворит, вы всегда можете просто вернуться к тому состоянию, в котором находились, когда начинали. Могу также сказать вам по собственному опыту, что неприятные чувства — большая ред­кость, но если они все-таки будут иметь место, я предлагаю вам подо­звать меня, с тем чтобы я постарался сделать это задание для вас более легким и комфортным. Есть ли у вас другие вопросы в отношении пере­крестного картирования от разъединенности к связанности?

Энн: Если бы я почувствовала свою связь с кем-то, то не думаю, что могла бы доверять этому человеку.

Когда вы изменяете свои чувства связанности с кем-то, это не озна­чает, что должны исчезнуть ваши знания и мудрость. Вы можете по-прежнему не доверять этим людям. Ощущение связи с ними не означает, что вы должны одалживать им деньги, любить их, идти с ними на конф­ронтацию и т. д.  Это означает лишь то, что вы остаетесь связанным с этим человеком и ресурсным в отношениях с ним — у вас будет больше, а не меньше альтернативных вариантов взаимодействия с ним. 

Раз мы затронули тему доверия, я хотел бы привести пару соображений, которые могли бы принять во внимание многие люди. Первое состоит в том, что хотя доверительные отношения прекрасны, здоровое доверие основывается на вашем собственном восприятии Кого-то или на  информации от какого-то другого человека, которому у вас имеются веские основания доверять. Простодушное доверие людям без каких-либо доказательств их надежности, возможно, и вызывает приятные чувства, но неразумно и может навлечь на вас множество неприятностей.

Второе соображение заключается в том, что для многих людей доверие — это очень широкое обобщение, которое следует разбить на более мелкие элементы. Доверить кому, сделать что, в частности, когда и где? Вы можете поверить кому-то свои чувства или доверить свою жену, но не свой автомобиль или свои деньги — и наоборот. Как-то раз я предло­жил одному новому знакомому воспользоваться моим автомобилем на основании моей оценки его общих возможностей и честности, но он ска­зал мне, что не умеет водить машину! Я мог бы поверить в его намере­ние, но не в его способность.

Эми: Я чувствую себя разъединенной со своим братом, который плохо относится к своим детям. Когда я в прошлом пыта­лась вмешаться, доставалось и мне. Я беспокоюсь о детях и хотела бы изменить его поведение по отношению к ним.

Помните, что в этом упражнении я предлагаю вам устранить лишь свою внутреннюю разъединенность, не относящуюся к тому, что вы мог­ли бы сделать с внешней ситуацией. Однако поскольку вы хотите изме­нить внешнюю ситуацию, давайте коснемся и этого случая. Когда вы чувствуете себя разъединенной с кем-то, скорее всего, вы ведете себя как высокомерный критик или судья, и большинство людей не слишком хо­рошо реагируют на это. Если бы вы чувствовали связь со своим братом, я полагаю, что вы, вероятнее всего, руководствовались бы желанием про­явить заботу и испытывали сострадание не только к его детям, но и к нему самому, и я думаю, что в этом случае у вас было бы намного больше шансов пронять его и оказать влияние на его поведение. Однако вы зна­ете, его намного лучше меня. Что, на ваш взгляд, скорее вызовет более позитивный отклик с его стороны: разъединенность или связанность?

Эми: Я думаю, что связанность вызвала бы более позитивный отклик. Но я по-прежнему опасаюсь, что он причинит мне боль.

И это беспокойство может иметь под собой реальные основания. Поэтому я хочу спросить вас еще раз: когда, на ваш взгляд, вы будете чувствовать себя в большей безопасности — в состоянии разъединенно­сти или связанности?

Эми: Вероятно, в состоянии связанности.

Приема, который помогает во всех случаях, конечно, нет. Но если вы действительно хотите пронять своего брата, чтобы изменить ситуа­цию с его детьми, мне кажется, что состояние связанности намного ско­рее вызовет позитивный отклик с его стороны, чем разъединенность. А что касается вашей безопасности, я советую вам поступить так: возьмите с собой кого-то, кто сможет вас защитить и не позволит вашему брату причинить вам вред. Обычно люди сообщают, что этот опыт перекрестного картирования позволил им узнать очень многое. Большинство людей также находят частичное, а иногда даже окончательное разрешение проблемы, с которой они столкнулись в ситуации разъединенности. Кроме того, многие также обнаруживают, что когда их внутренняя разъединенность исчезает, это также оказывает весьма благотворное воздействие на их фактические взаимоотношения с другим человеком в реальной жизни. Они обнаруживают, что спонтанно взаимодействуют с другим человеком на-, много более ресурсным образом и что в результате этого другой человек начинает реагировать более позитивно. Теперь я хотел бы, чтобы вы вы­полнили упражнение. Подзовите меня, если у вас появится возражение, которое мы не обсуждали. Старайтесь работать самостоятельно, помогая друг другу в случае необходимости.

1. Содержание разъединенности. Начните со своего опыта разъеди­ненности из предыдущего упражнения, оставив неизменным содер­жание — людей, контекст и реальные события.

2. Перекрестное картирование. Используя составленный вами пере­чень субмодальных различий; превратите субмодальности вашего опыта разъединенности в субмодальности связанности. Поменяйте темноту на свет, диссоциацию на ассоциацию и т. д., пока содержа­ние разъединенности не будет полностью представлено в субмодальностях связанности. Начав менять субмодальности, вы, возможно, обнаружите, что какое-то изменение затруднительно или невозмож­но. В этом случае просто вернитесь назад и перейдите к преобразо­ванию следующей субмодальности. Обычно другая последователь­ность оказывается намного более легкой, и изменение, которое прежде вызывало дискомфорт, становится впоследствии комфортным, пос­ле того как произведены другие изменения.

3. Восприятие новой связи. Продлите этот опыт какое-то время, с тем чтобы выяснить, что вы можете вынести из восприятия этой пробле­мы, когда она представлена в более содержательной и ресурсной форме. Если результаты этого эксперимента вам нравятся, подстройте их к будущему, к следующей вероятной встрече с подобной ситуацией.

***

Не хотите ли поделиться своими впечатлениями от этого упражнения?

Мэри: Я обнаружила, что включение другого человека внутрь моих границ автоматически поменяло все прочие субмодально­сти на субмодальности связанности.

Элис: Вместо того чтобы представить себе другого человека в этой конкретной ситуации, я оказалась охваченной воспо­минаниями о моем позитивном общении с ним, в результа­те чего мое восприятие этого человека стало более цело­стным и я смогла увидеть многие его качества. Поскольку я могла увидеть проблемную ситуацию в свете других, более позитивных ситуаций, этот опыт оказался для меня намно­го более сбалансированным и комфортным.

Сэм: Упражнение оказалось весьма просветляющим — в несколь­ких значениях этого слова. Важнейшим изменением для меня было то, что мои ощущения раскрылись, стали под­вижными и вызвали появление образов. Я начал думать о других вещах, которые могу сделать иначе в будущем, если окажусь в подобной ситуации.

Чарльз: Я использовал вашу идею, что «вовне ничего нет», то есть если я сердит, расстроен или изолирован, значит, я разъ­единен с какой-то частью самого себя, поэтому я могу со­брать себя воедино, собственным методом. И когда я ра­ботал над этим, меня внезапно посетила мысль: «Боже, если я преуспею в этом, то многочисленные защитные действия, к которым я прибегал столь длительное время, перестанут быть необходимыми». После чего подала голос другая часть, сказав: «Но мне нравится делать некоторые из этих вещей!» Тем самым передо мной возник ряд приятно озадачиваю­щих проблем. Теперь я должен решить, хочу ли я делать это или нет. А раньше у меня не было выбора, это была всего лишь автоматическая реакция.

Одна из основных пресуппозиций в НЛП состоит в том, что выбор всегда лучше, чем его отсутствие и иметь подобный выбор особенно приятно. Выбор «делать или не делать что-то» сильно отличается от на­стоятельного побуждения сделать то же самое. Если вам нравится де­лать что-то, почему бы это не делать? Если вы решите сохранить некото­рые из этих моделей поведения, могу поспорить, что они будут для вас намного более приятными теперь, когда «необходимость» следовать им исчезла, и я предполагаю, что их влияние на окружающих также будет гораздо более позитивным.

Сью: Я выбрала две ситуации с одним и тем же человеком, с мо­ей мамой: одну, в которой я испытывала сильные опасе­ния, и другую, в которой я чувствовала себя в полной безо­пасности. Затем, выполняя картирование, я испытала чув­ство глубочайшего сострадания, и проблема перестала существовать. Я всегда удивлялась, почему иногда обще­ние с мамой было просто изумительным, а иногда нет. По­рой я чувствовала связь с ней, а порой нет. Когда я заняла позицию «другого», эта позиция пронизала все. Начинать с разъединенности — это все равно что находиться в зоне боевых действий. Когда со мной так поступают другие люди, я негодую на них за то, что они отталкивают меня. Но когда они связаны со мной, я чувствую, что меня уважают и це­нят, и разногласия сходят на нет.

Фред: У меня есть одна знакомая, с которой я пытаюсь порвать. Но когда я отстранялся от нее, все мои ресурсы оказыва­лись ни к черту, и я плохо справлялся с ситуацией. Теперь я вижу, что мне необходимо сохранить связь, чтобы отстра­ниться от этой женщины. Это может показаться странным, но я знаю, что это так.

Салли: Когда я применила данный прием к конкретному случаю, он трансформировал этот случай. Затем я вспомнила все прочие ситуации, в которых данный прием был бы полезен и в которых я хотела бы, чтобы эта новая реакция стала частью меня. Поэтому я воспользовалась тем, что мы изу­чили раньше, и сформировала качество связанности как часть своей я-концепции, создав новый шаблон, трансфор­мировав противоположные примеры и так далее. Теперь я — человек, который связан с окружающими, независимо от того, приятно это или нет.

Джек: Проделав перекрестное картирование и представив себя разговаривающим с другим человеком в будущей ситуа­ции, я заметил, что тон моего голоса изменился. Голос стал приглушеннее и тише, и я почувствовал себя более ком­фортно. Не знаю, как повлияет это на его реакцию, когда я действительно с ним встречусь, но нет сомнений, что сей­час я чувствую себя лучше.

В этом упражнении я попросил вас провести грань между своими внутренними и внешними действиями. Однако такое разграничение ис­кусственно. Достигнув большей внутренней интеграции, вы обязательно измените позитивным образом свое внешнее поведение, а когда вы веде­те себя иначе с другими людьми, это часто вызывает изменение в их реакциях. Я хочу, чтобы все вы обратили внимание на то, как проделан­ное вами перекрестное картирование изменило ваши реакции и поведен­ческие модели, а также посмотрели, будут ли ваши новые реакции так же полезны при взаимодействии с этим человеком во внешнем мире. Вы можете даже провести проверку — незаметным и безопасным способом — и выяснить, в какой степени ваши новые реакции помогают вам спра­виться с фактическими внешними ситуациями, которые раньше явля­лись для вас трудным испытанием.

Это упражнение противоречит большинству установок нашей за­падноевропейской культуры, в которой мы обычно рационализируем, и оправдываем гнев и предубеждения, отвергая и атакуя объект гнева или фрустрации. Однако в учениях многих мистиков и святых вы часто об­наруживаете, что они ратуют за то, чтобы человек сохранял связь со своими врагами и искал возможность установить с ними дружеские от­ношения. «Лучший способ победить врага — превратить его в друга». Вероятно, большинству из вас знакомо наставление Христа о том, что необходимо прощать и «подставлять другую щеку»; подобные наставле­ния имеются и в других религиях. Мистики знали, что подобное едине­ние со всеми, которое они отстаивали, невозможно, пока человек разде­лен внутри себя.

Когда люди совершают убийства, они обычно делают это в гневе или в ярости, которые предполагают разъединенность и неприятие. Если вы остаетесь связанным с человеческой природой других людей, то если вы решили в определенной ситуации, что вам необходимо убить кого-то, чтобы защитить себя или другого человека, эта необходимость будет со­провождаться чувством огромной печали. Это делает намного менее ве­роятным то, что кто-то совершит убийство. Очень легко убить из чув­ства гнева, разъединенности и неприятия, а я бы хотел, чтобы совершить убийство было крайне сложно. Если вам необходимо убить, этот акт должна сопровождать глубокая печаль, но ни в коем случае не гнев. Гнев разъе­диняет, тогда как печаль позволяет сохранить связь.

Гнев почти тождествен опасности. Хотя тот вред, который гнев и насилие часто причиняют другим людям, вполне очевиден, вред, кото­рый гнев причиняет самому гневающемуся человеку, признается не столь широко, — и я имею в виду не только повышение кровяного давления и прочие физиологические эффекты, но и психологические последствия.

Традиции многих индейских культур требуют, чтобы вы, лишая жизни какое-то животное, совершали этот акт с величайшим уважением и печа­лью и объяснили духу этого животного, что вы делаете это для того, чтобы накормить или защитить себя и свою семью. Очевидно, индейцам было известно, что, если они убьют живое существо в гневе или ради забавы, «дух животного» вернется, чтобы досаждать и вредить им — из-за подобного отсутствия связи и уважения.

Это основополагающее допущение присутствует даже в «Звездных войнах», одного из самых популярных мифических символов на сегод­няшний день, хотя там его легко не заметить среди обилия крови и наси­лия. Общая идея состоит в том, что гнев и ненависть обратят жизненную силу против самой себя, став темной стороной этой силы. В фильме «Им­перия наносит ответный удар» Йода, своего рода дзенский наставник из будущего, учит Люка правилам поведения джедая:

Йода: Могущество джедая проистекает из этой Силы. Но не забы­вай о темной стороне — гневе, страхе, агрессии, — эти чув­ства темной стороны Силы, они возникают легко, они гото­вы стать твоими спутниками в сражении. Стоит тебе ступить на темную тропу, и она будет постоянно властвовать над тво­ей судьбой, поглощая тебя, как она поглотила ученика Оби-Вана (Дарта Вейдера). Джедай использует силу только для приобретения знаний и защиты и никогда — для нападения.

Люк: Мне здесь не нравится. Я ощущаю холод. Смерть.

Йода: Это место наполнено темной стороной Силы. Это царство зла. И ты должен покинуть его.

Люк: А что там внутри?

Йода: Только то, что ты возьмешь с собой. (Люк начинает наде­вать свой ремень с оружием.) Оружие тебе не понадобится.

Люк все-таки надевает ремень и, нагнувшись, проникает в подобие грота среди лесного болота. Он встречается с призраком Дарта Вейдера, обнажает огненный меч, сражается с призраком и отрубает ему голову. Затем, открыв шлем Вейдера, он обнаруживает внутри свое собственное мертвое лицо. В гневе он убил самого себя.

В следующем фильме, «Возвращение джедая», император и Дарт Вейдер берут Люка в плен, и император, глумясь над поверженным врагом, говорит ему: «Хорошо. Я чувствую твой гнев. Я беззащитен. Доставай же свое оружие. Срази меня всей своей ненавистью, и твое путешествие к темной стороне будет окончено». Но Люк в конце концов отказывается поддаться чувству ненависти, и когда Император пытается его убить, то его спасает не ненависть, а любовь его отца (Дарта Вейдера).

Здесь присутствует и дополнительный посыл: как бы далеко в глубь темной стороны ни зашел кто-то, по-прежнему имеется зерно любви, ко­торое может принести искупление.

Конечно, это всего лишь кино; а что можно сказать о более практи­ческих вещах? Фундаментальный принцип азиатских боевых искусств, таких как тай-цзи, айкидо и карате, состоит в том, чтобы сохранись связи с деструктивной силой, которая направлена против вас, а затем, вместо того чтобы прямо ей противостоять, использовать эту связь для измене­ния направления силы. Этот подход очень помогает в рукопашном бою, в котором используется минимальная сила для достижения максималь­ного результата.

Но еще больше меня интересует использование этого принципа на ментальном уровне, с тем чтобы конфликт не смог достичь физического уровня. В течение многих лет я собирал сообщения о том, как людям удавалась избежать изнасилования, ограбления или нападения, остава­ясь связанными с теми, кто на них нападал, и используя своего рода «психическое айкидо», чтобы найти выход из ситуации.

Одна женщина во время летней вечеринки сидела на ступеньках черной лестницы, прохлаждалась и курила. Внезапно она почувствовала что-то на своем плече. Она обернулась и увидела пенис. Она произнесла небрежно, как бы разговаривая с самой собой: «Гм, похоже на пенис, только поменьше», и мужчина тут же исчез.

Другая женщина однажды ночью лежала в постели, когда на нее неожиданно взгромоздился мужчина. Она протянула руку к ночному сто­лику, взяла 25 центов и предложила ему, сказав: «Простите, вы не могли бы позвонить в полицию: в моей постели незнакомый мужчина», и он ретировался.

Студент колледжа находился в своей комнате в общежитии, усерд­но готовясь к выпускным экзаменам, когда дверь открылась, вошел дру­гой студент и сказал ничего не выражающим голосом: «Я собираюсь тебя застрелить». Занимавшийся студент был настолько раздосадован этой помехой его занятиям, что сказал громким голосом: «Не видишь, я го­товлюсь к экзаменам; у меня нет времени на подобную чепуху, иди за­стрели кого-нибудь другого» и углубился в свои книги. Парень с оружи­ем сказал: «Извини» и ушел. Примерно через минуту раздался выстрел в соседней комнате.

Санитара в психиатрической клинике схватил сзади и начал душить больной, который не только был гораздо сильнее, но посвятил много времени изучению боевых искусств. Санитар понял; что бороться, чтобы высвободится, бесполезно, поэтому, начав терять сознание, он изловчил­ся и стал нежно гладить руку больного, сжимавшую его шею. Больной перестал его душить, поскольку, как он сказал позже, «это было настоль­ко странно, что я должен был остановиться, чтобы осмыслить происхо­дящее».

Женщина, которую держал заложницей мужчина, приставивший ру­жье к ее горлу, продолжала рассказывать ему анекдоты: «А вы слышали тот, в котором говорится…» Спустя примерно час подобного времяпре­провождения он освободил ее, не причинив ей вреда.

Другая женщина шла поздно вечером по улице в криминогенном районе, когда заметила мужчину, который как будто ее преследовал. Она перешла улицу, и он последовал за ней. Она ускорила шаг, и он сделал то же. Она начала беспокоиться, поэтому повернулась, подошла к нему и сказала: «Извините, мне страшно. Не могли бы вы проводить меня до­мой?» Мужчина взял ее под руку и довел до дому. А потом она узнала, что позже в тот вечер он совершил изнасилование.

Многие, слыша подобные истории, полагают, что трудно не расте­ряться и сразу прореагировать так, как сделали это те люди. Вероятно, они были исключительно находчивыми. Хотя, возможно, и трудно про­демонстрировать изобретательную реакцию с ходу, можно заранее обду­мать ситуации, которые могут произойти, и выполнить подстройку к бу­дущему для своих реакций на них, с тем чтобы последние стали автома­тическими.

Одна женщина, которой приходилось возвращаться с работы пеш­ком поздно вечером через криминогенный район, всегда делала специ­альные приготовления, прежде чем покинуть место работы. Сначала она завязывала половину своих волос в хвостик, торчавший вверх с одной стороны ее головы, а остальные волосы — во второй хвостик, торчавший горизонтально в другую сторону. Затем она красила рот ярко-зеленой помадой, изображая на нем весьма вульгарную улыбку в виде «лука Ку­пидона». Наконец, она зажимала в руке пару таблеток «алка-зельцер». Когда к ней приближался какой-нибудь подозрительный мужчина, она поворачивалась к нему и улыбалась во весь рот, вытаращив глаза, и это­го было достаточно, чтобы его отпугнуть. Однажды, когда этот прием не помог, она сунула в рот таблетки и начала испускать пену, после чего мужчина убежал.

Если вы рассмотрите эти примеры на предмет того общего, что в них имеется, то можете извлечь ряд важных уроков. Один состоит в том, что вместо того чтобы убегать или отстраняться от ситуации, эти люди оставались связанными с трудностью и сохраняли контакт с другим че­ловеком. Нет такого средства, которое помогает во всех случаях; я уве­рен, можно найти людей, которые применяли этот подход, но не добива­лись аналогичного успеха. Но поддержание связи позволяет вам сохра­нить доступ ко всем своим ресурсам и дает возможность влиять на другого человека в угрожающей ситуации.

Другой общий элемент во всех этих примерах состоит в том, что все эти люди отказались принять те условия или контекст, которые были им предложены, создав вместо этого новые условия, которые были для них более приемлемыми. Каждый из них создал контекст, намного более пред­почтительный, чем тот, в котором они оказались, и действовал внутри это­го контекста так, что ему удалось вовлечь в новый контекст другого чело­века, заставив его прореагировать иным образом. Эта тема постоянно по­вторяется в весьма успешной работе Вирджинии Сатир с семьями. «Все, кто меня окружает, — это люди, на которых я могу прореагировать, но они ни в коем случае не определяют мою судьбу, если только я не поручу им заботу о себе». Чтобы предложить новые и лучшие условия, эти люди должны были иметь доступ ко всем своим внутренним ресурсам и не должны были допустить внутреннего хаоса, всегда являющегося признаком страха или гнева, которые делают людей слабыми и уязвимыми.

Полезно рассмотреть и противоположную ситуацию. Может ли каж­дый из вас вспомнить случай в своей жизни, когда внешняя реальность была скорее благоприятной, возможно, даже просто изумительной, но вы не могли насладиться ею, так как внутри вас царил хаос? Нет сомне­ний, что параноик — это пример человека, которому приходится очень нелегко, несмотря на попытки окружающих помочь ему получить удо­вольствие от жизни. Если вы не можете помириться со своими внутрен­ними составляющими, вас ждут неприятные времена, независимо от того, разрешите вы внешние проблемы или нет, и это также один из основопо­лагающих посылов многих духовных традиций. «Царство Божие внутри вас» — это не какая-то абстрактная метафора, а прямое указание на то, где находится решение.

Сью: Вы говорили о проблемах, вызванных внутренними репрезен­тациями, которые имеют отношение к конфликтам. Не могли бы вы сказать пару слов о позитивных репрезентациях?

Разумеется. Когда вы примиряетесь с какой-то проблемной репре­зентацией, она превращается в позитивную, становясь дополнительным ресурсом, который является частью вас. Когда вы любите кого-то, ваша внутренняя репрезентация этого человека обогащает вас и становится частью внутреннего мира, который вы носите с собой повсюду. Причем вы не просто впитываете извне нечто прекрасное, а приобретаете намно­го большее. Вы также открываете себя во всех тех прекрасных проявле­ниях, на которые вы способны. Вы открываете себя во время общения с другим человеком. Если бы он не появился в вашей жизни, вы могли бы так и не узнать о своей способности проявлять заботу, ценить людей и о других качествах, которые вы открыли в себя в ходе ваших взаимоотно­шений. Всякий раз, когда вы впитываете извне нечто позитивное и ис­тинное, вы также узнаете больше о себе и расширяете свои возможности. Чем богаче ваше внутреннее содержание, тем больше вы цените то, что вас окружает.

У маленьких детей не было времени для того, чтобы обогатиться опытом, и хотя им присущи изумительная простота и невинность, у них просто нет опыта для того, чтобы по-настоящему оценить более тонкие нюансы. Маленького ребенка устроит любой леденец, лишь бы в нем было много сахара. Должно пройти время, прежде чем он сможет оце­нить аромат настоящего кленового сахара или едва различимые вкусовые оттенки и структуру других сладостей, по мере того как постепенно будет становиться богаче внутренний мир его опыта. То же самое касает­ся оценки произведений искусства, музыки или любого другого более сложного опыта.

Каков тот внутренний мир, который вы носите с собой? Какими переживаниями вы «обставите» свое сознание? Некоторые люди кол­лекционируют обиды, несчастья и другие неприятные воспоминания, а за­тем живут с ними. Представьте, что вы развесили фотографии и карти­ны, на которых запечатлены неприятные события, на всех стенах у себя дома и на работе, где вы будете видеть их и реагировать на них каждый день. Это было бы ужасно, однако многие люди проделывают подобное в своем сознании — и, в отличие от дома или работы, они не могут от этого убежать. Недавно мне попались на глаза слова Кэрри Фишер, которые прекрасно передают эту мысль: «Таить обиду — все равно что выпить яд и ждать смерти другого человека».

Почему бы вместо этого не «обставить» свой внутренний мир ярки­ми переживаниями? Неотразимой красотой, глубокой благодарностью, нежной любовью, продолжительным удовольствием, чувством юмора, не­поколебимой верностью, невероятным мужеством, глубочайшей мудрос­тью, таким ощущением общности, от которого на глаза наворачиваются слезы…

Я не говорю о том, что нужно отрицать всевозможные ужасы, кото­рые приносит с собой человеческая жестокость и глупость, но их можно держать на расстоянии, вне дома, в котором вы живете, — вне своего сознания.

Почему бы не сформировать у себя такое личное качество, как ре­шимость жить с сознанием, наполненным красотой, правдой и удоволь­ствием, и начать прямо сейчас коллекционировать опыт, который пита­ет вас и объединяет их, подобно тому, как вы подходите к любому друго­му своему качеству? Я думаю, это был бы один из самых эффективных способов, каким вы можете использовать то, что здесь изучили, чтобы сделать свою жизнь лучше.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Я посвятил моделированию я-концепции в общей сложности более 12 лет, и в итоге настал момент, когда, как мне кажется, была проделана достаточно полная работа по выявлению большинства аспектов того, как люди думают о себе. Вы познакомились в этой книге с исчерпывающим набором практических процессов и понятий, которые можно использовать для трансформации своего «я» посредством кор­ректировки и изменения любого качества своей я-концепции. Некото­рые из этих процессов являются относительно новыми, причем отдель­ные грани появились у этого материала только во время окончательного редактирования книги. Поэтому нет сомнений, что существуют какие-то дополнительные особенности, которые я упустил и которые ждут того, чтобы кто-то их заметил и описал. Тем не менее это полезная практиче­ская карта, которую можно использовать для упрочения и изменения своей я-концепции.

Возникает вопрос: «Как можно определить, когда следует использо­вать все эти методы? Когда полезнее всего произвести изменение в я-концепции?» В каждой главе были даны конкретные указания, касающиеся применения материала, содержащегося в ней, но я хотел бы сделать не­сколько общих замечаний, которые могут оказаться полезными.

Всякий раз, когда люди говорят о себе или своих проблемах, они делают утверждения, касающиеся их представлений о себе. Поэтому вы могли бы использовать вмешательство в я-концепцию в случае любой про­блемы, с которой человек, по его словам, столкнулся. Однако если человек сообщает: «Я пишу с ошибками», «Я не умею вести светскую беседу» или «Я страдаю фобией», очевидно, что он говорит о конкретной проблеме или навыке, которые проявляются в каком-то ограниченном контексте.

Всякий раз, когда у людей возникает проблема, которая Ограничена определенным контекстом или определенным заданием, обычно намного эффективнее воспользоваться более проверенными и простыми метода­ми и разрешить ее с помощью контекстного поведенческого изменения. Люди просят о конкретном изменении, и часто это все, что им нужно. Конкретных изменений добиться гораздо легче, так как они намного реже мешают остальной жизни человека, поэтому обычно бывает очень не­много препятствий, которые нужно преодолеть.

Много лет назад я знал одного специалиста по тренингам, чье реше­ние в случае почти каждой проблемы состояло в том, чтобы придать человеку уверенность в себе и объединить ее с проблемным состоянием. Но если вы используете вмешательство в я-концепцию в случае какого-то специфического навыка, такого как правописание, маловероятно, что оно повлияет на способность человека правильно писать, так что он, ве­роятно, по окончании тренинга по-прежнему будет писать с ошибками. Никакая уверенность в собственных силах не превратит безграмотного человека в грамотного, если он прежде не научится писать. Разве что он перестанет комплексовать по поводу своей безграмотности, что можно рассматривать как определенное достижение, поскольку теперь он, по крайней мере, не будет испытывать неприятных чувств.

Однако это не то, о чем человек просил, и не то, в чём он действи­тельно нуждался. Он по-прежнему не сможет правильно писать, и нега­тивные последствия, с которыми ему придется столкнуться, например, при поступлении на работу, останутся теми же. Уверенность в себе может мо­дифицировать то, как вы используете какой-то навык, но она не может его сформировать. И если теперь человека будет отличать большая уверен­ность в себе, он, скорее всего, будет изумлен (и, возможно, даже оскорб­лен), когда кто-то укажет ему на то, что он неправильно пишет слова. Воистину, некоторые «решения» — это замаскированные проблемы!

Если человек говорит о себе в очень общих выражениях, особенно если он говорит или подразумевает, что нечто происходит с ним «все­гда» и «везде» (или «никогда» и «нигде»), это хороший признак того, что он выиграет от изменения в я-концепции, поскольку это изменение будет с ним всегда и везде. Утверждения типа «я ужасный человек», «я неудачник», «я не заслуживаю счастья» или «я не способен устано­вить хорошие отношения с людьми» — это достаточно очевидные свиде­тельства того, что изменение в я-концепции будет очень полезным. По­этому для начала вы можете задать себе вопрос: «Хочет ли этот человек сказать, что он столкнулся с проблемой или что он сам является пробле­мой?» Когда люди говорят, что проблемой являются они, тогда работа над я-концепцией определенно уместна.

Если человек испытывает серьезные трудности в большинстве об­ластей своей жизни, то вероятно, что вмешательства на уровне я-концепции будут очень полезными. Но даже если он в целом очень компе­тентен и удачлив, подобно Питеру во время демонстрации формирова­ния я-концепции, он может выиграть от вмешательства в я-концепцию, если конкретная проблема сохраняется во времени и пространстве. Питер обладал всеми конкретными навыками для того, чтобы располагать людей к себе, поэтому изменение в я-концепции свелось лишь к тому, что­бы это качество стало заметным в его поведении. С другой стороны, человек может быть твердо уверен в том, он располагает к себе окружа­ющих, однако он может не обладать конкретными навыками (раппорт, сенситивность, мягкость, сострадание и так далее), которые оказывают огромное влияние на то, как это качество проявляется на деле и воспри­нимается окружающими.

Паттерн взмаха, который формирует то или иное качество я-кон­цепции, можно использовать при достаточно простых привычках, вроде привычки грызть ногти, а также для изменения таких моделей поведе­ния, как курение или стремление похудеть, которые нередко имеют на­много более сложный характер. То есть вы можете использовать вмеша­тельство в я-концепцию почти во всех случаях, и только вы определяете, может ли человек извлечь пользу из ограниченного поведенческого из­менения, или из более экстенсивного изменения в я-концепции, или из того и другого одновременно.

Когда кто-то говорит, что он постоянно делает что-то мешающее ему или часто сталкивается с проблемой, и вы полагаете, что будет по­лезно, если он станет думать, что является человеком, обладающим про­тивоположными качествами, вы всегда можете перекинуть мостик от «де­лать» или «сталкиваться» к являться или быть, когда станете рассмат­ривать желаемый позитивный результат. «Вы говорили мне о том, что часто судите других, и о трудностях, которые возникают из-за этого. Со­здается впечатление, что вам хотелось бы быть терпимым человеком, таким, который уважает любой иной способ существования, но при этом относится с полным уважением к собственным симпатиям и антипатиям. Не кажется ли вам, что превращение в подобного человека могло бы стать достойной целью?»

Я показал вам, как можно изменить я-концепцию сознательным, на­глядным и детальным образом, поскольку хотел, чтобы вы прочувство­вали и поняли различные аспекты того, как работает ваша я-концепция. Однако теперь, когда вы пришли к этому доскональному пониманию, тем из вас, кто хочет поделиться им с другими людьми, не нужно ис­пользовать подобные детали или быть столь же исчерпывающим, если вы внимательно следите за чьими-то невербальными и вербальными ре­акциями. Помните, что мы рассматривали такие аспекты вашей жизни, которые большинство людей совершенно не осознают. Стоит вам попрак­тиковаться в этих навыках, и вы сможете добиться многого в непринуж­денном разговоре, а другой человек будет иметь при этом лишь самое и» смутное представление о происходящем.                                                                      

«Приведите мне пример проявления вами доброты в прошлом», «Многими ли способами вы проявляете свою доброту, с разными людьми и в разных ситуациях?» «Легче ли вам представить себе все эти разные способы собранными вместе, подобно коллажу, или один за другом, подобно быстрому показу слайдов?» «Можете ли вы представить себе какие-то ситуации в будущем, когда вы определенно проявите добро­ту?» «Если бы вам было нужно проявить доброту к человеку каким-то новым способом, который вы никогда раньше не практиковали, каким бы он был?» «Могли бы вы вспомнить случаи, когда вы проявляли доб­роту в течение очень короткого времени, а также случаи, когда ваше доброе отношение сохранялось в течение продолжительного периода вре­мени?» «Когда вы вспоминаете примеры проявления доброты, думаете ли вы о том, как добрые поступки совершают другие люди, или о прояв­лении доброты вами?» «Если вы вспомните случай, когда вы были доб­ры к кому-то, можете ли вы представить себя на месте этого человека и проникнуться теми чувствами, которые он испытывает в ответ на вашу доброту?» «Что вы ощущаете, когда вспоминаете те случаи, когда вы были недобры к людям?» «Выберите один из них и скажите мне, как бы вы предпочли вести себя в следующий раз в аналогичной ситуации». «Можете ли вы увидеть себя реагирующим подобным образом в следую­щий раз?» «Это стало бы еще одним примером вашей доброты, не так ли?» И, разумеется, вы можете задавать аналогичные вопросы о прису­щих людям границах и связях с окружающими.

Я надеюсь, что когда вы будете осуществлять все это, ваши дей­ствия будут вам совершенно ясны, тогда как для людей, не обладающих вашими знаниями, ваши вопросы и невербальные жесты будут лишь ча­стью интересного разговора, которую они могут даже не соотнести с по­зитивными изменениями, которые ощутят в результате.

Напутствие

Теперь я хочу, чтобы вы немного расслабились и посвятили некоторое время спокойному анализу впечатлений, которые вы получили, — всего, что вы увидели, услышали и ощутили, когда читали эту книгу и выпол­няли описанные в ней упражнения. Я хочу, чтобы вы — оценивая путе­шествие, которое вы совершили по бесконечному лабиринту внутри сво­ей психики, к основам своего существа и я-концепции, корням и истокам собственной личности, — подумали об изменениях, которые с вами уже произошли. Я хочу, чтобы в этом анализе полностью участвовали и ваше сознание, и ваше подсознание, поскольку подсознание, вероятно, усвои­ло множество вещей, которые сознание пока даже не заметило.

Когда вы начинаете закладывать новую основу понимания, это очень похоже на строительство дома. В самом начале у вас имеется лишь ряд чертежей, представляющих собой непонятные значки и пометки на бумаге. Чуть позже вы роете в земле яму, покупаете бетон, доски, гвозди и другие материалы. Если вы обучаете людей тому, как строить дом, сначала имеет смысл показать им, как будет выглядеть построенный дом, а за- тем обучить их всем элементам его строительства — как замерять и рас­пиливать доски, вбивать гвозди, оставлять отверстия под окна и двери и всем прочим навыкам, которые необходимы для постепенного превращения всех этих материалов в строение, в котором будет удобно жить.

Милтон Эриксон часто знакомил людей с техникой гипноза, прося их вспомнить то время, когда они приступали к изучению алфавита в школе, сидя за маленькими жесткими партами, расставленными рядами. Они еще не знали, что такое буквы, хотя и видели их изображения, выве­шенные над классной доской или на стенах класса. Они удивлялись тому, что буквы бывают заглавными и строчными и что некоторые из них так не похожи друг на друга, хотя это «та же самая» буква, тогда как некото­рые «разные» буквы выглядят намного более похожими

Когда вы изучали эти буквы, а позже усваивали правила группиро­вания их в слова, а затем в предложения, вы не имели ни малейшего представления о том, что закладываете основу навыка, который впослед­ствии станет совершенно неосознаваемым, — способности, которая бук­вально раскроет перед вами новый мир, позволяя вам узнавать мысли людей, живших тысячи лет назад, или находящихся за тысячи миль от вас, или являющихся представителями совершенно иной среды, культу­ры или профессии, а также давая вам возможность приобрести обшир­ный опыт, который в противном случае был бы для вас совершенно не­доступен.

Усваивая какие-то новые навыки, скажем, вождение автомобиля, вы часто чувствуете’ себя сначала очень неуверенно, и они поглощают почти все ваше сознательное внимание. Но по мере практики и приобретения опыта эта задача постепенно отходит на задний план, требуя от вас все меньше внимания и освободив ваше сознание для других дел, так что теперь вы можете водить автомобиль почти автоматически. Вы усажива­етесь за руль и умело ведете машину туда, куда вам нужно, неосознанно реагируя на сигналы и перекрестки, встречный транспорт и на все ос­тальные события, на которые вам необходимо направлять внимание для обеспечения безопасной езды, в то время как сознательно вы можете быть заняты разговором с пассажирами или составлением планов на день. Вы направляете свое сознательное внимание на вождение только при воз­никновении чрезвычайной ситуации, или в случае необычных дорожных условий, или если ведете новый для вас автомобиль, или если ищете адрес в незнакомом городе. Причем даже тогда большинство базовых навыков вождения по-прежнему остаются неосознаваемыми.

Я хочу, чтобы вы мысленно вернулись к тому моменту, когда приступали к чтению этой книги, подумали обо всем, что произошло впоследствии, и вспомнили свое душевное состояние, когда я впервые попросил вас обратить свой взгляд внутрь и определить, как вы подсознательно представляете себе какое-то присущее вам качество. Вероятно, многие из вас тогда плохо понимали, чего я от вас хочу, но если бы я попросил вас сделать то же самое сейчас, вы смогли бы справиться с этой весьма непростой задачей быстро и легко, и это лишь одно из мно­гочисленных свидетельств всего того, чему вы научились.

Из-за неизбежного проявления неловкости на ранних стадиях научения некоторые люди избегают применения новых навыков, посколь­ку она вызывает у них чувство дискомфорта. При этом они забывают о старинной поговорке: «Первый блин комом». Если вы хотите проверить истинность этих слов, вспомните свой первый поцелуй или свой первый неумелый сексуальный опыт. Если неловкость, возникавшая на ранних стадиях научения и практики, продолжает вас беспокоить, вы можете напомнить себе, что вы — человек, способный идти к своим долговре­менным целям, и что вы обладаете упорством и настойчивостью и пре­одолеете временный дискомфорт, поскольку помните о тех благах, кото­рые ждут вас впереди; к если по какой-то случайности настойчивость еще не стала частью вашей я-концепции, вы теперь точно знаете, как вам развить в себе это качество таким способом, чтобы оно было долговеч­ным и высокоэффективным, вспоминая случаи, когда вы проявляли на­стойчивость, и обрабатывая их уникальным методом, который представ­ляется вам действенным и убедительным.

Я также хочу, чтобы вы посвятили какое-то время перебрасыванию мостика между опытом, приобретенным при чтении этой книги, и буду­щим, которое ожидает и манит вас. Вы уже ощутили то позитивное воз­действие, которое изученные вами процессы могли оказать на вашу жизнь, — оно могло сделать вашу я-концепцию более стабильной, но при этом более открытой для обратной связи и изменений, сделать вашу жизнь намного более радостной, интересной и приятной. Но я также хочу, что­бы вы поняли, что только от вас зависит, продлится ли этот процесс полноценного использования всего того, чему вы научились, чтобы вы и ваши друзья извлекли пользу из этих знаний и превратили свою жизнь во все то, чем вы можете стать.

Мне кажется, что частью этого путешествия, которое совершаем все мы, является определение того, что значит быть человеком. Несколько столетий назад в традиционных обществах люди знали, что такое чело­век, и мало кто подвергал сомнению старые общепризнанные истины. Перемены происходили очень медленно, и не многое бросало вызов тому во что верили, все. Лук и стрела были изобретены где-то между 30 и 41 тысячами лет назад, однако в течение всего этого времени конструк­ция лука изменилась очень мало. Если бы вы жили в те времена, то за всю свою жизнь могли бы увидеть очень незначительное количество из­менений. Вы бы знали, кто вы такой, и произошло бы очень мало собы­тий, ставящих под вопрос или изменяющих ваши взгляды.

Однако теперь изменения происходят столь быстро, что мы не спо­собны уследить за ними, не говоря уж о том, чтобы к ним хорошо адап­тироваться. За последние 50 лет в конструкцию лука были внесены сот­ни, а возможно и тысячи, изменений. Стремительный темп перемен про­должает убыстряться, и эта скорость сопряжена как со множеством возможностей, так и опасностей. Традиционная культура, которая оставалась в сущности неизменной на протяжении сотен или тысяч лет, может иметь ряд очень привлекательных и замечательных аспектов, но когда она сталкивается с быстрыми изменениями, то обычно становится дезор­ганизованной и распадается.

Несмотря на то, что наша собственная культура демонстрирует мно­жество признаков внутреннего напряжения, нам пока удается приспосо­биться к изменениям, хотя часто мы делаем это вопреки своему желанию. Каких-то сто лет назад, когда мой отец был молодым человеком, женщи­ны в США являлись собственностью своих мужей и им не разрешалось голосовать на выборах, — и на земле еще много мест, где такие порядки по-прежнему существуют. Хотя нет сомнений, что нам еще предстоит пройти длинный путь, мы постепенно добиваемся прогресса в преодолении этни­ческих, расовых, тендерных и классовых стереотипов, признавая, что люди заслуживают равного уважения и равных прав и что каждый из нас может внести определенный вклад на пути к самопознанию, на который челове­чество встало лишь недавно.

Что же значит быть человеком, свободным от всех тех старых догм и деструктивных стереотипов, всех тех культурных допущений, которые раньше никто не подвергал сомнению? Я не думаю, что каждый из нас имеет реальное представление о том, что может стать с человечеством, но совершенно очевидно, что мы — вид, находящийся в процессе очень быстрого перехода в новое состояние. Конечный пункт этого путешествия, или наша способность достичь его, может быть под вопросом, но то же самое можно сказать о любом путешествии, особенно о тех, которые только начались. То, что мы вме­сте изучили в этой книге, может, как я надеюсь, оказать нам некоторую помощь в определении того, кто мы такие и на что способны, и я рассчи­тываю, что вы присоединитесь ко мне в этих первых робких усилиях на пути к самопознанию — таким способом, который кажется вам приемлемым.

А когда вы принесете эти идеи во внешний мир и будете слушать, что люди говорят о себе, своих навыках и проблемах, вы сможете насла­диться размышлениями о том, как вы могли бы помочь им в восприятии самих себя и своих качеств более полезным образом. В мире существует большая потребность в том, чему вы здесь научились, а это предполагает безграничные возможности для того, чтобы вы улучшили жизнь других людей и чтобы некоторые из вас сумели заработать какие-то деньги во время этой деятельности. Я желаю вам приятного путешествия в гряду­щие недели, месяцы и годы. Имеется множество возможностей для того, чтобы воспользоваться этими идеями и помочь людям стать тем, кем они хотят быть.

Постскриптум

Мартин Фишер однажды сказал: «Заключение — это момент, когда вы устали думать». Точно так же и книга завершается в тот момент, когда кто-то устает писать и редактировать. Я уверен, что некоторые части этой книги можно было написать более ясным языком, что в ней, несомненно, имеются отдельные упущения, а возможно, даже какие-то ошибки. Подоб­ное можно сказать обо всех книгах, которые я читал. Хотя описанные здесь методы всегда открыты для критики, они являются практическими при­емами, оперативно помогающими людям сделать свою жизнь лучше путем изменения представлений о самих себе. Эти процессы проверялись в ходе многократных экспериментов и наблюдений. Можно улучшить все, и эта книга с описанными в ней процессами — не исключение. Я предлагаю вам найти более совершенные методы использования, расширения и проверки понятий и процессов, с которыми вы познакомились.

ПРИЛОЖЕНИЕ.

ПАТТЕРНЫ ПЕРСПЕКТИВЫ

Введение

Один из способов описания большинства несчастий сводится к тому, что у нас формируется суженное поле зрения («туннельное зре­ние»): мы сосредоточиваемся на какой-то проблеме, игнорируя при этом все остальное, что ее окружает. Как правило, мы также выхва­тываем проблемные переживания из потока времени, изолируя их от того, что им предшествовало и что за ними последовало. Хотя подобная сосре­доточенность может быть полезной при изучении какой-то ситуации с целью понять возможные действия, при узком взгляде часто остается незамеченной та самая информация, которая нам так необходима для приближения к решению. Увидеть проблему «в перспективе» или «в ис­тинном свете» значит увидеть ее в связи с чем-то иным; подобное утвер­ждение справедливо и в отношении наших размышлений о самих себе.

Существует множество способов рассмотрения проблемы в перс­пективе. Простое расширение своего поля зрения с целью включить в него намного больше событий, происходящих синхронно в данный мо­мент, позволяет обрести перспективу, которая в буквальном смысле этого слова шире по охвату, давая «общую картину», которая содер­жит намного больше информации. Как правило, когда проблема рас­сматривается в более широком контексте, она кажется менее значи­тельной и легче разрешимой, а включение дополнительной информа­ции может обеспечить базис для решения. Подобное расширение рамок является наиболее распространенным паттерном в большинстве ко­миксов. Обычно серия маленьких картинок создает какую-то загадоч­ную или озадачивающую ситуацию, а затем более крупная картинка в конце содержит новую информацию, которая позволяет разрешить загадку и придает ей смысл, меняя суть ситуации. Иногда последняя картинка просто привлекает внимание к чему-то, что уже присутство­вало в ранних картинках, но что было легко не заметить или проигно­рировать.
Поскольку картинки комикса обычно задают временную последова­тельность, этот пример подсказывает еще один способ, каким мы можем расширить свое поле зрения: превратить неподвижную картину в после­довательный ряд кадров, который показывает, как ситуация меняется во времени. Расширение пространственных или временных рамок либо од­новременно и тех и других — простое, но очень продуктивное вмеша­тельство, являющееся важной частью многих эффективных паттернов изменения.

Простая диссоциация, выход за рамки проблемного контекста, по­зволяет вам увидеть себя в связи со своим окружением. Это дает вам возможность посмотреть на проблему с другой, внешней стороны, занять позицию восприятия любознательного и, возможно, сострадательного, но в остальном эмоционально безучастного наблюдателя. Если вы зани­маете позицию восприятия другого человека в том же самом контексте, это обеспечивает еще одну перспективу, уже с иной информацией.

Рассмотрение двух разделенных во времени событий в связи друг с другом позволяет получить еще одну перспективу. Всякий раз, когда мы миримся с чем-то неприятным, чтобы приблизить желаемое будущее, мы видим, как наши действия в данный момент связаны с результатом в будущем, обеспечивая последовательную перспективу. В этом виде перс­пективы используются два образа, которые синхронно связаны в наших представлениях, оставаясь при этом отделенными друг от друга в других временных рамках. Люди, которые злоупотребляют пищей, наркотиками и другими формами получения немедленного удовольствия, обычно не рассматривают свое текущее поведение в связи с его долговременными последствиями. Их можно научить «большей дальновидности», чтобы помочь избежать опыта, который может быть приятным, но ведет к не­приятным последствиям. Аналогичная перспектива может помочь им про­должить выполнение задач, которые неприятны по своему характеру, но полезны как средство достижения приятных целей.

Разумеется, во многих контекстах может быть очень полезен узкий взгляд, когда вы концентрируете свое внимание и намеренно игнорируе­те другие проблемы, события и информацию. Когда вы хотите сосредо­точиться на какой-то одной задаче или просто насладиться радостями жизни, более широкий взгляд только отвлечет вас от ваших мыслей и переживаний. В определенные моменты времени и в определенных кон­текстах полезны все навыки, но любой навык становится ограничением, если мы не можем по своему желанию использовать или не использовать его в конкретной ситуации.

Джон Макхуэртер дал общую характеристику синхронного взгляда, который является основой здоровой я-концепции, — паттерна, который имеет множество других полезных приложений.

Паттерн визуальной перспективы

Я хотел бы продемонстрировать этот паттерн в визуальной системе на человеке, которого продолжает преследовать какой-то неприятный об­раз. Мне нет необходимости знать содержание образа; пусть оно оста­нется вашей тайной. (Ко мне подходит Майк.) Итак, Майк, имеется об­раз, который по-прежнему вас беспокоит, когда вы о нем вспоминаете, верно? Попробуйте воссоздать его сейчас, только для того чтобы удосто­вериться, что он продолжает вас беспокоить… (Дыхание Майка стано­вится менее глубоким, а сам он замирает.) Майк: Да. Не слишком, но беспокоит.

Хорошо, возьмите эту картину и удалите ее куда-нибудь из своего сознания. Теперь я хочу, чтобы вы вспомнили четыре ресурсных собы­тия, одно за другим, возможно, такие, которые, по-вашему, могут быть особенно полезны в связи с этим образом, который по-прежнему вас бес­покоит. И я хотел бы, чтобы в этом процессе отбора приняло полное участие ваше подсознание. Я хочу, чтобы вы создали образ для каждого из этих четырех ресурсов, такой, который полностью отражает каждый из них. Дайте мне знать, когда у вас появятся эти четыре образа… (Майк кивает.)

Теперь я хочу, чтобы вы взяли эти четыре образа и сделали так, чтобы каждый из них был размером 50 сантиметров в высоту и 50 — в ширину; затем расположите их вместе таким образом, чтобы вы могли видеть сразу все четыре картины в виде большого коллажа, находящего­ся примерно в метре перед вами. Некоторым людям нравится представ­лять себе, что на тыльной стороне образов имеется нечто вроде застеж­ки-липучки, так что когда они располагают их перед собой, то слышат слабый звук, который липучка издает при застегивании, и знают, что образы останутся на месте. Когда вы сводите все четыре картинки вмес­те, бывает немного сложнее увидеть детали каждой, но тем не менее вы знаете, что на картинках. Используйте столько времени, сколько вам нужно, чтобы проделать все это, и дайте мне знать, когда будете готовы… (Майк кивает.)                                             

Прекрасно. Теперь я хочу, чтобы вы, сохраняя этот коллаж, взяли тот образ, с которого мы начали и который вас по-прежнему беспокоил, и поместили его в самую середину коллажа, так чтобы он закрывал внутренние углы четырех ресурсных картин там, где они соприкасаются в середине коллажа. Возможно, вам придется немного изменить размеры беспокоящего образа, чтобы он прилегал к коллажу, становясь его элементом и оставляя видимой большую часть четырех ресурсных картин.  После этого обратите внимание на то, как вы реагируете на тревожащий образ в контексте этих четырех ресурсов…       

Майк: Они лишают его энергии.                                                                 

То есть вы реагируете на него менее эмоционально, не так ли? (Да.) Уменьшается интенсивность, глубина чувства. Не меняют ли они также качество, тип вашей реакции тем или иным образом?

Майк: Мне кажется, что теперь моя реакция больше похожа на чувство понимания, чем на автоматический рефлекс.

Когда к вам приходит понимание, это часто ведет к какому-то по­тенциальному решению, так что вы можете увидеть выход из положения.

Майк: Да-да. Я уже работал над решениями. Меня беспокоила лишь интенсивность моей реакции на образ.

То есть теперь вы чувствуете, что ваша реакция на него стала более комфортной. Не облегчает ли это поиск решения? (Облегчает.)

Нет ли каких-то других вопросов, которые присутствующие хотели бы задать Майку? И разумеется, Майк, вы можете проигнорировать те вопросы, на которые предпочитаете не отвечать.

Энн: Вы сказали, что уже работали над разрешением этой ситу­ации?

Майк: Да, я работал над решением; я знал, что проблема имеет решение. Меня тревожило лишь то, что моя реакция на си­туацию напоминает сигнальный звонок. «Почему я так бур­но реагирую на это? Ясно, что я могут найти решение, но как быть со всем остальным?»

Фред: Был ли у вас доступ к четырем различным переживаниям, или четырем различным душевным состояниям?

Майк: У меня были образы четырех различных событий, которые я пережил раньше.

Фред, мне кажется, что ваш вопрос адресован скорее мне, и он дает мне возможность прояснить нечто очень важное для всей нашей работы. На мой взгляд, образы ведут к тому, что можно назвать душевным со­стоянием. Если бы я попросил вас вызвать у себя какое-то душевное состояние, например «волнение», что бы вы стали делать в этом случае? Большинство людей спонтанно вспоминают какое то конкретное собы­тие, которое вызывает у них волнение. Слово «волнение» — это доволь­но общий термин, который можно приложить к самым разным чувствам, возникающим в различных ситуациях. Множество психотерапевтических приемов и других методов изменения личности продолжают эксплуатировать подобные общие термины, что очень затрудняет инициирование специфических реакций, которые действительно ведут к изменению поведения. Когда вы рассуждаете в общих терминах, результатом становятся общие понятия, которые обычно не ведут к подлинному изменению реакции. Одним из примеров этого является так называемое «интеллектуальное понимание»

Давайте рассмотрим очень простой пример. Я хочу, чтобы вы вызвали у себя слюноотделение путем одного лишь сосредоточения внимания на своем рте… Большинству людей довольно трудно выполнить это задание, поскольку «слюноотделение» — это всего лишь слово, так что вам не удается добиться по-настоящему интенсивной реакции. Вызвать у себя слюноотделение становится намного легче, если вы образно представля­ем себе, как разрезаете острым ножом ярко-желтый лимон, разглядывая искрящуюся поверхность разрезанного лимона со стекающим каплями соком, а затем представляете, как подносите половину лимона ко рту, выдавливаете сок себе в рот и смакуете его. В этом случае используются очень конкретные образы, обычно инициирующие то, что является в зна­чительной мере подсознательной реакцией, которой нельзя добиться, лишь произнося слово «слюноотделение». Аналогичным образом, работа с пат­терном визуальной перспективы является по большей части сознатель­ным процессом, но реакция, которую вы у себя вызываете, неосознавае­мая и спонтанная.

Салли: Майк, изменялись ли субмодальности проблемного образа?

Майк: Изменялись. Он становился более расплывчатым и менее красочным — менее интенсивным в целом.

Хороший вопрос. То, что мы здесь проделали, — это один из самых простых способов обучения использованию синхронной перспективы в визуальной системе посредством подбора различных событий и объединения их каким-то конкретным способом. Спасибо, Майк. Вот общая схема этого очень простого процесса.

1. Вспомните какой-нибудь беспокоящий вас образ, убедитесь, что он по-прежнему вас тревожит, и обратите внимание на то, как вы реа­гируете на него.

2. Идентифицируйте четыре специфических релевантных позитивных ресурсных события и создайте образ для каждого из них.

3. Соберите из этих четырех образов большой коллаж, имеющий раз­меры примерно метр на метр и находящийся в метре перед вами.

4. Поместите беспокоящий вас образ в середину коллажа так, чтобы, он закрывал лишь внутренние углы четырех ресурсных образов и прилегал к коллажу, становясь его частью.

5. Обратите внимание на то, как меняется ваша реакция — и по интен­сивности, и по качеству. Если ваша реакция не меняется, вернитесь к началу процесса и воспользуйтесь другими ресурсами или произ­ведите иные корректировки. Поменяйтесь ролями, а затем подели­тесь своими ощущениями и обсудите их.

Наиболее распространенная проблема, с которой иногда люди стал­киваются при выполнении этого упражнения, состоит в том, что трево­жащая картина становится настолько большой, что закрывает ресурсы. Наиболее простой способ избежать этого — произвести жестикуляцию обеими руками, когда вы будете давать указания своему партнеру: сна­чала разведите руки в стороны, показывая размер коллажа, а затем сде­лайте расстояние между ними намного меньшим, чтобы показать размер проблемного образа. Несмотря на это, проблемный образ иногда стано­вится слишком большим; в этом случае вы просто останавливаете парт­нера, возвращаетесь к началу процесса и объясняете, что проблемный образ должен быть меньше.

Еще одна трудность может возникнуть, если проблемный образ не прилегает к коллажу и не становится его частью. Если проблемный об­раз остается оторванным от ресурсных образов, очень вероятно, что он будет увиден как противостоящий им, а. не вместе с ними и не как их часть. Это противопоставление обычно еще сильнее подчеркивает про­блему и еще больше сужает поле зрения, вместо того чтобы его расширять.

Наконец, возможно, что выбранные вами ресурсы неадекватны, по­этому вы можете поискать другие.

Эл: А если картин будет больше четырех?

Четыре — оптимальное число, которое обычно оказывается эффек­тивным. Одна женщина, которая проделала эту операцию спонтанно, со­здала в своем воображении восемь картин, сравнимых с лепестками боль­шого цветка. После чего беспокоящий образ стал сердцевиной цветка. Большинство людей представляют себе картины прямоугольными, но фор­ма также не является чем-то неприкосновенным. Ваши картины могут быть круглыми, овальными или в виде прямоугольников с закругленны­ми углами. Вы можете также расположить их одну за другой вертикаль­но или в виде горизонтального ряда.

Как-то раз я смотрел телепередачу, в которой Брайан Вайсс работал с женщиной, страдавшей фобией, используя процесс, называемый «ре­грессией прошлых жизней». После того как процедура была завершена, вы могли определить по невербальной реакции женщины, что она не избавилась от своей фобии, но теперь это не имело для нее столь большо­го значения, поскольку она стала рассматривать свою нынешнюю жизнь всего лишь как крохотную часть длинной вереницы жизней — множе­ство жизней позади и множество других в будущем. Она размахивала руками, показывая эту длинную вереницу жизней. В контексте этой длин­ной цепочки жизней ее нынешняя жизнь казалась очень маленькой, а про­блемы, с которыми она столкнулась в этой жизни, были еще меньше. Что касается меня, то я очень сомневаюсь в реальности прошлых жизней и предпочел бы заняться лечением фобии. Однако это интересный пример использования паттерна перспективы для эффективного изменения чьей-то реакции. Существует много способов создания подобной перспективы, но все они используют одни и те же принципы. Главное здесь — связать все образы друг с другом в одном месте и одной плоскости.

Бен: Вы попросили Майка подобрать образы, но не уточнили, а должны ли они быть неподвижными картинками или фрагментами фильма.

В сущности, особой разницы нет, если только это не имеет значения для человека, — тогда он просто берет и использует то, что является для него наиболее предпочтительным. Слово «образ» или «картина» позволяет людям получать визуальную репрезентацию наиболее простым для себя способом. Спрашивая о деталях, вы часто обнаруживаете, что люди а вызывают у себя то, что сначала напоминает неподвижный образ, но та­кой, который можно легко превратить в диафильм или кинофильм.

Неподвижная картина — это своего рода резюме или символ для той информации, которая содержится во всем кинофильме.

Фред: Вы попросили Майка выбрать ресурсы, связанные с про­блемным образом. Всегда ли хороша эта идея?

На мой взгляд, эта идея обычно срабатывает, поскольку слово «ре­сурс» — это весьма общий термин, который может относиться к самому разнообразному опыту. У всех нас имеется огромный запас ресурсных переживаний, некоторые из них являются прекрасными ресурсами для одних проблем или навыков и бесполезны в других случаях. Маловеро­ятно, что ресурс, отлично помогающий в решении математических задач, принесет большую пользу в катании на лыжах, и наоборот, поэтому ра­зумно проявлять определенную избирательность.

С другой стороны, человек может рассматривать проблему в таком узком ракурсе, что он будет сознательно отбрасывать ресурсы, которые могли бы быть очень полезными. Когда вы находитесь внутри камеры, может оказаться очень трудно размышлять, оказавшись вне нее. Иногда какой-то отдаленный, совершенно «невероятный» ресурс оказывается именно тем, что необходимо для преодоления суженного поля зрения, которое автоматически исключает его. Одна из причин обращенной к Майку просьбы о полном участии в селективном процессе подсознания состоит в следующем: его сознание должно быть готовым к той возмож­ности, что подсознание найдет ресурсы, которые сознание в противном случае могло бы отвергнуть как неадекватные. Иногда может быть даже полезно попросить человека вспомнить о ресурсах, которые очень дале­ки от проблемного образа. В случае людей с очень своенравным и актив­ным сознанием вы можете даже попросить их выбрать ресурсы, которые, на их взгляд, нельзя использовать.

Теперь я хотел бы, чтобы вы разбились на пары и помогли друг другу в выполнении этого упражнения. Каждый из партнеров должен затратить на него около 5 минут, и еще 5 посвятите обсуждению того, что вы ощутили, — в итоге упражнение займет 15-20 минут.      

Паттерн аудиальной перспективы

Далее я хочу продемонстрировать паттерн перспективы в аудиальной системе, используя беспокоящий голос вместо образа. Опять же, мне не д. нужно знать содержание. Это может быть ваш собственный голос или 3 чей-то еще, а то и просто какой-то звук без слов. (Ко мне подходит Тим.) Тим, я хочу, чтобы вы прислушались к этому голосу и убедились, что он продолжает вызывать у вас чувство дискомфорта.

Тим (посмотрев вверх, а затем налево вниз и нахмурившись): Да, он продолжает меня беспокоить.    

По-видимому, сначала у вас появляется какой-то образ, прежде чем вы услышите толос. Не так?

Дик: Прекратился. Теперь мы можем использовать голос. Это ваш голос или кого-то другого? (Мой.) Отлич­но, значит, вы разговариваете сам с собой. Где вы слышите голос?

Тим: Позади головы, чуть справа.

Хорошо. Теперь позвольте этому голосу отправиться туда, куда от­правляются голоса, когда вы к ним не прислушиваетесь, и вспомните четыре случая из своей жизни, когда ваш собственный голос служил вам в качестве эффективного ресурса. (Если бы Тима беспокоил голос друго­го человека, я попросил бы его припомнить четыре ресурсных голоса, которые принадлежат кому-то другому.) Мысленно воспроизведите их один за другим и послушайте, что сообщает каждый, а также его тональ­ность, пока в вашем распоряжении не окажутся все четыре… (Тим кива­ет.) Теперь расположите эти четыре голоса вокруг своей головы, по воз­можности на одинаковом расстоянии друг от друга, так, как вам удоб­но, — возможно, один впереди, один позади, а два остальных по бокам. Как и в случае визуального паттерна, когда эти четыре голоса обращают­ся к вам одновременно, сложнее разобрать детали того, что они говорят, но вы по-прежнему можете слышать тональности и знаете общий харак­тер того, что сообщают голоса. Дайте мне знать, когда расстановка будет завершена, так чтобы все четыре голоса говорили одновременно… (Тим кивает.) Хорошо. Теперь еще раз мысленно воспроизведите тот беспоко­ящий голос, добавьте его к четырем другим и послушайте сразу все пять… Меняется ли ваша реакция на этот голос?

Тим: Он стал более отдаленным и не таким громким. Я чувствую себя лучше; теперь его легче расслышать. Я воспринимаю кое-что из того, что он говорит, как полезную информа­цию, тогда как раньше я замечал только свои негативные чувства.

Прекрасно. Есть ли у кого-нибудь вопросы к Тиму?

Тесс: Могли ли вы понять, что сообщали пять голосов, когда они говорили все сразу?

Тим: Нет. Я знал, что они здесь, мог разобрать отдельные дета­ли и понять общий смысл, но не слышал все пять голосов сразу.

Подобный случай типичен, и важно предупредить людей об этом, иначе они могут беспокоиться, что выполняют задание неправильно. Одна женщина, которая родилась слепой и стала видеть лишь в тридцатилет­нем возрасте, могла следить сразу за восемью различными разговорами, как если бы у нее был восьмидорожечный магнитофон. Но такой способ­ностью обладают очень немногие люди, и она не обязательна для того, чтобы данный паттерн сработал.

Тим: Когда четыре ресурсных голоса обращались ко мне одно­временно, мне казалось, что я сижу в просторном, мягком кресле, как будто голоса буквально поддерживали меня.

Это хороший пример спонтанной синестезии. Вот общая схема этого процесса.

Упражнение с паттерном  аудиальной перспективы

(в парах, общая продолжительность 15 минут)

1. Припомните какой-нибудь беспокоящий вас голос и обратите вни­мание на свою реакцию. Определите местоположение голоса и то, ваш ли это голос или чей-то еще. Затем удалите этот голос из своего сознания.

2. Выберите четыре ресурсных голоса, один за другим, и послушайте каждый, обращая внимание на интонацию и на слова. (Если про­блемный голос принадлежит другому человеку, ресурсные голоса должны также принадлежать другому человеку; а если проблемный голос ваш, ресурсные голоса тоже должны быть вашими.)

3. Расположите эти голоса вокруг своей головы, так чтобы вы могли слышать все четыре одновременно. Когда они говорят все сразу, бу­дет сложнее услышать детали.

4. Добавьте беспокоящий голос и послушайте все пять голосов, гово­рящих одновременно. Отметьте, как меняется ваша реакция — по интенсивности и по качеству.

Сью: Зачем нужно располагать голоса вокруг головы?

Почти все слышат беспокоящий голос где-то рядом со своей голо­вой или внутри нее. Если голос звучит в каком-то другом месте, вероят­но, он не слишком сильно вас беспокоит; вы все можете проделать не­большой эксперимент, чтобы убедиться в этом. Вспомните какой-то не­приятный или осуждающий голос, либо ваш, либо чей-то еще… Есть ли среди вас такие, кто слышит голос не внутри себя или не рядом со своей головой? Нет. Теперь попробуйте послушать тот же самый голос, но иду­щий от вашего левого локтя… Теперь послушайте его, когда он исходит из вашей правой пятки… Местоположение очень важно для всех наших ощущений и особенно для случая с голосами.

Подобное изменение местоположения может быть очень полезно само по себе в качестве быстрой демонстрации значимости последнего с или как временное вмешательство в кризисную ситуацию, но обычно оно не дает долговременного эффекта, если не объединено с каким-то другим процессом, который сполна использует позитивную функцию или последствия беспокоящего голоса. Когда Тим слышал тревожащий голос вместе с ресурсными голосами, голос спонтанно отдалился и стал тише. В результате Тиму стало легче его услышать и понять, что голос хочет ему сказать. Когда подобная трансформация происходит в ответ  на какое-то другое изменение, намного вероятнее, что она будет длительной.      

Теперь я хочу, чтобы вы разбились на пары и помогли друг другу
выполнить это упражнение. Каждому из вас понадобится на него около 5 минут, а затем вы можете посвятить еще 5 минут тому, чтобы поделиться своими ощущениями с партнером.    

Паттерн кинестетической перспективы

Использовать паттерн перспективы Макхуэртера в кинестетической сис­теме несколько проблематичнее по двум совершенно разным причинам. Первая заключается в том, что большинству из нас намного лучше зна­кома работа с визуальной или аудиальной системами, когда вносятся изменения в наши образы, голоса и звуки.

Вторая причина состоит в том, что, говоря о кинестетических чув­ствах, мы подразумеваем чувства удовольствия или неудовольствия, сим­патии или антипатии и т. д. Это оценочные чувства; которые мы пережи­ваем в связи с каким-то иным опытом. Хотя они очень важны при опре­делении того, какие ощущения мы хотим испытывать чаще или реже, они не адекватны паттерну перспективы.

Чувства, которые адекватны паттерну перспективы, — это чувства, испытываемые при совершении каких-то действий. Когда вы делаете что- то, вы испытываете множество тактильных ощущений, передаваемых сен­сорными нервами на вашей коже, что позволяет вам получить обилие информации о вашем непосредственном окружении, когда вы с ним кон­тактируете. Например, если вы плывете, то можете ощутить температуру и движение воздуха и воды, соприкасающихся с вашим телом, а также любые объекты, с которыми вы можете контактировать.

Кроме того, вы можете испытать множество других «проприоцептивных» ощущений — передаваемых нервами в ваших мышцах и суста­вах, — которые сообщают вам о том, в каком положении находится и как перемещается ваше тело, в том числе о напряжении или расслаблении мышц и т. д. Все эти чувства поставляют специфическую сенсорную ин­формацию о положении и движении вашего собственного тела и о вашем непосредственном окружении.

У вас также могут быть оценочные чувства, испытываемые в связи с вашими сенсорными чувствами, подобно тому как у вас могут быть оце­ночные чувства в связи с тем, что вы видите, слышите, пробуете на вкус или обоняете. Вас может удовлетворять температура воды или не удов­летворять движение вашего тела во время плавания и т. д. Это оценоч­ные чувства, возникающие в связи с информирующими чувствами. Эти два разных вида чувств легко спутать друг с другом, поскольку и те и другие мы ощущаем в своем теле. Оценочные чувства обычно ощущают­ся главным образом вдоль линии, проходящей посередине фронтальной части груди и живота, хотя очень сильные оценочные чувства могут ощу­щаться по всему телу.

Когда я демонстрировал паттерн перспективы в визуальной и ауди­альной системах, то просил человека вспомнить образ или голос, кото­рый его беспокоил. Беспокойные чувства всегда являются оценочными чувствами неприятия образа или голоса. Точно так же при использова­нии паттерна перспективы в кинестетической системе нам необходимо наличие ряда кинестетических тактильных и проприоцептивных чувств, в связи с которыми у человека возникает тревожное оценочное чувство.

К примеру кому-то не нравится чувства, которые он испытывает, когда плавает, играет в гольф, музицирует или совершает иные физические действия, Паттерн перспективы в кинестетической системе особенно по­лезен при Улучшении результатов в спорте, совершенствовании мотор­ных навыков или иных кинестетических показателей. Хочет ли кто-то из присутствующих проделать этот опыт?

Билл: Я не удовлетворен своей игрой в баскетбол.

Прекрасно. Я хочу; чтобы сначала вы вспомнили, что представляет собой игра в баскетбол; при этом может оказаться очень полезным све­сти ее к какому-то одному элементу скажем, к штрафным броскам или ведению мяча. После того как вы примените паттерн к.одному элементу, будет легче проделать то же с другими элементами игры. Вам не нужно на самом деле вести мяч или совершать броски по кольцу, но я советую вам встать, чтобы все ваше тело могло слегка двигаться, когда вы будете вспоминать, что вы чувствуете во время игры в баскетбол. Я также хочу, чтобы вы убедились, что по-прежнему испытываете определенное неудов­летворение своей игрой…

Билл: Вообще-то мне нравится играть в баскетбол, иначе я не стал бы этим заниматься. Но при этом бывают ситуации, когда теряется непринужденность, когда я чувствую себя неловко и все моментально идет насмарку. Я не люблю их и обычно совершаю ошибки именно в эти моменты или сра­зу после них.

Хорошо. Теперь забудьте на мгновение об игре в баскетбол и вспом­ните, одно за другим, четыре физических действия, которые могли бы послужить в качестве ресурсов. Поскольку вы описали проблему как не­ловкость или отсутствие непринужденности, я предлагаю вам выбрать четыре действия, которые вы выполняете особенно непринужденно. И по­скольку во время игры в баскетбол активно все тело, убедитесь, что каж­дый ресурс представляет собой нечто, в чем участвует все ваше тело. Когда вы будете подбирать каждое ресурсное действие, потратьте немно­го времени на то, чтобы прочувствовать, что вы испытываете при его выполнении. Дайте мне знать, когда в вашем распоряжении будут все четыре… (Бил кивает.)

Хорошо, теперь я хочу, чтобы вы сделали нечто, что, вероятно, покажется вам несколько странным. Представьте, что вы разделили свое тело на четыре квадранта, так чтобы горизонтальная линия была примерно на уровне вашей талии, а вертикальная шла вниз от вашего живота. После этого мысленно воспроизведите четыре ресурса один за другим и ощутите каждый в одном из этих четырех квадрантов своего тела. Как и в случае визуального и аудиального паттернов, будет довольно трудно прочувствовать детали каждого, когда вы будете ощущать все четыре одновременно. Дайте мне знать, когда в вашем распоряжении будут все четыре… (Бил кивает.)

Теперь, продолжая ощущать эти четыре ресурса, представьте, что вы играете в баскетбол, используя все свое тело. Через некоторое время позвольте этим ресурсам переместиться в другие части вашего тела и смешаться друг с другом. Потратьте немного времени на то, чтобы про­чувствовать, что при этом происходит…

Билл: Все это очень интересно и приятно, но мне будет довольно трудно описать свои чувства. Когда вы сначала попросили меня расположить все четыре ресурса в разных частях мо­его тела, я испытал очень странное ощущение, почувство­вав себя расчлененным на части. Но когда я представил себя играющим в баскетбол, ресурсные чувства как будто слились друг с другом и с игрой в баскетбол. Это вызвало у меня реальное мышечное ощущение того, что я играю намного увереннее и перестаю совершать неловкие дей­ствия.

Сью: Не хотели бы вы нам рассказать, что за четыре ресурсных действия вы выбрали?

Билл: С удовольствием. Катание на лыжах, выполнение массажа, вождение автомобиля на извилистой дороге и плавание в море.

Энн: Стив, в визуальном паттерне вы просили, чтобы проблем­ный опыт накладывался только на часть ресурсов. В этом кинестетическом паттерне все ресурсы находились в раз­ных частях тела, а проблемное действие охватывало все тело; это означает, что ресурсы были полностью закрыты проблемной деятельностью. Не могли бы вы дать поясне­ния?

Это серьезный вопрос, и простейший ответ на него таков: я не могу придумать лучшего способа выполнения упражнения, когда в проблем­ной деятельности участвует все тело. Если бы в ней участвовала лишь часть тела, вы могли бы выполнить упражнение в манере, более напоми­нающей нашу работу с визуальной системой. В визуальной системе очень важно иметь только частичное наложение, поскольку в случае полного наложения вы совершенно не видите ресурсов и поэтому не можете объ­единить их с проблемой. В аудиальной системе, когда все ваши голоса раздаются одновременно, они практически полностью накладываются друг на друга, но вы по-прежнему слышите их все; наложение не вызывает исчезновения ресурсных голосов, если только проблемный голос не ста­новится настолько громким, что полностью заглушает ресурсы.

Очень полезно потратить какое-то время на упражнение по превра­щению события или паттерна в одной модальности в аналогичный опыт в другой модальности. Как мы могли бы получить паттерн визуальной перспективы, аналогичный ситуации в аудиальной или кинестетической системе?..

Билл: Я размышляю о своем опыте с кинестетическим паттерном.

Мне казалось, что я могу ощутить один ряд чувств через другой ряд. Если бы я перенес свой опыт в визуальную cистему, это напоминало бы рассматривание одной картины через другую, как если бы они были немного прозрачными.

Совершенно верно. Если бы в визуальном паттерне мы работали с прозрачными картинами, то могли бы полностью закрыть ресурсы про­блемным образом, и они все равно бы просматривались. Однако у мно­гих людей прозрачность ассоциируется с нереальностью, и это приводит к ослаблению ресурсов. В визуальной системе прекрасно срабатывает частичное наложение, поэтому я посоветовал вам использовать именно его.

Прозрачность — очень полезная субмодальность, которой большин­ство людей не пользуются. Она особенно полезна, когда нужно получить трехмерное изображение внутренних частей объектов, как это делается в компьютерно-аксиальной томографии. Геолог может использовать свой­ство прозрачности, рассматривая склон горы или холма и представляя себе, как должны выглядеть слои скальных пород и почвы, а хороший хирург способен визуализировать внутренние органы человеческого тела.

Прозрачность можно также использовать для интеграции визуаль­ных образов путем наложения их друг на друга и последующего посте­пенного превращения их в один образ. Например, вы создаете прозрач­ный образ какой-то проблемы, а затем удаляете его на время из своего сознания и создаете намного большую прозрачную картину, которая от­ражает всю вашу жизнь. Затем вы накладываете прозрачный образ мень­шей проблемы на прозрачную картину, которая отражает вашу жизнь целиком, и позволяете им смешаться друг с другом, превращаясь в один образ. В этом случае используется прозрачность вместе с намного более крупным образом всей вашей жизни, что позволяет получить иную, но­вую перспективу. Целесообразно воспользоваться подобным преобразо­ванием образов — непрозрачных или прозрачных — в какой-то одной субмодальности и поэкспериментировать с ним, выясняя, как вы могли бы использовать его с паттернами, которые вам уже известны.

Я представил этот паттерн в каждой из трех основных модально­стей. Как, по-вашему, можно было бы применить тот же самый паттерн, смешивая модальности? Например, смогли бы вы использовать визуаль­ные ресурсы для проблемного голоса? Или кинестетические для про­блемного образа?..

Том: Когда я подвожу баланс в своей чековой книжке, то слышу свист ветра среди деревьев или шум реки, которые под­стегивают меня, поскольку напоминают о том, как я в итоге смогу использовать в свое удовольствие некоторую часть денег.

Это отличный метод самомотивации, который использует перспек­тиву, — одним из способов, о которых я говорил ранее. Но если эти звуки вас подстегивают, я предполагаю, что их источник находится в каком-то другом месте и что на самом деле они не интегрируются в ваши действия с чековой книжкой. В случае мотивации два события должны быть свя­заны между собой, но при этом разделены во времени и пространстве, как бы говоря: «Сделай это, и ты сможешь сделать то».

В случае интеграции, которая имеет место в паттерне Макхуэртера, обе репрезентации должны быть в одной и той же модальности. Если вам нужно произвести сложение или вычитание десятичных и простых дробей, вам придется преобразовать одни в другие. Иногда человеку спонтанно удается сделать необходимые корректировки, но полагаться на это неразумно, так как чаще у вас получается нечто иное, чем то, на что мы и рассчитывали. Однако вы можете объединить один образ, содержащий звук, с другим образом, содержащим звук, поскольку тогда два образа могут объединиться друг с другом, так же как и два звука.

Паттерн перспективы Макхуэртера сводит вместе группу разных со­бытий, превращая их в совокупность переживаний, которая ведет к како­му-то более широкому понятию или обобщению. Когда я просил вспом­нить четыре ресурсных переживания, слово «ресурс» уже являлось обоб­щением, относящимся к группе конкретных событий, которые были и чем-то схожи между собой. Когда они объединяются с проблемным пе­реживанием, происходит их взаимообогащение, ведущее к какому-то но­вому обобщению.

Убеждения

Один особо интересный случай использования понятий, обеспечиваемы этим паттерном перспективы, имеет место в случае обобщений, которое обычно называют «ограничивающими убеждениями», в особенности когда эти убеждения касаются вас самих. Когда у вас имеется какое-то ограни­чивающее убеждение, существует несколько возможностей.

1. Убеждение может быть основано всего лишь на одном нересурс­ном переживании, когда к нему не примешиваются никакие пози­тивные переживания, которые могли бы обеспечить полезную перс­пективу. Именно из этого допущения исходят многие люди, когда осуществляют «реимпринтинг», «изменяют личностную историк» или проделывают иную оздоровительную работу по изменению какого-то одиночного проблемного переживания, имевшего место в прошлом.

2. Имеется группа нересурсных переживаний. Хотя человек может столкнуться с каким-то одиночным трудным случаем, большинство трудностей повторяются, и обычно наиболее серьезные из них ста­новятся своего рода «магнитом», который притягивает к себе схо­жие события, образуя группу являющуюся базисом для крайне беспо­лезной перспективы; именно ее часто называют «негативным», или ограничивающим, убеждением. Работа по изменению одиночного пе­реживания оказывается эффективной, если она направлена на наи­более интенсивное из группы переживаний, поскольку тогда изме­нение обычно автоматически переносится на остальную часть группы.

3. Убеждение может быть основано на группе нересурсных пережи­ваний, объединенных только с одним или несколькими ресурсны­ми переживаииями. Позитивные переживания недостаточно интен­сивны или многочисленны, чтобы они могли обеспечить сбаланси­рованную перспективу. В этом случае может оказаться полезным трансформировать нересурсные переживания, а также вспомнить, мысленно воспроизвести или создать дополнительные позитивные примеры, чтобы общий смысл обобщения стал более позитивным и полезным.

4. Убеждение может включать комбинацию нересурсных и ресурс­ных переживаний, которые создают неопределенную перспективу.

Эта ситуация очень похожа на предыдущую, поэтому в этом случае также полезно трансформировать нересурсные примеры и вырабо­тать дополнительные позитивные, с тем чтобы обобщение стало од­нозначно позитивным.

Для простоты я представил паттерн перспективы Макхуэртера в кон­тексте одиночного проблемного переживания, дающего доступ к ряду ресурсов, которые обеспечивают более широкий охват и содержат боль­ше информации. Все это образует новый контекст проблемного пережи­вания, создавая полезную новую перспективу, которая придает происхо­дящему новый смысл. Однако обычно проблемное переживание — это часть группы переживаний, являющейся базисом для какого-то ограни­чивающего утверждения, и тогда, чтобы изменить его, вы должны рабо­тать со всей группой. Самый простой способ выполнения этой задачи — сгруппировать определенным образом схожие переживания, а затем транс­формировать наиболее интенсивное, поскольку такое изменение обычно переносится на менее интенсивные.

Подобный паттерн перспективы лежит в основе всех производимых вами обобщений, относящихся как к внешнему миру, так и к вам самим, поэтому данный паттерн отражает некоторые из фундаментальных свойств того, как мы формируем все свои убеждения. Теперь, когда ваша чув­ствительность к этому процессу повысилась, вы, вероятно, обнаружите его (или испытаете потребность в нем) почти всюду, куда вы направите свой взгляд.