Стив Андреас. Трансформация Я (4-6 глава)

ГЛАВА 13. ВЫЯВЛЕНИЕ И ИЗМЕНЕНИЕ ГРАНИЦ

До сих пор мы работали с содержанием и процессами, которые ис­пользуем для описания самих себя, внутренних механизмов на­шей я-концепции. Теперь я хочу обратиться к совершенно иному аспекту, нашим границам, которые определяют протяженность нашей я-концепции. Насколько далеко распространяется ваше самоощущение и что оно включает?

Психиатры говорят, что у некоторых людей имеются «проблемы с. границами», что может означать целый ряд различных состояний. У од­них людей границы настолько расплывчаты и изменчивы, что им трудно понять, каковы их собственные потребности и чувства, а какие принад­лежат кому-то другому. Непрочная граница может быть следствием того, что люди слишком часто используют «позицию другого», настолько иден­тифицируясь с потребностями другой личности, что теряют представле­ние о собственных нуждах. Им нужно научиться четко разделять обе позиции и обрести определенный баланс, который позволял бы уважать как собственные, так и чужие потребности. Иногда люди жалуются, что чувствуют себя подавленными в присутствии других и испытывают труд­ности с сохранением «собственного пространства». Еще кто-то опасает­ся потерять себя или «забыться» в близких отношениях и хочет научить­ся сохранять устойчивое самоощущение.

Слишком прочная граница может привести к тому, что люди начнут чувствовать свою отдаленность и обособленность от окружающих, стра­дать от одиночества и испытывать трудности с установлением близких отношений. Прочная граница может мешать людям, стремящимся при­общиться к религиозному опыту. Такие люди хотят полностью избавить­ся от чувства обособленности, чтобы достичь единения с Богом или кос­мосом, слиться со всем вокруг.

Даже когда люди имеют границы, находящиеся где-то посередине между этими крайностями, характеристики границ могут по-прежнему порождать проблемы. Граница может быть слишком жесткой и ломкой и поэтому способна дать трещину либо оказаться настолько податливой и гибкой, что обеспечивает недостаточную защиту oт проникновения извне.

Наше восприятие границ заметно варьируется в зависимости от кон­текста. Два молодых человека, которые и не помышляют о том, чтобы обнять друг друга, готовы с удовольствием сделать это, если их контакт назовут «борцовским поединком». Комфортная дистанция может умень­шиться до нуля в отношениях с супругом или очень близким другом и намного возрасти при встрече с незнакомцем, в котором мы видим ис­точник потенциальной опасности для себя, особенно если эта встреча происходит в криминогенном районе или каком-то ином угрожающем контексте.

Тактильные ощущения опытного автогонщика простираются за пре­делы его тела, переносясь на автомобиль, которым он управляет. Авто­мобиль становится продолжением его тела, как если бы пальцы его рук и ног могли ощущать структуру и температуру трассы и боковую силу, воздействующую на шины при повороте. Один мой друг, водивший ма­шину много лет, сказал: «Если под вашими колесами оказывается деся­тицентовая монетка, вам хочется узнать, в каком году она выпущена».

Наши границы также сильно зависят от нашего внутреннего состо­яния. Попробуйте исследовать свои границы, когда вы больны, и сравни­те их с тем, на что похоже, когда вы абсолютно здоровы и чувствуете себя Чудо-женщиной или Суперменом (герои американских комиксов и фильмов. — Прим. перев.).

То, что вы включаете внутрь своих границ, может также оказывать на вас огромное влияние. Люди, которые отождествляют себя со своими мыслями, часто спорят, поскольку это является важной частью их иден­тичности. Те, кто идентифицирует себя со своей физической силой или сексуальностью, скорее всего, будут демонстрировать именно их. Если вы идентифицируете себя с футбольной командой, когда она проигрыва­ет или выигрывает, вы будете переносить поражение или выигрыш на себя. Если человек чувствует тесную связь между собой и своим автомо­билем или флагом своей страны, то очень вероятно, что если эти предме­ты будут повреждены; он прореагирует так, будто пострадало его соб­ственное тело, придет в ярость и испытает желание кого-то убить. Те же люди, которые не идентифицируют себя с флагом, могут подумать: «За­чем было портить такой хороший материал?» Человек, который прихо­дит в ярость, когда рвут флаг, настолько погряз в подобной идентифика­ции, что не способен представить, что могут быть иные альтернативы, возможности иначе посмотреть на это событие и прореагировать каким- то другим образом.

Большинство людей тесно связывают себя с членами своей семьи и обычно в меньшей степени — с более дальними родственниками или с другими представителями своей этнической группы, страны и так далее. Этот вид групповой идентификации обеспечивает комфортную сплоченность и самоощущение, но может стать разделительной основой для не­уважения или нападения на тех, кто находится за пределами границ.

Если вы никак не идентифицируете себя с другим человеком, вам легко подвергнуть его дурному обращению или убить. При подготовке к любой войне врага всегда выставляют как лишенного человеческих черт, безумного, злобного, карикатурно глупого животного, с которым нельзя договориться. Если вы видите во враге, такое же человеческое существо, как вы сами, то причинить ему вред или убить его намного сложнее.

Много лет назад Эдвард Т. Холл (15) указал, что все люди обладают «личным пространством», которое можно наблюдать, когда они взаимо­действуют друг с другом, и что оно, по крайней мере частично, зависит от культуры. В европейских странах комфортная дистанция при разго­воре с незнакомым человеком намного больше, чем в странах Ближнего Востока. Если араб разговаривает на вечеринке с англичанином, сторон­нему наблюдателю покажется, что араб преследует англичанина: когда араб подходит ближе, чтобы оказаться на расстоянии, которое он счита­ет комфортным, он вторгается в личное пространство англичанина. По­этому англичанин начинает испытывать дискомфорт и делает шаг-другой назад, чтобы быть на расстоянии, рассматриваемом им как комфорт­ное. Тогда араб, снова пододвигается ближе — и так далее.

Но Холл и другие не исследовали то, как мы мысленно воспроизво­дим эти границы и как можно корректировать эти представления, чтобы расширить диапазон своих реакций и моделей поведения.

Поскольку вам снова придется исследовать территорию, которая обыч­но относится к сфере подсознания, в поиске того, что являют собой ваши границы, может быть особенно полезен подход «если бы». «Если бы у меня была граница, какой бы она была?» Попытайтесь вспомнить какую-то трудность или угрожающую ситуацию из своей жизни и срав­нить то, что вы там обнаружите, с другими ситуациями из своей жизни, в которых вы чувствовали себя уверенно и комфортно.

Прежде чем продолжать разговор о границах, я хочу, чтобы вы опять разбились на тройки. Если вы выберете людей, которые кажутся совер­шенно не похожими на вас, то скорее получите больше вариаций в том, что вы обнаружите, и это сделает упражнение-более интересным. Вос­пользуйтесь приведенными ниже вопросами в качестве ориентира при выявлении того, как вы мысленно воспроизводите границы своего «я».

Упражнение 13.1 Внешние границы - исследование и выявление

(втроем, 15 минут)

• Вам присуща одиночная граница или их больше чем одна?

•Где пролегает каждая граница и каковы ее характеристики?

•Какие модальности и субмодальности используются для репрезен­тации этой границы?

•Является ли граница аналоговой (постепенно меняющейся во вре­мени) или дигитальной (включено/выключено; да/нет)? (Возмож­но, что она обладает и аналоговыми, и дигитальными аспектами либо может быть аналоговой по отношению к одним событиям и диги­тальной по отношению к другим.)

•Чему вы позволяете проникать через эту границу, а чему нет?

•Как меняется граница в различных контекстах?

•Какова позитивная функция, границы? Как правило, границы защи­щают вас от чего-то. От чего конкретно она вас защищает, как она это делает и насколько успешно это у нее получается?

• Не становится ли эта граница источником каких-то проблем для вас — нет ли каких-то последствий, которые вас не устраивают?

Начните с исследования собственной границы, делая это молча в течение 5 минут. Каковы ее визуальные и аудиальные характеристики? Если бы вы могли до нее дотянуться и потрогать ее, какой бы вы ее ощу­тили? Определив, на что похожа ваша граница, поэкспериментируйте с ней. Если ваша граница ярко-розовая, попытайтесь придать ей зеленый, лиловый или какой-то другой цвет. Попробуйте изменить ее величину, протяженность или толщину и выясните, как эти модификации сказыва­ются на вашем опыте. Если граница преимущественно визуальная, по­пробуйте добавить различные звуки или структурные компоненты и опре­делите, делает ли это ее более или менее функциональной и так далее. Затем посвятите еще пару минут тому, чтобы поделиться своими от­крытиями с другими участниками вашей тройки, и продолжите экспери­ментировать с изменением своих границ различными способами. Если вокруг вас твердая серебристая раковина, а другой человек обладает теп­лым и мягким энергетическим полем, попытайтесь с ним поменяться. Поэкспериментируйте с тем, как вы можете изменять свое визуальное, аудиальное и тактильное ощущение границы, и посмотрите, как эти из­менения влияют на ваш опыт.

***

Теперь я хотел бы услышать примеры того, что вы обнаружили во время своих исследований и экспериментирования. Когда люди начинают изучать нечто напоминающее границы, они часто думают: «Я это просто выдумал, за этим ничего не стоит». Но затем, пытаясь внести изменения в это подобие границы, они обычно обнаруживают, что такие действия оказывают глубокое влияние на их опыт, и это является достаточно убе­дительным доказательством того, что даже если они «это выдумали»

Элис: Я выросла в Японии, а потом переехала в США, и вижу, что моя граница заметно меняется, когда я представляю, что ад   нахожусь в той или другой из этих стран. В Японии она выдается намного дальше вперед, более жесткая, узкая и ме­таллообразная, тогда как в США она ближе, намного шире и податливее, напоминает серый звукопоглощающий пенопласт. Мне намного комфортнее быть в США.

Сэнди: В некоторых контекстах я видела себя покрытой куском твердой кожи, напоминающей панцирь животного вроде броненосца, с рядами остроконечных защитных выступов, которые составляли часть моей кожи спереди и сзади ту­ловища, поднимаясь до подбородка и прикрывая мою спи­ну и затылок. Этот панцирь затрудняет мои движения и изо­лирует меня от окружающих. Он был каким-то сверхъесте­ственным, но не слишком неожиданным. «Я», одетое в этот панцирь, взирало на «я» наблюдателя и вопрошало: «Это то, чего ты для себя хочешь?»

Эл: Я обнаружил, что моя граница отстоит от меня спереди на­много дальше, чем сзади, что не лишено смысла, посколь­ку живот и лицо у меня нуждаются в большей защите, чем спина. Но особенно интересным было то, что справа от меня граница выдавалась вперед на две вытянутые руки, а сле­ва — только на одну. То есть я чувствую себя комфортнее, когда люди приближаются ко мне с левой стороны. Затем Билл спросил меня: «А что, если этим человеком будет жен­щина твоей мечты?», тогда граница сразу же стала шире, охватив эту женщину. Прекрасно. Это очень похоже на позитивное изменение. Любой по­добный переход может стать автоматическим, если вы сознательно по­вторите его несколько раз, пока он не станет конгруэнтным вашим по­требностям и ценностям. Если вы живете в квартире в большом городе, вполне оправданно автоматическое расширение ваших границ, когда вы выходите из дома, с тем чтобы вы могли быть готовы к любой возмож­ной опасности.

Один из способов описания ситуации близости и раппорта таков: между вами и другим человеком нет никаких границ. Теперь, когда вы узнали кое-что о своих границах, вы можете сознательно использовать эту информацию с целью установления раппорта с другим человеком. Иногда проводят обучение тому, как нужно присоединяться к отдельным действиям наподобие дыхания, положения тела, жестов, тона голоса и т. д. Хотя это и полезно, но попытки сознательно отследить все эти обособленные действия могут изрядно обескуражить!

Вместо этого можно просто открыть свою границу, расширить ее и ненавязчиво и аккуратно впустить внутрь другого человека или целую с группу. Когда вы это проделаете, ваше внимание автоматически и неосознанно сосредоточится на этих людях, и большая часть ваших конкретных действий будет соответствовать их поведению, а вам при этом не нужно будет осмыслять происходящее. Это намного более холистический способ установления раппорта, причем он требует от вас намного меньше сознательного внимания, оставляя его для других задач.

Установление раппорта подобным способом также обычно обходит дуалистический, а порой и манипулятивный взгляд: «Я устанавливаю с вами раппорт», заменяя его более сбалансированным и объединенным чувством: «Мы участвуем в этом вместе». Вы можете поэкспериментиро­вать с подобным подходом, когда будете находиться с группой людей. Представьте, что вы открываете свои границы достаточно широко, чтобы аккуратно охватить одного человека за другим, и обратите внимание на то, как это меняет вашу реакцию. Вы можете также посмотреть, реагиру­ют ли другие иначе, когда вы выполняете эту операцию.

Сэм: Когда-то я жил в очень маленькой квартире, и пришлось переехать, поскольку мне казалось, что я ударяюсь о сте­ны, когда хожу по квартире, хотя на самом деле я их не касался. Когда я вспоминаю те времена, то понимаю, что моя граница была шире той квартиры, и если бы я мог ее сузить, то все было бы в порядке.

Верно, например, вы могли представить, что прячетесь и хотите стать как можно меньше и незаметнее, а квартира — это тайное и безо­пасное место, которое вас укрывает и защищает. Я знал одного австра­лийца, которого начинало тошнить, когда он приезжал в Лондон. Потом он понял, что его границы были очень широкими, поэтому люди прони­кали внутрь них. Когда он сузил свои границы, то стал чувствовать себя нормально.

Многие люди испытывают подобные трудности, когда пристегива­ются в автомобиле ремнем безопасности. Ремень посягает на их границу, поэтому им кажется, что он их ограничивает, поскольку они не могут совершать привычные свободные движения.

Можно объяснить им, что без ремня они могут совершить в автомобиле «свободный полет», если произойдет авария, и получить тяжелую травму. Затем можно спросить их, способны ли он представить себе, что ремень охватывает их нежно и ласково, защищая и фиксируя в безопасном положении в случае дорож­ного инцидента

Дейв: Я знаю одного человека — он хороший и добрый, но прихо­дя в группу, он приближается к людям настолько, что они начинают испытывать сильный дискомфорт. Он не имеет ни малейшего понятия о происходящем, и никто не делает ему замечаний. Я думал о том, что тут можно сделать, по­скольку полагаю, что, если сказать ему об этом, не будет никакой пользы.

Я советую вам дать ему сначала почувствовать, каково это, придви­нувшись к нему настолько близко, что он испытает дискомфорт и отпря­нет. Затем прокомментируйте происшедшее и попросите его рассказать о том, что он почувствовал. После чего вы можете сообщить ему, что подобные чувства испытывают большинство людей, когда общаются с ним. Наконец, вы можете помочь ему уточнить, какая дистанция опти­мальна для большинства, людей, так что ему не придется определять это методом проб и ошибок.

Как и в других случаях, стоит вам осознать эти процессы, и вы мо­жете позитивно их использовать. Когда Вирджиния Сатир (8) проводи­ла семейную психотерапию, она часто намеренно приближала свое лицо к лицу одного из членов семьи, с тем чтобы полностью овладеть его вниманием и прервать его непродуктивные реакции на других членов семьи. Когда человек оказывается у вас «перед самым носом», но трудно направить свое внимание на что-то иное, и в определенных ситуациях этот прием может быть очень полезным. Теперь я хочу продемонстрировать вам на чьем-то примере, как можно экспериментировать изменением границ.

Демонстрация: Изменение внешней границы

Сэнди: Я хотела бы, чтобы вы немного помогли мне с моей грани­цей. Мне совершенно не нравится мой панцирь броненос­ца, и я хотела бы как-то его изменить.

Прекрасно. Я хотел бы, чтобы вы подумали о контекстах, в которых эта граница бывает полезной, и о видах защиты, которыми она вас обес­печивает, а затем подумали о возможных альтернативах границе, кото­рая имеется у вас сейчас…

Сэнди: Моя первая мысль: «Нужно ли мне носить с собой большой – кусок стали?» (Она показывает, что держит перед собой на расстоянии вытянутой руки какой-то предмет размером полметра на метр.)

Обычно когда граница пролегает настолько близко к телу, как ваш панцирь, она должна быть очень прочной и твердой, поскольку если что- то приближается к вам на такое близкое расстояние, вам действительно «необходима надежная защита. Но если граница пролегает дальше от вас на расстоянии, которое вы указали, когда говорили о стальной пластине, она может дать вам более раннее предупреждение, поэтому ей не обяза­тельно быть столь твердой. Особенно это относится к тому случаю, когда она становится более утолщенной и более аналоговой, подобно электрическому полю, которое ослабевает по мере удаления от вашего тела…

Сэнди: Я могу выдвинуть ее вперед (она обозначает расстояние вытянутой руки), и она как бы растворяется и изменяет форму. Она по-прежнему напоминает панцирь, но становится более проницаемой, и если мне требуется дополнительная защита, она способна твердеть. Если я представляю себе, как сквозь нее проникает чей-то кулак, он останавливается, прежде чем коснется меня. В раннем детстве я часто 5 подвергалась вербальным оскорблениям и полагаю, что все это идет именно оттуда.

А что, если сделать границу особенно эффективной с точки зрения уменьшения или приглушения громких звуков?..

Сэнди: Часть, находящаяся прямо перед моим сердцем, должна быть по-настоящему прочной. В этом месте уменьшение л громкости действительно необходимо, поскольку когда слова доходят до меня приглушенными, я могу сохранять соб­ственные внутренние чувства. Это было бы просто замеча­тельно.

Какого цвета ваша граница сейчас?..

Сэнди: Гм… Она имеет зеленый оттенок, который медленно изме­няется. Граница прозрачна и похожа на туман, напоминая воздух; ее толщина около 15 сантиметров, но я могу сде­лать отдельные ее части более твердыми, когда мне это необходимо.

Хорошо. Проведите проверку и убедитесь, что вы можете это сде­лать. Вспомните какую-то ситуацию, когда вы хотели бы, чтобы эта гра­ница стала твердой и защитила вас…

Сэнди: Да, она твердеет только с той стороны, откуда приближа­ется опасность.

Прекрасно.. Теперь поэкспериментируйте с изменением ее цвета… (Когда Сэнди это делает, все ее тело начинает немного раскачиваться, а голова кивает.).

Сэнди: Сначала я попробовала лиловый цвет, который оказался весьма подходящим, а затем — фуксиновый, который был еще лучше. Затем граница стала ярко-фуксиновой, так что из нее исходил свет. Этот цвет нравится мне намного боль­ше.

Хорошо. Проверьте еще раз. Если вам что-то нравится, это не обяза­тельно признак того, что оно будет надежно работать. Вспомните ситуа­цию, в которой кто-то мог на вас накричать, и посмотрите, хорошо ли фуксин вас защищает…

Сэнди: Произошло следующее изменение: вместо того чтобы про­сто абсорбировать слова и обороняться, я могу опреде­лить, какое действие мне следует предпринять. Я могу сказать: «Мне трудно в это поверить. Пора поговорить с этим человеком. Так больше продолжаться не может». Я почувствовала себя намного лучше.

Теперь я хотел бы, чтобы вы представили, что на вас снова панцирь, и посмотрели, что происходит…?

Сэнди: Я хочу положить его в чулан на хранение, так как в нем есть определенная прелесть, но я в этом панцире больше не нуждаюсь. Он страшно красивый, но неудобный. Да и раньше он не был таким уж эффективным. В нем были дыры, куда все равно проникали инородные элементы.

Большое спасибо, Сэнди. Это все, что я хотел сделать на данный
момент. Вы всегда можете провести дополнительные эксперименты са­мостоятельно и посмотреть, нельзя ли еще больше усовершенствовать границу. Имеется множество возможностей в визуальной и кинестетическои системе, и я не просил вас произвести какие-то изменения со звука­ми, которые может издавать ваша граница. Вы могли бы даже поэкспериментировать со вкусовыми и обонятельными качествами своей границы, изменяя их.

Подобно нашей я-концепции и прочим вещам, которые мы подсо­знательно усваиваем, наши границы обычно представляют собой разно­родную смесь тех действий, которые производят люди вокруг нас, и их всегда можно модернизировать. Когда я просил вас исследовать свои гра­ницы, моя основная цель состояла в том, чтобы показать вам, как вы можете расширить свой опыт. Узнавая свои границы, вы приобретаете большую гибкость в том, что вы делаете, где и когда вы это делаете, с кем и ради чего.

Заметьте, что границы весьма метафоричны. Я не имею понятия, почему фуксиновая граница защищает Сэнди лучше, чем зеленая, а про­зрачная, похожая на туман, — лучше, чем панцирь броненосца. Тем са­мым довольно сложно предсказать, как изменение повлияет на людей, поэтому вам необходимо экспериментировать и проводить проверку. Од­нако когда вы предлагаете экспериментирование и приводите несколько примеров, подсознание клиентов обычно указывает полезные возможно­сти, которые вы можете проверить и скорректировать, чтобы быть уве­ренным, что они будут надежно работать.

Надеюсь, что эта демонстрация приоткрыла ряд вариантов, о кото­рых вы могли не задумываться, когда исследовали свои границы во вре­мя первого упражнения. Я хотел бы предложить вам еще одну возмож­ность для дальнейшего исследования и экспериментирования с тем, как производить полезные изменения.

Упражнение 13.2 Внешние границы. Экспериментирование с изменениями

(втроем, 15 минут)

Снова объединитесь в свои тройки и начните опять с 5-минутного экспе­риментирования с изменением своих границ, прежде всего в ситуациях, которые представляют для вас трудность или в которых вы хотели бы иметь дополнительные альтернативы. Как вы могли бы изменить свои границы таким образом, чтобы вам было легче справиться с этими ситу­ациями, используя свои ресурсы?

Помните о важности сохранения позитивной защитной функции гра­ницы, когда будете экспериментировать с изменением своих репрезента­ций границы, с тем чтобы улучшить ее работу и устранить любые неже­лательные последствия или побочные эффекты.

Когда вы обнаруживаете полезные изменения, подстраивайте их к будущему, представляя себя в таких контекстах, в которых вы хотели бы их иметь, как я это продемонстрировал с Сэнди. Это одновременно и проверка того, насколько хорошо они работают, и возможность связать любое новое изменение, которое надежно работает, с контекстами, в которых вы хотите его иметь, с тем, чтобы оно превратилось в автома­тическую реакцию.

***

Не хотели бы вы обсудить что-либо из этого упражнения?

Эйлин: Моя граница находилась очень близко и была очень тон­кой, вроде полиэтиленовой пленки. Когда кто-то прибли­жался к ней, я реагировала сразу же и весьма решительно. Мне была нужна более прочная граница, которая преду­преждала бы меня заблаговременно.

Неплохо получать предупреждение заранее. «Обстановка становится немного напряженной. По-моему, стоит дать задний ход» или «Пожалуй, пора идти домой» и так далее. Какие изменения вы внесли в свою грани­цу, чтобы она стала более прочной и обеспечивала более раннее предуп­реждение?

Эйлин: Я убрала тонкую пленку, сделав границу более прочной и по­датливой и расширив ее, так чтобы она была толще и зани­мала большее физическое пространство.

То есть перестав быть одинарной узкой полоской, она стала более широкой и отстоящей дальше от вашего тела. Как это обеспечило более раннее предупреждение?

Эйлин: При наличии более широкого «энергетического поля» мне не нужно было реагировать столь решительно. Когда кто- то достигал внешней стороны границы, мне удавалось это заметить. Затем я реагировала чуть интенсивнее, если че­ловек подходил ближе, и не испытывала сильного удивле­ния, если он продолжал приближаться и начинал вторгать­ся на мою территорию. И поскольку граница была более прочной и обеспечивала более раннее предупреждение, у меня было больше времени на то, чтобы решить, что мне следует делать, вместо того чтобы вести себя в какой-то эксцентричной манере. Такая граница нравится мне намно­го больше.

То есть диапазон ваших реакций расширился, перестав быть цифро­вым эксцентричным откликом «все или ничего». Цифровая реакция Может быть очень полезной в ситуациях, когда речь идет буквально о жиз­ни или смерти, но в большинстве обычных ситуаций она может вам серь­езно мешать. А попытались ли вы присоединить эту границу к будущим ситуациям, в которых она будет полезной?

Эйлин: Да, попыталась. С ней я почувствовала себя в намного боль­шей безопасности и поняла, что обладаю гораздо больши­ми возможностями, поэтому я хочу ее сохранить.

Граница, которая пролегает очень близко к вашему телу, снабжает вас информацией достаточно поздно, поэтому вам приходится реагиро­вать в оборонительном ключе. Намного лучше получать предупреждение заранее, чтобы у вас был более широкий выбор в отношении ваших реакций. Это подобно кинестетическому вождению автомобиля. Можно, конечно, закрыть глаза, заткнуть уши и начать движение. Вы, несомненно, узнаете об опасности, но когда это произойдет, будет слишком по­здно.

Одно из замечательных свойств зрения состоит в том, что оно снаб­жает вас информацией о событиях, происходящих на большом расстоя­нии. Мы можем посмотреть ночью на небо и увидеть мерцание звезд, находящихся в миллиардах световых лет от нас. Глаза снабжают вас ин­формацией «большой дальности», благодаря чему у вас появляется мно­го времени для того, чтобы определить, что вам нужно делать. Уши снаб­жают вас информацией «средней дальности»; вы можете слышать то, что происходит достаточно далеко от вас, но не так далеко, как то, что вы можете разглядеть. Кинестетические ощущения предоставляют вам ин­формацию лишь о событиях, которые разворачиваются в непосредственной близости от вас. Если возникает какая-то угроза, к тому времени, когда вы ее почувствуете, она будет уже настолько близко, что вам при­дется реагировать очень быстро, и большинство реагируют при этом из­лишне интенсивно.

Фред: Меня постоянно отвлекал шум. Такое впечатление, что у меня вообще не было границы и все эти вибрации бомбардировали мою кожу, подобно каплям дождя. Сначала я попытался превратить свою границу в щит, частично поглощающий звук, так чтобы мелодичные звуки проникали сквозь него, а громкие — становились глуше. Это привело к заметным изменениям, но, разумеется, мне придется про­верить этот щит в реальной жизни, чтобы посмотреть, бу­дет ли он помогать и там. Я также попытался вообще отка­заться от границ — представил, что звук проходит прямо сквозь мое тело, не оказывая на меня никакого воздействия, подобно тому, как световые волны проходят сквозь стекло. Этот вариант показался мне даже более легким, и я собираюсь проверить и его.

Ваш опыт указывает на нечто весьма интересное. «Отсутствие гра­ниц» может относиться к двум совершенно разным случаям. Один из них вы описали сначала: внешние события воздействуют на вас так, что вы не можете их контролировать и чувствуете себя очень уязвимым. Не­которым людям в этом случае начинает казаться, что у них вообще нет кожного покрова и они находятся во власти самых незначительных со­бытий. Холодный взгляд может пронзить их тело, подобно кинжалу, а рез­кое замечание ранит в самое сердце, вместо того чтобы проникать лишь в уши. Когда человек испытывает подобные ощущения, очень полезно помочь ему создать мысленные границы, с тем чтобы он лучше контро­лировал то, что с ним происходит и как он реагирует на события.

Однако «отсутствие границ» может также означать, что вы еще больше расширили свои границы и они теперь включают «внешние события» как часть вашей идентичности, так что те более не являются для вас внешними посторонними. Примером здесь может служить ситуация, когда вы представляете, как звук проходит прямо сквозь вас. Звук боль­ше не является чем-то внешним для вас, с чем вам необходимо бороть­ся, — он становится частью того, что находится у вас внутри. Когда вы принимаете его как собственную часть, вам не нужно ему противиться.

Сью: А что можно сказать о той идентификации, которая иногда имеет место между родителями и детьми, когда ребенок становится продолжением своего родителя и родитель очень болезненно воспринимает его успехи или неудачи?

Все мы включаем какие-то внешние события внутрь своих границ и исключаем при этом другие, а также по-разному реагируем на то, чему позволяем или не позволяем проникать внутрь себя. Когда люди иденти­фицируют себя подобным образом с другим человеком и живут его жиз­нью, это обычно является признаком того, что их самоощущению чего-то недостает. Возможно, их отличает определенное негативное представле­ние о себе, когда они считают себя незначительными, нелюбимыми и т. д. и поэтому пытаются компенсировать этот свой недостаток посредством другого человека. Чей-то успех становится для них событием исключи­тельной важности, а не просто чем-то, что вызывает приятные чувства.

ГЛАВА 4. ИЗМЕНЕНИЕ СТРУКТУРЫ

Ваша я-концепция состоит из множества аспектов, множества раз­личных убеждений или обобщений, касающихся вашей личности. На относительно низком уровне часть вашей идентичности может включать специфические физические характеристики, непосредственное окружение или формы поведения. Утверждения типа «я блондин», «я калифорниец» или «я водитель грузовика» — это утверждения, относящи­еся к идентификации со своим физическим телом, местом жительства и работой. Если же люди говорят: «У меня светлые волосы», «Я живу в Калифорнии» или «Я вожу грузовик», это означает, что они рассматри­вают эти характеристики скорее как нечто, что они имеют или делают, чем то, кем они являются или что им присуще. Они идентифицируют себя с этими аспектами не в такой степени, как человек, который гово­рит: «Я такой-то».

На максимальном уровне идентичности мы можем говорить о своем месте в мироздании. «Я — дитя Бога» или «Я — крохотная частица ра­зумной материи в очень сложно устроенной и безразличной вселенной». На таком высочайшем уровне идентичности большая часть конкретных деталей утрачивается и остается лишь довольно расплывчатый образ, подчеркивающий общие свойства и связи и игнорирующий большинство более мелких различий и особенностей.

Другие части вашей идентичности — ваши установки, способности, черты или качества — занимают по своему охвату промежуточное поло­жение. Утверждение «я добрый человек» охватывает намного больше, чем «я бухгалтер», однако оно намного более конкретно, чем «я христиа­нин». Эти промежуточные качества идентичности особенно полезны для выяснения того, как функционирует ваша я-концепция, поскольку они,
хотя и достаточно конкретны, приложимы при этом к очень широкому кругу ситуаций. Как правило, они включают важные личные ценности, поэтому внесение в них изменений оказывает заметное влияние на ши­рокий спектр видов деятельности.

Я хочу, чтобы вы выбрали для исследования что-то из этой проме­жуточной области, поскольку она достаточно широка, так что любые из­менения будут перенесены на множество ваших моделей поведения и окажутся для вас весьма важными и полезными, но при этом достаточно мала, так что вы поэкспериментируете с множеством конкретных ситуа­ций. Позже вы сможете заняться исследованием более мелких и круп­ных областей своей идентичности, но я хочу, чтобы вы начали с чего-то промежуточного, так как в этом случае вам будет намного легче разоб­раться в том, как работает ваша я-концепция.

Я хотел бы, чтобы для первых нескольких упражнений вы выбрали качество, способность или установку, которые, как вы знаете, вам дей­ствительно присущи и которые вам нравятся. Например, вы можете вы­брать интеллект, сенситивность, способность к учебе, настойчивость, адап­тивность и т. д. Вы можете просто сказать себе: «Мне присуща…» и по­смотреть, что придет вам на ум — доброта, честность, внимательность, устойчивость, гибкость, прилежность, нежность, жизнерадостность, вер­ность, надежность, спонтанность, тщательность и т. д. Конечно, вы явля­ете собой нечто намного большее, чем любое одиночное качество из это­го ряда. Но я хочу, чтобы в целях изучения структуры я-концепции вы выбрали для исследования только какое-то одно качество.

Поскольку некоторые люди оценивают себя больше с точки зрения того, что они делают или имеют, чем того, кем они являются, возможно, вам будет полезно перекинуть мостик от формулировки «всегда делать что-то» или «часто иметь какую-то возможность» к формулировке «яв­ляться таким-то человеком». К примеру, вы часто заботитесь о других: это равносильно утверждению, что вы — очень заботливый человек.

Рассмотрев несколько вариантов, выберите такой, в отношении ко­торого вы испытываете уверенность, что предполагает устойчивость этого аспекта вашей личности. И удостоверьтесь, что это качество вам также нравится, что указывает на его соответствие вашим ценностям и на то, что оно является частью базиса для вашей позитивной самооценки. Поз­же мы исследуем аспекты вашей я-концепции, в которых вы не уверены или которые вам не нравятся, но будет намного проще и легче начать с чего-то, в чем вы уверены и что вам нравится, когда ваш опыт не ослож­няет какой бы то ни было внутренний конфликт.

Всякий раз, когда мы хотим изучить подобный процесс, мы неиз­менно задаем процессуальный вопрос: «Как вы это делаете?» Этот воп­рос касается аспектов вашего опыта, которые обычно неосознанны, но которые вы можете осознать, если сосредоточите на них свое внимание. То есть это область, где многое совершается подсознательно. Предполо­жим, Бен, что мы с вами беседуем, и я спрашиваю вас: «Вы добрый чело­век?» Что вы на это ответите?

Бен: Добрый.

Хорошо, а как вы узнали, что вы добрый человек?

Бен: У меня имеется образ того, что значит быть добрым.

Итак, у вас имеется образ проявления доброты. Ментальная кар­тинка Бена служит в качестве эталона для быстрой сверки, который я называю «суммарной» репрезентацией и который идентифицирует неко­торое качество я-концепции. в данном случае доброту. Когда я спросил Бена: «Вы добрый человек?», он ответил очень быстро и уверенно. Од­нако он не сознавал, как сумел это сделать, пока я не спросил его, как он об этом узнал. Вместо образа он мог услышать внутренний голос, гово­рящий: «Я добрый», либо у него могло появиться кинестетическое ощу­щение доброты, либо могла иметь место та или иная комбинация этих чувств. Это то. что мы называем модальностью (зрительной, аудиальной, кинестетической и, реже, обонятельной и вкусовой) внутренней ре­презентации. Весь наш опыт, память и мышление состоят из одной из этих модальностей или более.

Если бы я спросил вас, знаете ли вы, что такое стул, то все вы на­верняка ответили бы утвердительно и у вас появилась бы какая-то ре­презентация стула — обычно образ стандартного стула. Хотя такое быва­ет реже, вместо образа вы могли почувствовать, что сидите на стуле, или, возможно, даже услышать звук, который издает стул, когда вы на него садитесь. Или же могла иметь место та или иная комбинация этих чувств. Подобная репрезентация является сильно упрощенным образом суще­ственных качеств стула, и я называю ее «суммарной» потому, что она суммирует базовые характеристики стула.

С этим упрощенным образом связана намного более обширная база данных, которая включает в себя образы всех многочисленных и различ­ных типов стульев, с которыми вы встречались в своей жизни, — кухон­ные стулья, мягкие стулья, офисные стулья, складные стулья, стулья, сделанные из дерева, кожи, пластмассы, металла, возможно, даже ящики, пни или камни, которые некогда служили вам в качестве стула. Суммар­ный образ, который у вас имеется для понятия «стул», немного напоми­нает ручку чемодана; он позволяет вам «удерживать» совокупность опы­та, которую вы храните в чемодане. Эта база данных содержит намного больше информации, чем суммарная репрезентация.

Люди делают обобщения в отношении самих себя во многом таким же способом, каким они делают обобщения, касающиеся своего окруже­ния. Узнав, как вы делаете обобщения в отношении собственной лично­сти, вы также узнаете, как вы формируете понятия, относящиеся к дру­гим людям и остальному миру. Однако ваши обобщения в отношении самих себя исследовать намного интереснее, поскольку они больше вли­яют на вашу жизнь.

Я хочу, чтобы первым делом вы определили, что представляет собой суммарная репрезентация выбранного вами качества. Помните, что она может быть в любой из основных модальностей — зрительной, аудиальной или кинестетической — либо являться той или иной их комбинаци­ей. Обычно ее выявляют очень легко и быстро.

После того как вы это сделаете, я хочу, чтобы вы исследовали базу данных опыта, который лежит в основе суммарной репрезентации. Ручка чемодана нужна только для его переноски; содержание чемодана намно­го полезнее и важнее.

Поскольку я прошу вас обратиться внутрь себя и сфокусировать внимание на аспектах своего опыта, которые обычно неосознанны или находятся на границе сознания, возможно, сначала вы почувствуете не­которую неуверенность и растерянность. Но когда внутренний ландшафт вашего восприятия собственной личности станет для вас более знако­мым, наступит прояснение.

Если бы все формировали свою я-концепцию в точности одним и тем же способом или если бы имелся какой-то одиночный оптималь­ный путь выполнения этой задачи, наш тренинг завершился бы очень быстро. Я бы просто показал вам «правильный» способ, и мы бы на этом закончили. Однако существует великое множество способов фор­мирования хорошо функционирующей я-концепции и я хочу, чтобы вы выяснили, как вы уже это делаете, прежде чем проверять другие спо­собы.

Кроме того, имеется ряд полезных объединяющих принципов, кото­рые лежат в основе всего того, что делают люди. Эти принципы снабжа­ют нас понятиями, которые упрощают нашу задачу и облегчают выявление тех многообразных способов, которыми люди формируют свою я-кон­цепцию, а также облегчают работу с ними. Но если бы я сначала объяс­нил вам принципы, это было бы все равно что дать вам несколько разных ручек от чемодана. Вы бы знали слова, но поскольку у вас отсутствует опыт, связанный с ними, они содержали бы очень мало смысла.

Если бы в данный момент я предоставил вам больше информации, она бы только внесла путаницу в то, что вы уже делаете, и затруднила бы выявление того уникального способа, каким вы размышляете о себе. Она также лишила бы вас ценного опыта, который дает самостоятельное вы­явление того, что происходит внутри вас, — навык, который имеет мно­жество других полезных приложений, кроме я-концепции. Вы можете использовать этот навык для выявления того, как вы принимаете реше­ния. как вы заставляете себя выполнять неприятные обязанности, как вы научаетесь чему-то, либо для выявления любой другой способности или проблемы. Поэтому я хочу, чтобы вы начали не с принципов, а с рассмот­рения собственного опыта, а затем поделились им с другими. Затем мы обобщим это обилие примеров, опираясь на прочное основание личного опыта. Тем самым принципы будут иметь для вас глубокий и ресурсный смысл, а не останутся просто умными словами.

Упражнение 4.1. Выявление своей я-концепции

(втроем, 15 минут)

Я хочу, чтобы вы объединились с двумя другими участниками, об­разовав тройки, и получили удовольствие от короткого упражнения-открытия. Я предполагаю, что вы уже идентифицировали какое-то соб­ственное качество или характеристику, в котором вы уверены и которое вам нравится. Я хочу, чтобы, сев вместе, вы закрыли глаза и молча ис­следовали свои ощущения в течение примерно 5 минут, задав себе во­прос: «Как я определяю, что я…?» Идентификация суммарной репре­зентации не должна вызвать затруднений; вероятно, вы уже это сделали. Я хочу, чтобы вы потратили большую часть своего времени на изучение состоящей из примеров базы данных и выяснили, что она собой пред­ставляет. Какие образы, чувства, звуки и слова содержатся внутри вас и где и как вы их ощущаете?

Затем откройте глаза и в течение следующих 10 минут поделитесь своими ощущениями. Вы можете научиться очень многому, выполнив это упражнение самостоятельно; вы можете научиться еще большему, если поделитесь с другими и поможете друг другу, задавая вопросы. Я хочу, чтобы вы проделали это, ни разу не упомянув о содержании — наименова­нии качества. которое вы исследуете. Разговоры о содержании только отвлекут вас от задачи выявления того, как вы мысленно воспроизводи­те содержание. Описывайте друг другу только структуру — образы, зву­ки или чувства, которые составляют вашу базу данных, и то, как и где вы их воспроизводите. При желании вы всегда можете поговорить о содер­жании позднее.

«Я делаю то-то и то-то, а что делаете вы?» Поделитесь своим опы­том и, если кто-то испытывает трудности, помогите ему, спросив: «Итак, как вы это делаете?», и понаблюдайте за невербальными сигналами и жестами, которые нередко ясно показывают размер, удаленность и ме­стонахождение образов или голосов, чтобы понять суть того, как он или она это делает.

Позже я дам вам более конкретные указания, а пока хочу, чтобы вы провели самостоятельное исследование. Затем мы соберемся вместе и обсудим, что вы обнаружили. Есть ли какие-то вопросы по упражнению.

Тесс: Пожалуйста, объясните еще раз различие между суммарными репрезентациями и базой данных.

Возможно, вам поможет один пример. Когда мне нужно рассказать о содержании, я часто упоминаю доброту, поскольку доброта мне симпатична и я думаю, что было бы очень хорошо, если бы в мире ее было больше. Вы можете услышать внутренний голос, который говорит: «Я — добрый человек», но это общее утверждение не уточняет, в чем именно заключается доброта. Однако ваша база данных содержит обилие примеров добрых слов, добрых поступков, добрых прикосновений, размышле­ний о добрых словах и поступках и т. д.

Отныне Мы будем работать почти исключительно с вашей базой данных, поскольку именно в ней содержится реальная информация о вашей я-концепции. Именно там вы можете произвести самотрансфор­мацию, внеся глубокие и полезные изменения в функционирование ва­шей я-концепции. Исходя из всего того опыта, который вы накопили за годы, прожитые вами на земле, как вы определяете, что вы добрый че­ловек, или что вы настойчивы, или внимательны к другим, или облада­ете каким-то иным качеством, которое вы выбрали? Какой опыт вы воспроизводите и, что важнее, как вы его воспроизводите? Внося изме­нения в базу данных, вы можете добиться хорошего функционирова­ния своей я-концепции, но прежде чем вы что-то измените, важно знать, что уже там имеется.

***

Я уверен, что закончить упражнение вам не удалось, но прежде чем давать дополнительные указания, мне хотелось бы, чтобы вы погрузи­лись в него и провели небольшое исследование. Вскоре я дам вам больше времени на дальнейшие изыскания. Пока же скажите мне, какую базу данных вы обнаружили?

Джин: Когда я задала себе вопрос: «Как я определяю, что я такая- то?», — внутри меня неожиданно возник образ, а затем ста­ли появляться все новые и новые. В определенный момент они заполнили мое поле зрения, при этом не переставая появляться.

Керк: У меня своего рода коллаж, находящийся от меня на рас­стоянии вытянутой руки, с множеством маленьких карти­нок, на которых запечатлены разные случаи и ситуации, когда я проявлял данное качество. Некоторые из картинок сверкают, как бы мигая в мою сторону.

Джан: У меня звуковой образ. Я слышу несколько голосов, источ­ник которых находится где-то под моим левым ухом; каж­дый из них напоминает мне о какой-то конкретной ситуа­ции, в которой я проявила данное качество.

Фред: Внизу передо мной находится своего рода подшивка бумаг. Я вытягиваю по одной бумаге (производит жест правой рукой), когда хочу посмотреть, что на ней. Она появляется прямо передо мной, на расстоянии примерно тридцать а сантиметров и имеет размер шестьдесят на шестьдесят сантиметров. Сначала я вижу картинку, затем слышу голос, а потом испытываю определенное чувство. Я вижу слева от себя длинную вереницу образов, упорядоченных во времени, так что самые ранние находятся позади меня, а самые последние — чуть впереди меня, но сбо­ку. Образы увеличиваются по мере своего приближения к текущему моменту.

Пам: Сначала у меня было кинестетическое чувство, а затем по­явился целый набор картинок, а также слова и звуки, кото­рые подтверждали это чувство.

Отлично. Все это удачные примеры. У каждого из нас имеется вполне уникальная структура репрезентации своей я-концепции. Когда вас про­сят определить, как это делаете вы, отдается дань уважения вашей инди­видуальности, а также заметно облегчается внесение полезных измене­ний. То, что прекрасно помогает одному человеку, может совершенно не подойти другому. Мы — сложно устроенные существа, и ваша я-концеп­ция должна гармонировать со всеми остальными элементами вашей дея­тельности. Существует множество приемов, которые прекрасно срабаты­вают, и мне не известен какой-то один «оптимальный» способ выполне­ния этих действий.

С другой стороны, каждый из нас научился выполнять их, в сущно­сти, случайно, не получая систематических указаний со стороны родите­ля или наставника. Поэтому, хотя очень важно уважать уникальность каждого человека, я обнаружил, что всегда существует ряд полезных при­емов, позволяющих заметно улучшить чьи-то действия. Вы можете убе­диться в этом путем спокойного исследования и экспериментирования, выяснив, что помогает вам в наибольшей степени. Некоторые матери, которым не нравится, что их дети гримасничают, предупреждают их, что сорванцы «могут навсегда такими и остаться», хотя на самом деле по­добная опасность им не грозит. Аналогичным образом вы можете сво­бодно экспериментировать с изменением своей базы данных, поскольку изменение «пристанет» к вам только в том случае, если вы определите, что оно приносит вам большую пользу, чем то, что вы делали раньше.

Исследуя подобные процессы, которые обычно неосознанны, люди часто полагают, что они просто «придумали» то, что им удалось обнару­жить. Однако я гарантирую, что когда вы начнете экспериментировать с проверкой различных приемов, некоторые из них покажутся намного бо­лее комфортными и «правильными», чем другие. Что бы я ни говорил, истина будет найдена посредством вашего собственного опыта, в ваших собственных реакциях на различные приемы. Существует также ряд об­щих принципов, которые могут быть полезны, но прежде чем рассказать вам о них, я хочу, чтобы вы ближе познакомились с изменчивым внут­ренним ландшафтом я-концепции.

У меня есть перечень вопросов, и я хочу, чтобы вы их использовали в дальнейшем’ исследовании своей базы данных. Ответить на вопросы обычно достаточно легко. Сложнее придумать хорошие вопросы. Иног­да, когда вы задаете правильные вопросы, ответы сразу же становятся очевидными. Например, если вы спросите на улице незнакомого челове­ка: «Когда вы мысленно представляете себе что-то, то видите кинофильм или фотоснимки?», большинство людей посмотрят на вас с удивлением: «Что? Понятия не имею».

Но если вы затем попросите: «Вспомните своего друга», они, скорее всего, ответят: «Вспомнил, и что?»

«Посмотрите на этот образ; это кинофильм или фотоснимок?» «Кинофильм».

Когда вы задаете конкретный вопрос, касающийся их опыта, они вполне могут ответить: «Интересно. А я и не задумывался об этом рань­ше». Но если вы не зададите этот вопрос, он может так и не прийти им в голову. Поэтому вот вам перечень вопросов.

Контрольный перечень 4

Процессуальные элементы я-концепции

Количество примеров. Сколько примеров содержится в вашей базе дан­ных?

Локализация. В какой части вашего личного пространства находятся ваши примеры?

Одновременность /последовательность. Примеры доступны вам одно­временно, все сразу, или последовательно, один за другим (или и так и так)?

Модальности. Все ли основные модальности используются (зрительная, аудиальная, кинестетическая)?

Ассоциация. Можете ли вы без труда погрузиться в любой пример и ассо­циироваться с ним?

Субмодальности. (Субмодальности — это более мелкие элементы внут­ри модальности.) Какие субмодальные элементы (размер, яркость, удален­ность, подвижность/неподвижность, тональность, громкость и т. д.) делают образы устойчивыми и значимыми, реальными и убедительными для вас?

Я хочу, чтобы вы снова посвятили примерно 5 минут безмолвному исследованию собственного опыта, направляемому этими вопросами, а за­тем поделились с другими, обсудив то, что вы обнаружили, и помогли друг другу выяснить, что вы делаете, путем хороших вопросов и наблю­дения за невербальными сигналами.

После этого я хочу, чтобы вы поэкспериментировали с изменением элементов своей базы данных и отметили, каким образом эти действия изменяют то, как вы ее воспринимаете. Одна из операций, которые вы можете сделать, — это пройтись по контрольному перечню, изменяя каждую из переменных, которые я перечислил. Попробуйте добавить примеры в свою базу данных или удалить из нее какие-то. Сколько бы примеров у вас ни было первоначально, постарайтесь сделать так, чтобы их стало значительно больше, а потом — меньше. Если ваша база данных последовательна, попробуйте сделать ее доступной одновременно, и наоборот. Определите, к каким различиям ведет ассоциация с примером, — снача­ла представьте себя на месте событий, а затем диссоциируйтесь от собы­тия и посмотрите на него так, как будто это фотография или кинофильм. Поэкспериментируйте с изменением субмодальностей, которые вы ис­пользуете в базе данных, делая картинки или звуки более или менее ин­тенсивными, приближая или удаляя их, увеличивая или уменьшая и т. д.

Еще один способ исследования — попробовать приемы, к которым прибегают другие в вашей тройке. Скажем, если у вас уже есть 5 боль­ших примеров, расположенных прямо перед вами, а у одной из ваших партнерш — 30 более мелких, находящихся слева от нее, попробуйте сде­лать, как у нее. Вносите только по одному изменению единовременно, так чтобы вы могли заметить, как на ваши ощущения влияет каждое изменение. Сначала можно добавить 25 примеров к пяти уже имеющим­ся и посмотреть, что при этом изменится. Затем вернитесь к тем 5, с ко­торых вы начали, и просто уменьшите их. Далее вернитесь к своей пер­воначальной пятерке и переместите ее влево от себя. Наконец, попро­буйте произвести все эти изменения сразу, так чтобы вы могли ощутить то же, что она.

Я добиваюсь прежде всего того, чтобы во время экспериментирова­ния вы увидели, как каждое изменение влияет на ваше чувство уверенно­сти или целостности в отношении вашей я-коицепции. В предложенном мной примере вы можете провести сравнение между ситуациями, когда у вас 5 примеров и когда их 30. Какая из них ощущается острее, кажется более реальной и истинной? Это ощущение служит хорошим индикато­ром устойчивости или прочности вашего качества. В течение первых 5 ми­нут, используя контрольный перечень, исследуйте собственные пережи­вания, прежде чем поделиться ими с другими людьми в вашей тройке и вместе поэкспериментировать.

Более двадцати лет назад мы с Коннирой ездили на пятидневные семинары по НЛП. Во время одного из таких семинаров в первый день за ленчем один человек сказал нам, что уезжает домой. Он был полно­стью удовлетворен, поскольку уже «все узнал», так что если он останет­ся, это будет для него пустой тратой времени! Он также сообщил нам, что некогда научился управлять самолетом, поэтому ему известно, что управлять самолетом он может. Как-то раз, летая в свое удовольствие, он обнаружил, что сгустились облака и земля скрылась из виду. Ранее он освоил то, что называют «правилами визуального полета», но не знал, как пользоваться рычагами управления при посадке в условиях облачно­сти. Он вышел на связь с диспетчером, и они оба начали немного волно­ваться, но затем в облаках появился небольшой просвет и он смог сесть на землю.

Вот вам пример случая большой уверенности и малой компетентно­сти, о котором я говорил ранее и который является типичным следстви­ем ситуации, когда имеется крупный, яркий суммарный образ собствен­ной личности, но не базы данных, содержащей фактический опыт, кото­рый этот образ подкрепил бы. Как правило, такие люди рано или поздно «отбиваются от стада», и, к несчастью, они часто увлекают за собой дру­гих. У летчиков существует поговорка: «Бывают опытные пилоты, быва­ют рисковые пилоты, но не бывает опытных рисковых пилотов».

Теперь, Сара, скажите, что произойдет, если вы увеличите количе­ство примеров до восьмидесяти или ста? Между прочим, если вы или кто-то другой пожелаете прекратить со мной общение, вам достаточно подать мне знак, и я растаю, как облачко дыма, и не буду вас больше беспокоить. Тем самым у меня развязаны руки, и я могу задавать вам вопросы и вести с вами игру, твердо зная, что у вас есть полное право остановиться в любой момент.

Сара: Увеличение количества примеров придает мне чувство еще большей уверенности. Когда я уменьшила количество до одного, то видела только то, как я это делаю в одном кон­тексте, поэтому я подумала: «Возможно, я и делала это там и тогда, но совсем не обязательно, что я смогу сделать это где-то еще».

Все верно. Вот почему, применяя паттерн взмаха, мы всегда просим человека увидеть собственный образ вне контекста, чтобы перенести из­менение в я-концепции на как можно больший круг ситуаций. Мы также просим людей, чтобы они не представляли себя совершающими какое-то конкретное действие, поскольку в этом случае они обычно оказываются привязанными к тому действию, которое мысленно изобразили. Образ становится намного более продуктивным, когда вы видите себя облада­ющим определенными качествами, но без контекста или специфическо­го поведения. Теперь, Сара, попробуйте оставить только одну картинку, а затем постарайтесь убрать контекст, так чтобы вы продолжали видеть себя, а ваше окружение исчезло. Как будто вы видите себя на сцене, а затем все декорации и другие люди пропадают.

Сара: Стало лучше. Теперь у меня усилилось чувство, что я могу сделать это в разных контекстах, но оно по-прежнему не столь целостное, как в случае большего количества обра­зов и фактического видения себя, делающей это в различ­ных ситуациях.

Верно. Видеть себя в широком круге ситуаций еще лучше, чем ви­деть себя вне контекста. Это один из приемов, в которых изменение ва­шей базы данных может оказаться еще более эффективным, чем в пат­терне взмаха.

Рич: Я готов присоединиться к Саре. Я с удовольствием опус­тил контекст, убрав из примеров все детализированные де­корации. Когда я проделал это с несколькими событиями, то остался лишь один я, — я сидел, наклонившись вперед и широко открыв глаза, наблюдая и по-настоящему интере­суясь происходящим. Это помогло мне намного глубже про­никнуться чувством того, что данное качество является не­кой врожденной способностью, которая мне присуща, а не просто реакцией на что-то: «Ух ты, как интересно». Я сам являюсь тем, кто генерирует интерес, и все это в гораздо большей степени ощущается как личное качество. Чувство становится намного более целостным.

То есть происходящее становится скорее частью вас, а не контек­стом, поскольку контекст исчез.

Рич: Верно. Так и есть.

Когда вы устраняете контекст, возрастает уровень абстракции. На­деюсь, что вы способны подобрать любой контекст и поведение будет ему соответствовать. Конечно, это может вводить в некоторое заблужде­ние, поскольку определенные качества намного более полезны и адек­ватны в одних ситуациях, чем в других. Это одна из потенциальных про­блем. Существует и другая возможная проблема. Вы могли бы вы расска­зать мне немного о содержании?

Рич: Хорошо. Это несколько различных ситуаций: работа за компьютером, игра на музыкальном инструменте, приготовление пищи.

Прошу прощения, я нечетко задал свой вопрос. Я полагаю, все это составляет содержание ваших примеров. Но каково наименование качества?

Рич: Любопытство

Отлично. Оно прекрасно подходит для нашего упражнения, поскольку является по большей части внутренним состоянием. Но даже в этом случае вы можете потерять данные, касающиеся специфических особенностей вашего любопытства. Иными словами, что именно вы пытаетесь обнаружить, когда проявляете любопытство? Меня интересует, каковы его перцептивные качества и каковы действия, являющиеся его частью, а не просто чувство любопытства?

Рич: Я по-прежнему вижу яркие образы, слышу звуковую дорожку и продолжаю испытывать позитивное чувство, как будто меня что-то тянет вперед.

Хорошо. Но все это происходит внутри вас, не так ли?

Рич: Да, в этом-то и была вся суть. Это было мое состояние любопытства. Есть вещи, которые остаются неизменными во всех этих разнообразных примерах.

Да, и это состояние любопытства также проявляется во внешних действиях, например когда вы наклоняетесь вперед, внимательно всмат­риваетесь во что-то и так далее.

Рич: Для меня это не составляет проблемы. Я могу смотреть на Майка, сидящего вот там, и просто проявлять любопыт­ство. Это скорее внутреннее ощущение; происходит опре­деленное отстранение от реальности. Обычно я так себя не веду, но я получил удовольствие от экспериментирова­ния. Мне нравится, когда есть контекст, поскольку он дела­ет чувство более полным. Обостряется ощущение: «Вот я, вокруг меня реальность, и мы взаимодействуем».

Очень хорошо, когда сохраняется эта связь. Теперь вернемся к ко­личеству примеров. Обычно увеличение их количества усиливает чув­ство, а уменьшение количества его ослабляет. В этом есть определенный смысл, не так ли? Если у вас имеется много примеров того, как вы про­являете конкретное качество в самых разных ситуациях, совершая раз­личные действия, вы будете испытывать большую уверенность в отно­шении того, что это качество вам действительно присуще, чем в том слу­чае, когда у вас имеется только один пример или несколько.

Однако есть несколько характерных исключений. Если вы изучите их внимательно, они тоже обретут смысл, поскольку увеличение количе­ства может повлиять на другие важные элементы. Не обнаружил ли кто- то из вас, что добавление примеров ослабило ваше ощущение качества, вместо того чтобы его усилить?

Эл: Когда я увеличил количество примеров, они стали подав­лять, наподобие мультимедийной программы, но затем я замедлил темп и все пришло в норму.

Отлично. Вы смогли внести коррективы, которые сделали ваше со­стояние комфортным.

Сью: У меня было около пяти примеров, и когда я добавила мно­го других, ощущение ослабло.

А почему добавление примеров ослабило его?

Сью: Чем больше было примеров, тем тусклей становились цве­та; образы будто бы вылиняли.

Одновременны ли ваши примеры? Видите ли вы их все сразу?

Сью: Да, некоторые находятся дальше от меня, а некоторые бли­же, но все они появлялись одновременно. Когда я увеличи­ла количество примеров, все они стали более бледными и приглушенными.

Хорошо. Когда у вас одновременное изображение и вы добавляете образы, они, скорее всего, должны стать меньше.

Сью: Да, все так и было.

А когда они становятся меньше, их сложнее увидеть, и это ограни­чивает вашу реакцию. Вы также сказали, что они стали более приглу­шенными, поэтому я предполагаю, что когда они стали меньше, аудиальные ощущения также исчезли. Постарайтесь увеличить изображение.

Сью: Тогда я вообще не смогу их увидеть. Они уже с самого на­чала были большими; я могу посмотреть вокруг и увидеть их. (У Сью довольный вид.)

И в чем же преимущество?

Сью (оживленно): О, я могу запрыгнуть прямо в них, когда захо­чу. Это великолепно!

И отчего же вы чувствуете себя великолепно?

Сью: Ну, в этом случае мне кажется, что я нахожусь там и могу еще слышать звуки. Ощущение становится более полным.

Все верно, способность погрузиться в пример, или ассоциироваться с ним, очень важна, поскольку ассоциация позволяет вам восстановить звуки и чувства этого опыта. Это придает опыту полноту и содержатель­ность, которые недоступны в случае диссоциированного образа.

Теперь я хочу, чтобы вы все попытались сделать кое-что. У некото­рых из вас были образы, в которые вы могли легко погрузиться, а у дру­гих, вероятно, образы были более удаленными и диссоциированными. Я хочу, чтобы те из вас, кто ассоциировался со своими образами, отдели­лись от них и чтобы вы оставались диссоциированными от них какое-то время. И я хочу, чтобы те из вас, кто не сумел естественно ассоцииро­ваться со своими образами, выбрали какой-то один, сделали его доста­точно большим, чтобы можно было в него войти, а затем вытянули его вокруг себя, чтобы вы снова оказались внутри него. Я хочу, чтобы вы все сравнили восприятие диссоциированного образа с нахождением внутри того же образа.

В каком случае вы испытываете более сильное чувство целостности или реальности?

Дейв: Когда я отделяюсь от образа, мне кажется, что я смотрю кинофильм, которой я уже видел, и я знаю, что произойдет дальше. Когда же я внутри него, мне кажется, что я нахо­жусь прямо на месте действия и может произойти все, что угодно.

Это интересное наблюдение, но не совсем то, о чем я спрашивал. Какая из этих ситуаций вызывает у вас большее чувство целостности и реальности?

Дейв: Та, когда я нахожусь «прямо на месте». Поскольку в этом случае все, как в жизни. Вам не дано знать, что случится дальше.

Верно. Когда вы погружаетесь в образ, вам кажется, что вы снова проживаете случившееся, поэтому, конечно же, возникает ощущение боль­ней реальности. В качестве примера значимости ассоциации с образом мне нравится использовать плакаты, рекламирующие путешествия. Эти красочные изображения тропиков не включают жужжания москитов или ощущения сырости от пропитанной потом рубашки. Если бы вы дей­ствительно могли войти внутрь этого плаката и проникнуться звуками и чувствами, которые сопровождают это изображение, то сумели бы реаль­но ощутить, что значит быть там, и, возможно, предпочли бы провести свой отпуск в каком-то другом месте! Другой пример — фотография на развороте журнала «Плейбой»; вы не слышите плаксивого голоса, кото­рый может принадлежать обладательнице роскошного тела, и не стал­киваетесь с раздражающими привычками или какими-то иными аспекта­ми общения с этой женщиной, которые могут быть не столь привлека­тельными.

Дэн: Мне пришел на ум обратный случай. Иногда я разговариваю по телефону с женщиной, у которой мягкий, приятный голос, и представляю себе, какая она, наверно, красивая, а затем, когда я встречаюсь с ней, она выглядит совсем не так!

Мне кажется, что многим молодым людям следовало бы обращать больше внимания на тон голоса при выборе спутницы жизни. Тон голоса обычно говорит о личности человека намного больше, чем внешний вид, — в совместной жизни они, вероятно, будут больше времени слушать ее, чем смотреть на нее.

Сью: Имеет ли значение, ассоциировались вы с суммарной ре­презентацией или нет?

Нет, насколько мне известно. Если вы ассоциировались с ней, вам может потребоваться чуть больше времени на то, чтобы ощутить ее, но зато в этом случае ощущение будет более полным и содержательным.

Теперь, Сью, я предлагаю вам немного поэкспериментировать. Мы хотим сохранить вашу способность погружаться в образ, поскольку это очень важно. Но имеется определенное преимущество и у способности видеть одновременно большое количество примеров, так чтобы вы могли видеть все те случаи, когда вы проявляли данное качество в различных ситуациях, совершая различные действия по отношению к разным лю­дям, и т. д. Само количество придает ощущение целостности и уверенно­сти, которое может вызвать у вас восторг.

Сью: Да, я понимаю.

Однако когда у вас одновременно большое количество примеров, отдельные образы становятся намного меньше, поэтому сложнее разгля­деть, что они содержат; при этом они также становятся более тусклыми и менее красочными и т. д. Я хочу, чтобы вы подумали, как вы могли бы воспользоваться преимуществами одновременно и большого ряда, и мень­шего количества более крупных, менее красочных картинок.

Разрешите мне предложить вам прием, который используют многие люди, и посмотрим, сработает ли он в вашем случае. Многие пользуются небольшим автоматическим механизмом, который состоит в следующем: когда вы сосредоточиваетесь на каком-то одном примере, образ быстро становится очень большим и красочным, так что вы можете легко погру­зиться в него, ассоциироваться с чувствами и услышать звуки, которые содержатся в этом опыте. Попробуйте проделать это…

Сью: У меня это получается. Когда я вижу их все одновременно, то не могу по-настоящему разглядеть, что в каждой кар­тинке. Я просто знаю, что в них. Затем я приближаюсь к одной из картинок, и она увеличивается. Сначала все про­исходило довольно медленно, но теперь скорость возра­стает, и я чувствую, что, если немного попрактикуюсь, все будет происходить столь же быстро, как и то, что я делала раньше.

Обычно когда вы делаете что-то новое, сначала все происходит до­вольно медленно, поскольку действия вам незнакомы. Но если это по­лезное изменение, обычно оно быстро набирает скорость, когда вы по­вторяете это действие несколько раз, а затем становится неосознанным и автоматическим, как то, что вы делали до этого.

Принцип состоит в следующем: нужно взять ту структуру, которая уже присутствует, и задать себе вопрос: «Как я могу внести в нее добав­ления. не изъяв из нее ничего полезного?» Важно, чтобы вы сумели ассо­циироваться с примером. Поэтому вопрос принимает такой вид: «Как нам сохранить этот аспект того, что вы уже делаете, одновременно уве­личив количество примеров?»

Джордж: Я попробовал сделать то, что вы предложили Сью, но у меня ничего не получилось. У меня немного крупных картин, по­этому я могу разглядеть все детали. Я могу понять, в чем преимущество рассматривания большого количества кар­тин, но мне нравится иметь дело с небольшим количеством крупных. И когда я пытался приблизиться поочередно к каж­дой, у меня начиналась какая-то тряска, что было очень неприятно.

То есть вы реагируете на размер и детали. А что если ваши картины будут последовательными, появляясь поочередно, крупными и деталь­ными?

Джордж: Это мне не помогает. Я хочу посвятить больше времени каж­дой картине, чтобы хорошенько ее изучить. Мне кажется, когда я меняю образ слишком часто, именно это и вызыва­ет тряску, поскольку каждый из них пробуждает у меня ка- кое-то иное чувство.

Хорошо. Попробуйте сделать вот как. Пусть у вас будет только одна большая детальная картина, и вы можете изучать ее столько времени, сколько вам нужно. (Джордж улыбается.) И когда вы будете ее внима­тельно исследовать, то сможете также рассмотреть края всех остальных примеров, как бы выглядывающих из-за нее. словно на столе разложена колода карт и вы знаете, что все остальные карты тоже на месте и ожида­ют, когда наступит их черед быть изученными…

Джордж: Да, так намного лучше.

Стэн: У меня имелось некоторое оптимальное количество дета­лей.

А что происходило, когда деталей было слишком много?

Стэн: Меня начинали переполнять чувства, и я останавливался, поскольку не мог все это осмыслить. Происходило ли подобное с кем-нибудь еще?

Дэн: Я добавил множество деталей, но это не превращалось для меня в проблему.

Отлично. Что вы делали для того, чтобы это не превращалось в проблему? Может быть, мы сумеем понять, что вы делаете, и научим этому Стэна.

Дэн: Ну, передо мной были все эти эпизоды, и я не мог работать со всеми ими одновременно. Но если я погружался в один из них, тогда появлялось ощущение, что я нахожусь прямо на месте событий.

То есть ваше внимание переключалось на один из этих примеров или на какой-то аспект внутри одного из них.

Стэн: Пожалуй, это еще один способ устранения некоторых де­талей. Вы сосредоточиваетесь на какой-то части примера.

Правильно. Возможно, вы пытаетесь направить внимание сразу на все детали во всех примерах? Нельзя работать со всеми ими одновремен­но, но если каждый из примеров имеет множество деталей, тогда они вам доступны, когда бы вы ни сосредоточились на них.

Стэн: Конечно. Это несложно. Я могу это сделать.

Элис: А я как будто смотрю в лупу. Я скольжу взглядом по тем примерам, которые хочу рассмотреть, и каждый, на кото­рый я гляжу в данный момент, становится большим, а его детали — ясными.

Вот еще один прекрасный способ выполнения этого упражнения. Важно обладать гибкостью, умением перейти от рассмотрения большого количества примеров к концентрации своего внимания, так чтобы вы могли увидеть все детали на одном из них или часть одного из них.

Большинство этих структур находится преимущественно в зритель­ной системе, что неудивительно, поскольку мы живем в культуре, в кото­рой зрение играет очень важную роль. Зрительная система также весьма полезна при одновременном воспроизведении большого количества ин­формации, поэтому очень хорошо, если вы способны быстро просматри­вать обилие информации. Когда образ превращается в кинофильм, тогда также возможно последовательное воспроизведение информации.

В аудиальной системе вы можете одновременно воспроизвести мно­жество звуков, но, как правило, они сильнее сливаются друг с другом, если только вы не имеете музыкального образования, позволяющего их различать. Одновременное восприятие ограниченного количества аудиальных сигналов возможно, но большинство зрячих людей не слишком в этом искусны. Большая часть информации в аудиальной системе на­много более последовательна, поэтому требуется значительно больше вре­мени на аудиальное сканирование группы различных ощущений. Кинесте­тические ощущения также в основном последовательны, поэтому вы обычно воспринимаете их одно за другим.

Очень полезный навык — умение перевести ощущение из одной мо­дальности в другую, поскольку тогда можно легко приспособить тот или иной принцип к человеку, который испытывает трудности с визуализа­цией или у которого лучше развита аудиальная либо кинестетическая модальность. Например, вы можете делать то же самое, что и Джордж, в аудиальной или кинестетической модальностях. Большой образ с кра­ями других образов позади него можно воспроизвести в аудиальной мо­дальности в виде солирующего голоса или звука, а тихий фоновый хор голосов будет соответствовать всем остальным примерам. В кинестети­ческой модальности описать происходящее несколько сложнее, посколь­ку у нас нет для этого соответствующего словаря. Но вы также могли бы испытать полноценное чувство реализации своего качества в каком-то одном специфическом контексте, а используя другие части своего тела, испытать менее глубокое ощущение реализации этого качества во мно­жестве других ситуаций.

Молли: Моя последовательная, состоящая из образов база данных была сосредоточена в одном месте. Каждая картина со­хранялась какое-то время, а затем, когда она изменялась, мои чувства перескакивали к следующей. Они превраща­лись в единое целое только после того, как я ускоряла че­редование образов, — тогда они объединялись и я могла воспринимать их все сразу, а не поочередно. Том: Сначала у меня появилось определенное чувство, которое я отчетливо помню. Постепенно мне стало казаться, что по­зади меня находится какая-то картина, но я ее не вижу. Кар­тина и вызывает у меня это очень сильное чувство, но саму ее я не вижу. Я не знаю, последовательная она или одно­временная, но возникающее чувство для меня очень важно.

Отлично. Я призываю вас немного поэкспериментировать с проис­ходящим. Чувство важно, но вы неизменно теряете данные, когда сосре­доточиваетесь на чувствах. Эмоциональные чувства особенно хороши для суммирования множества данных, для сведения их вместе. Но они на­много менее эффективны при воспроизведении специфических деталей. Поскольку картина находится позади вас, вы всегда можете повернуть­ся, посмотреть на нее и выяснить, как вы воспроизводите ее визуально. Или вы могли бы попробовать переместить ее немного вперед, так чтобы ее можно было лучше разглядеть, — возможно, расположив не прямо перед собой, где она стала бы вам мешать, а немного в стороне, где ее будет лучше видно.

Я уже продемонстрировал вам, как экспериментировать с измене­нием других элементов в перечне, поэтому хотел бы подвести некоторые итоги. Примерно у трети людей база данных одновременная, у другой трети последовательная, а у оставшейся трети имеет место комбинация и той и другой. Одновременное расположение образов облегчает воспро­изведение всех тех примеров, которые у вас имеются, и это большой плюс. Последовательное воспроизведение обеспечивает более конкретизирован­ную информацию и детали, а также облегчает погружение в образ и по­лучение еще большей информации, что также является плюсом. И то и другое можно объединить, чтобы использовать преимущества обеих баз данных, как я показал это на примере Сью и Джорджа.

Все мы пользуемся субмодальностями (местоположение, размер, цвет, яркость н т. д.), чтобы «высветить» то, что для нас важно. Обычно воспо­минания, которые отличаются масштабностью, красочностью, близостью и т. д., ощущаются намного сильнее, кажутся более реальными и значи­мыми. Если этот эффект вам незнаком, попробуйте уменьшить интен­сивность своих субмодалыюстей, сделав образы более маленькими, туск­лыми, отдаленными и т. д. Обычно в этом случае вы чувствуете большую неуверенность в отношении того, действительно ли вам присуще это ка­чество, — подобное произошло со Сью, когда ее образы стали меньше и приглушеннее.

Дорис: У меня тот же самый случай. У меня четыре или пять обра­зов высотой примерно в тридцать сантиметров, находящих­ся на расстоянии шести метров чуть вправо от меня. Когда я приближаюсь к ним, то ощущаю большую связь с ними, а когда оказываюсь внутри них, то чувствую дрожь и готова расплакаться. Когда я попробовала рассматривать их с ле­вой стороны, то связь ослабла. Я также попыталась увели­чить высоту картин до метра, и это упрочило мою связь с ними, даже когда они по-прежнему находились в шести метрах от меня.

Сэм: Я начал с последовательных образов, но теперь передо мной одновременный коллаж, как у Сью, хотя я не стре­мился к такому изменению, и это меня удивляет.

Такое бывает часто. Когда мы экспериментируем с изменением этих элементов и обсуждаем преимущества различных конфигураций, ваше подсознание также проявляет внимание, и если оно считает это хорошей идеей, то иногда берет инициативу в свои руки и изменяет то, что вы делаете спонтанно. Это одна из причин, почему я не хотел давать вам слишком много указаний вначале, — чтобы вы могли определить, какие отправные точки у вас уже имеются, не оказавшись под влиянием ска­занного мной.

Мелисса: У меня были «снимки», а у двух других участников моей груп­пы — «кинофильмы». Исходя из ваших слов можно понять, что кинофильмы лучше снимков.

Вообще-то я не хочу, чтобы вы понимали меня таким образом, и не хочу, чтобы вы подходили к моим словам рассудочно. Проверьте все на собственном опыте. Возьмите один из этих снимков и превратите его в кино, а затем снова в снимок, и сравните свое восприятие обоих. В каком случае у вас возникает более сильное ощущение того, что данное каче­ство вам присуще?

Мелисса: Тогда, когда образ движется. Кроме того, картина стано­вится более яркой, когда превращается в кинофильм.

Конечно. В сущности, кино — это длинный ряд снимков, поэтому оно содержит намного больше информации. Мы уже говорили о том, как важна способность погружаться в любой из примеров, чтобы проник­нуться звуками и чувствами, а значит, получить как можно больше ин­формации.

Теперь я хочу, чтобы вы все поэкспериментировали с изменением местоположения базы данных в своем личном пространстве без внесе­ния каких-либо иных изменений, подобно тому, как это делала Дорис. Оставьте базу данных такой, какая она есть, но переместите ее в другое место своего личного пространства. Если она расположена высоко, опус­тите ее, если она справа, передвиньте ее влево, если она рядом, отодвинь­те ее, и т. д., и проследите за своими ощущениями. Молли: Мне это не понравилось. Я сразу же вернула все в прежнее положение.

Местоположение — это особо важная субмодальность, поскольку Она относится ко всем трем основным модальностям. Направляете ли вы свое внимание на образ, звук или осязаемый объект, они всегда где-то появ­ляются. Определение местоположения, или локация, — это также один из способов, каким мы производим интеграцию ощущений, являющуюся основной задачей мозга. Задумайтесь, насколько было бы странно, если бы вы услышали голос, исходящий из какого-то места, в котором нет людей или других источников звука, или увидели рядом с собой челове­ка, но ничего не ощутили, когда протянули руку, чтобы к нему прикос­нуться! Локация — один из основных способов, которым наш мозг объ­единяет в связное целое информацию, поступающую от разных органов чувств.

Общее заключение таково: чем больше информации имеется в ва­шей базе данных, тем прочнее будет ваша я-концепция. Ваша задача — добиться того, чтобы все разнородные элементы, которые поставляют информацию, поддерживали друг друга, придавая прочность я-концеп­ции. Я хочу, чтобы вы, когда через несколько минут снова разобьетесь на тройки, поэкспериментировали с приведенными мной приемами с целыо сделать свою я-концепцию еще более прочной.

Чувствительность к обратной связи

Но прежде я хочу, чтобы вы рассмотрели совершенно иной вопрос: «Ка­ким образом элементы, которые мы только что исследовали, влияют на вашу чувствительность к обратной связи, когда происходит нечто, не согласующееся с этим аспектом вашей я-концепции?»

Чтобы ответить на этот вопрос, вам придется расширить рамки сво­его мышления, чтобы оно включало в качестве ориентира поведения не только вашу я-концепцию, но и ваше реальное поведение в широком кон­тексте и тот факт, что все мы время от времени оступаемся и допускаем ошибки. Каким бы добрым вы ни были, в некоторых случаях другие люди сочтут вас не добрым. Я хочу, чтобы, когда это произойдет, вы заметили это несоответствие и прореагировали на него.

Когда вы начинаете вести себя в манере, которая вам не соответ­ствует. то можете обрадоваться и решить, что ваше представление о са­мом себе было неточным. Например, вы ценили мужество, но не считали себя мужественным, а затем вы вдруг совершаете поступок, который явно свидетельствует о вашем мужестве.

Может случиться и так, что ваша я-концепция уже гармонирует с вашими ценностями. В этом случае, когда вы начинаете вести себя в манере, которая не соответствует вашим представлениям о себе, вы бу­дете испытывать сильное побуждение изменить свое поведение, чтобы оно снова пришло в гармонию с вашими ценностями.

Мой коллега Роберт Макдоналд привел мне один особенно порази­тельный пример этой ситуации. Одна из непреложных ценностей Робер­та — не причинять вреда беспомощным людям, то есть это качество яв­ляется основной частью его идентичности. На протяжении многих лет Роберт был заядлым курильщиком и, конечно, читал и слышал сообще­ния о том, что никотин вреден для легких и т. д.

Настал момент, когда он решил выяснить, как его легкие реагируют на курение: он закрыл глаза и представил себя крохотным человечком, который совершает прогулку по легким внутри грудной клетки. Когда он спросил их, как они справляются с никотином, они ответили: «Мы беспомощны; нам приходится поглощать все те яды и токсины, которые ты к нам направляешь». Внезапно Роберт представил свои легкие в виде беспомощных малышей и понял, что его курение попирает ключевой ас­пект его ценностей и я-концепции. Он так расстроился, что в течение продолжительного времени лил горькие слезы, извиняясь перед своими легкими за причиненный им вред. После этого он никогда больше не курил, причем у него не было абсолютно никаких симптомов отвыкания или каких-то иных проблем с прекращением курения. Вот вам пример того, как можно заметить обратную связь и прореагировать на нее, а так­же того, насколько сильно влияние я-концепции на поведение.

Прежде чем осознать это вопиющее несоответствие между своим поведением и своей я-концепцией, Роберт курил на протяжении многих лет. Когда вы улавливаете обратную связь, показывающую, что ваше по­ведение отличается от вашей я-концепции, это несоответствие решительно подталкивает вас к тому, чтобы вы изменили либо свою я-концепцию, либо свое поведение, чтобы они лучше согласовывались друг с другом. Этот пример поднимает вопрос, который вы должны сейчас обдумать и о котором должны помнить во время оставшейся части этого исследова­ния. Какие элементы я-концепции являются гарантией того, что человек будет чувствителен к обратной связи и быстро заметит подобное несо­ответствие?

Я хочу, чтобы в начале этого процесса вы вернулись к элементам из контрольного перечня, которые мы только что обсудили, и рассмотрели каждый поочередно. Мы установили, что чем больше примеров, тем прочнее становится я-концепция. Как вы считаете, как отразится увеличение ко­личества примеров на вероятности того, что человек будет чувствителен к корректирующей обратной связи?

Бен: Ну, мне кажется, что с увеличением количества примеров вы скорее заметите, соответствует или не соответствует ваше поведение вашей я-концепции, поскольку у вас будет больше внутренней информации для сравнения с тем, что происходит вокруг.

Совершенно верно. Иногда для осмысления этих вопросов разумно использовать крайние случаи. Допустим, я говорю, что считаю вас очень глопным человеком, но вы не имеете понятия о том, что я хочу этим сказать, поскольку не знаете, что такое глопность. У вас нет никакой возможности определить, глопный вы или нет. Затем я привожу вам один пример, который поясняет значение этого слова, но это будет очень уз­кое значение, поскольку вы ничего не знаете обо всех прочих случаях, которые также являются примерами глопности.

Если у вас имеется множество примеров проявления доброты — во множестве разных контекстов, но отношению к людям разного возраста из разной среды и культуры, а также по отношению к самому себе, к жи­вотным или даже к неодушевленным объектам, например к вашему авто­мобилю, — они придают слову «доброта» очень содержательное и де­тальное значение. Все эти примеры можно сравнить с фактическими со­бытиями и посмотреть, согласуются первые со вторыми или нет. Эти примеры обеспечивают базис для подсознательного отслеживания доб­роты, и вы заметите ее вокруг себя, когда она будет проявлена. Если ваше поведение согласуется с вашей я-концепцией, оно становится еще одним примером, который вы можете добавить в свою базу данных. Если оно не согласуется, это предупреждает вас о несоответствии.

Большинству из нас присуща я-концепция, которая находится где- то между этими крайностями. У нас имеется определенное количество примеров, которые можно использовать для сравнения с нашим поведе­нием, но их могло бы быть больше, и нельзя найти примеры для всех возможных случаев. В любой области, где у нас имеется только несколь­ко примеров, заметить, согласуется ли наше поведение с нашей я-концепцией или нет, будет непросто.

Сью: Мне кажется, я могу привести подобный пример. Я никогда не задумывалась о проявлении доброты по отношению к автомобилю. Когда вы упомянули о такой возможности, меня как будто что-то толкнуло, и я поняла, что не слишком хорошо обращаюсь со своим автомобилем. Если я буду доб­ра к вещам, которыми владею, они могут прослужить мне намного дольше!

Да, это очень хороший пример. Я хочу, чтобы вы отметили нечто очень важное: наличие большого количества примеров делает я-концеп­цию более прочной и устойчивой и в то же самое время более чувстви­тельной к обратной связи! Как я уже говорил, мне не передать, насколь­ко я был счастлив, когда обнаружил, что прочность и чувствительность к обратной связи идут рука об руку, поскольку сначала я полагал, что прочная я-концепция будет менее чувствительна к обратной связи, чем слабая. Я так рад, что ошибался и что прочность и чувствительность действи­тельно поддерживают друг друга.

Теперь давайте рассмотрим одновременность и последовательность. В каком случае легче заметить несоответствие между я-концепцией и поведением?

Фред: Ну, если перед вами большой одновременный образ, вы можете просмотреть его достаточно быстро, чтобы опре­делить, что соответствует, а что нет, поэтому я полагаю, что так будет лучше.

Мелисса: Но когда примеры последовательны, можно разглядеть в каждом намного больше конкретных деталей и увидеть мел­кие различия. Это позволит провести более тонкие разгра­ничения и заметить более тонкие несоответствия.

Я согласен с каждым из вас. Оба случая обладают очень важными преимуществами, и в этом одна из причин того, почему я рекомендую сочетать оба. Одновременный образ позволяет вам воспроизвести одно­временно большое количество информации, тогда как при поочередном восприятии примеров у вас появляется возможность заметить намного более мелкие детали.

Теперь рассмотрим случай, когда присутствуют все основные мо­дальности и имеет место единение с образом. Эти два момента очень тесно связаны друг с другом, а также с последовательным воспроизведе­нием примеров. Ранее мы обсудили различие между диссоциированным образом и таким, в который вы можете погрузиться и с которым можете ассоциироваться, так что в результате вам удается воспринять также аудиальный и кинестетический аспекты этого опыта. Когда вы более чув­ствительны к обратной связи — в случае диссоциированного или ассоци­ированного образа?

Фред: Ассоциированный образ будет содержать информацию во всех трех основных модальностях, — а иногда также запа­хи и вкусовые ощущения, — то есть в этом случае имеется намного больше информации для сравнения с тем, что фак­тически происходит вокруг. Поэтому ассоциированный об­раз обеспечит большую чувствительность к обратной связи.

Верно. Если бы у вас были только диссоциированные образы, вы смогли бы заметить несоответствия в зрительной модальности, но не в других. Если у людей имеются только картинки, показывающие прояв­ления доброты, но нет кинестетических примеров, они, вероятно, не за­метят, не прикоснулись ли они к кому-то грубо и неучтиво, — разве что другой человек вздрогнет или отпрянет. И даже если они заметят, что он вздрогнул или отпрянул, то могут быть всего лишь озадачены этим, по­скольку им будет трудно связать реакцию человека с их прикосновени­ем. То же самое относится к случаю, когда у людей имеются только аудиальные или кинестетические примеры. Если у людей имеется только ре­презентация слов, выражающих доброту, они, скорее всего, не заметят, когда их тон будет грубым и неприятным.

Элис: Я выбрала качество, которое проявляю в очень трудных си­туациях, поэтому я не хотела соединяться с ними, посколь­ку это было бы неприятно. Затем я поняла: тот факт, что я могу демонстрировать это качество даже в таких, очень трудных, ситуациях, — еще одно доказательство того, на­сколько это качество для меня важно; в результате я нача­ла испытывать позитивные чувства в отношении происхо­дящего и большую уверенность в этом качестве, но по- прежнему не хотела ассоциироваться с ним.

В данном случае ваш выбор кажется удачным; кроме того, это хоро­ший пример того, как простое изучение примеров может предоставить очень полезную информацию. Помните, что полезный не всегда означает приятный. Неприятные переживания часто содержат обилие полезной информации.

Я хочу указать на еще один момент. Некоторые из вас говорили о «лучших» примерах проявления качества, и. как я предполагаю, это означало, что данные примеры были особенно убедительными или со­держательными. Хотя эти яркие примеры очень важны и весомы, они обычно встречаются относительно редко. Рядовые, менее яркие приме­ры, — скажем, улыбка, адресованная продавцу в магазине, или взмах ру­кой незнакомому водителю, показывающий, что вы уступаете ему дорогу в потоке автомобилей, — могут оказать намного более сильное влияние на качество вашей жизни, поскольку более ординарные ситуации случа­ются чаще, благодаря чему их воздействие умножается.

Наконец, давайте рассмотрим субмодальности. Одной из основных субмодальностей является ассоциация; она позволяет получить доступ к другим модальностям и поэтому, как мы уже отмечали, особенно валена. Большинство субмодальностей выполняют двойную функцию; они обес­печивают больше информации, а также акцентируют ваше внимание на некоторой части информации, которая уже имеется. Некоторые субмо- дальности, скажем, тональность звука, обеспечивают дополнительную ин­формацию, без которой вы просто не смогли бы обойтись.

Другие субмодальности, например размер и близость, прежде всего подчеркивают важность или значимость информации, которая уже со­держится в образе. Однако при этом в крупном, находящемся рядом об­разе легче разглядеть детали, поэтому данные субмодалыюсти также обес­печивают больше информации. Многие другие субмодальные элементы, например цвет, объемность или подвижность образов и т. д., обеспечива­ют больше информации, одновременно подчеркивая ее важность. Еще раз подведем итог: чем больше информации содержится в ваших внут­ренних репрезентациях, тем скорее вы заметите несоответствие между вашей я-концепцией и вашим поведением.

Теперь я хочу, чтобы вы поработали в своих тройках еще 15 минут, поэкспериментировав с некоторыми из тех вещей, о которых мы говори­ли в связи с контрольным перечнем. Опробуйте различные способы ре­презентации своих примеров, используя уже испытанное ощущение устой­чивости или прочности образа в качестве ориентира, который поможет вам сделать этот аспект своей я-концепции еще более прочным и долго­вечным. Все, что вы делаете, чтобы упрочить его, также сделает его более чувствительным к несоответствиям, которые обеспечивают обратную связь в отношении того, насколько хорошо ваше поведение согласуется с ва­шей я-концепцией. Я снова советую вам начать с безмолвного мысленно­го экспериментирования, а затем можете поделиться своими пережива­ниями и помочь друг другу в выполнении этого упражнения.

***

Есть ли у вас какие-то вопросы или замечания, после того как вам была предоставлена еще одна возможность поэкспериментировать с эти­ми элементами я-концепции?

Эл: Когда я исследовал свои примеры, среди них было несколь­ко случаев, когда я не проявил это качество. Я полагаю, что они должны играть важную роль, и мне интересно, почему вы не упомянули о них.

Эти противоположные примеры очень и очень важны, и позже мы посвятим им немало времени. Пока же я предлагаю их проигнорировать, поскольку, прежде чем заняться исследованием противоположных при­меров. необходимо заложить прочное основание базового понимания. Все эти вещи происходят одновременно, поэтому порядок нашего исследова­ния несколько произволен, но. как я установил, весьма желательно, что­бы вы. прежде чем обсуждать противоположные примеры, получили ис­черпывающее представление о некоторых более простых аспектах я-кон­цепции.

Резюме

Мы изучили то, как вы отбираете примеры и объединяете их в структу­ру, которая обеспечивает базис вашего знания о том, что вы обладае­те каким-то качеством. Мы рассмотрели эффекты ряда очень важных процессуальных переменных: количества примеров, локализации, од­новременности или последовательности, модальностей, ассоциации и субмодальностей.

Кроме того, мы установили, что изменения в этих переменных также влияют на содержание, которое отражено в вашей базе данных. Все эти элементы делают то или иное качество вашей я-концепции более устойчивым и одновременно более восприимчивым к обратной связи. Это первый шаг к самотрансформации: еще большее упрочение качеств, которые вам нравятся, и придание им большей чувствительности к обратной связи.

Помните, что структуры, которые мы обсудили, — это только очень незначительная выборка из того множества способов, каким человек сводит эти переменные воедино, обеспечивая основу для понимания того, кто он такой. Но теперь у вас имеется общее представление об этих процессах, которое позволит вам исследовать и понять струк­туру качеств любого человека, даже если они сильно отличаются от тех, которые мы обсудили.

Я хотел бы посвятить минуту-другую анализу того, с чего мы начали это исследование некоторое время назад. Когда я в первый раз попро­сил вас обратиться внутрь себя и определить, как вы осмысливаете это качество в вас, вы, вероятно, были немного озадачены, поскольку этот процесс обычно происходит подсознательно и оказывается вне вашего восприятия. Но подобно многим другим аспектам нашей психи­ческой деятельности, он доступен для сознания, если мы не спеша об­ращаемся внутрь себя, задаем правильные вопросы и чутко реагируем на обратную связь.

Теперь перейдем к исследованию времени — важнейшей процессуаль­ной переменной, которая оказывает большое влияние на содержатель­ность и эффективность вашей я-концепции.

ГЛАВА 5. ИЗМЕНЕНИЕ ВРЕМЕНИ

И до сих пор мы рассматривали переменные, которые влияли прежде на процесс — на то, как вы репрезентируете примеры в вашей базе данных. Мы уделяли не слишком много внимания со­держанию — тому, что представлено в примерах, за исключением уточне­ния. что это различные примеры качества, которые вы выбрали для исследования. В действительности такое разграничение между процессом и содержанием несколько искусственно, поскольку процессуальные осо­бенности, которые мы исследовали, часто также влияют и на содержание примеров.

Само количество примеров создает возможность для репрезентации самого разного содержания и контекстов. Изменение модальности меня­ет также и тип и объем представленного содержания. Скажем, визуальный образ обеспечивает исчерпывающее представление некоторого содержания, но не способен отразить должным образом содержание, которое может быть хорошо представлено только в аудиальной или кинестетической модальностях, и наоборот. Субмодальности привлекают внимание к со­держанию, которое в противном случае могло быть не замечено, и также влияют на представленное содержание. Например, увеличение размера образа привлекает ваше внимание к содержанию, а также позволяет вам лучше рассмотреть его, поскольку мелкие детали становятся более за­метными.

Время — еще одна важная процессуальная переменная, которая силь­но влияет на репрезентируемое содержание. Выбор различных временных рамок выполняет ту же задачу, что и количество примеров, которое обес­печивает возможность для репрезентации самого разного содержания и контекстов. Способ, каким вы репрезентируете примеры во времени, ока­зывает большое влияние на то, насколько хорошо ваша я-концепция со­храняется во времени, — непрерывность является одним из наиболее важных аспектов идентичности. Способу, каким мы репрезентируем время, присущ ряд элементов, поэтому я могу предложить вам еще один конт­рольный перечень, который сориентирует вас в исследовании этого важ­ного аспекта вашей я-концепции. Я хочу, чтобы вы использовали то же качество, которое рассматривали ранее.

Контрольный перечень 5

Аспекты времени

Прошлое, настоящее, будущее. В каких временных рамках находятся ваши примеры? Относятся ли они к прошлому, настоящему или будуще­му? Ваши примеры могли относиться к различным периодам в прошлом. Они могли также относиться к настоящему времени, которое люди опре­деляют по-разному. Для некоторых людей настоящее — всего лишь быст­ротечный «миг между прошлым и будущим», тогда как другие понимают его несколько шире. Ваши примеры могут также относиться к различ­ным периодам времени в будущем.

Распределение во времени. Ваши примеры могли быть распределе­ны но вашей жизни достаточно равномерно, или же большинство их от­носилось к достаточно недавнему времени, либо к отдаленному прошло­му, либо к середине вашей жизни и т. д. Возможно даже, что все ваши примеры относились к будущему. Если вы обнаружите какой-то период времени, для которого у вас нет примеров, то можете решить, приемлемо ли это или же будет полезно найти и добавить примеры, относящиеся к этому временному периоду.

Размер чанков времени. «Действие» примера может длиться секунды, минуты, часы, дни или годы. Может оказаться очень полезным исследо­вать свои примеры и определить, какой отрезок времени они охватыва­ют и является ли этот отрезок точной и адекватной репрезентацией ва­шего качества.

Распространение. Насколько далеко ваше качество распространя­ется во времени? Люди часто говорят о «плохом дне» или «удачном годе», как будто каждый момент в этот период времени был плохим или удачным. Однако такое определение почти всегда является широким обоб­щением, поскольку даже по-настоящему плохой день содержит по мень­шей мере несколько приятных мгновений, а удачный год — как минимум несколько плохих дней. Выясните, как подобное распространение каче­ства на более длительный или короткий период времени может повлиять на ваши представления об этом качестве.

Упражнение 5.1

Исследование времени

(втроем, 15 минут)

Я хочу, чтобы вы, используя ранее выбранное качество, сначала посвяти­ли примерно 5 минут безмолвному исследованию этих переменных в своей базе данных, а затем в течение 10 минут поделились своими открытиями партнерами и обсудили их. Помогайте друг другу в определении того, что вы делаете, задавая вопросы и наблюдая за невербальными жестами. после того как вы поделитесь друг с другом, поэкспериментируйте с изменением переменных, которые я перечислил, обращая внимание на то, как эти действия изменяют ваше восприятие качества.

Попробуйте добавить примеры в разные временные рамки или ис­ключить их из них и сравните свое восприятие базы данных с ними и без них, обращая особое внимание на влияние будущих примеров и эффект наличия периода времени, не содержащего примеров.

Посвятите некоторое время изучению промежутка времени в ваших примерах, а затем попробуйте его изменить. Каков эффект в том случае, когда у вас имеются примеры, охватывающие только очень короткий от­резок времени, по сравнению со случаем, когда они охватывают длитель­ный период?

Исследуйте промежуток времени, в который вы проявляли рассмат­риваемое вами качество, и определите, какие его части действительно отражают это качество, а затем поэкспериментируйте с распространени­ем качества на какой-то более короткий или длительный отрезок време­ни и обратите внимание на эффект.

Как и прежде, я хочу, чтобы вы отметили, как каждое изменение влияет на ваше чувство уверенности или целостности в отношении этого качества вашей я-концепции. Я также хочу, чтобы вы посмотрели, как элементы, с которыми вы экспериментируете, скажутся на чувствитель­ности вашей я-концепции к обратной связи.

***

Временные рамки и примеры из будущего

У многих ли из вас отсутствовали примеры, относящиеся к будуще­му? Примерно у трех четвертей. А что произошло, когда вы добавили несколько таких примеров?

Энн: Это было великолепно! Когда я добавила примеры из буду­щего, это изменило мое настоящее. Это изменило букваль­но все!

Не могли бы вы пояснить ваши слова?

Энн: Все, что я видела, стало более ясным, и я слышала более отчетливо; образ стал более детальным и ассоциирован­ным.

Не показался ли этот аспект вашей личности более реальным, когда у вас появились примеры из будущего?

Энн: О да!

Соответствовало ли это остальной части вашей личности? Это на­полнило ее большей энергией, верно?

Энн: Да, я почувствовала большую уверенность. Большую цело­стность.

Когда вы представляете себя обладающими определенным качеством в будущем, этот процесс, в сущности, тождествен тому, который часто называют «подстройкой к будущему», — включению желательной реак­ции в будущий контекст.

Фред: Я не обнаружил, что примеры из будущего как-то сказыва­ются на моем качестве. Я уже был в нем настолько уверен, что примеры из будущего показались мне несколько не­уместными. А затем я подумал: «Что, если я выполню под­стройку к будущему в каком-то другом контексте, в кото­ром мне трудно представить себя проявляющим это каче­ство?» Когда я это проделал, у меня появилась большая уверенность в этом контексте.

Отлично. Некоторые из вас уже выполнили подстройку этих при­меров к будущему. А что происходило, когда вы их удаляли?

Лори: Просто ужас. Мое будущее становилось опустошенным. Мне казалось, что я никогда не смогу проявить это качество в будущем.

Билл: Когда я удалил свои будущие репрезентации, мое аудиальное мышление перешло от «я такой» к «я делал это когда- то».

Верно. «Я делал это раньше». Если у вас имеются только примеры из прошлого, проявление вашего качества, скорее всего, останется в про­шлом и не повторится в будущем. Примеры, подстроенные к будущему, переносили качество в будущее, в то же время делая ваши примеры бо­лее многообразными и предоставляя вам больше данных.

Рич: После проверки своих будущих примеров я отбросил их и вернулся в прошлое. Я перешел к одному из своих самых ранних воспоминаний, а Эл продолжал говорить: «А что было еще раньше?» И я погружался все глубже и глубже в прошлое, пока оно не стало доречевым. Сначала я был взрослым, добивавшимся позитивных состояний, поэтому я игнорировал более ранние примеры из детства. Но за­тем я понял, что они еще важнее, чем взрослые примеры, поскольку показывают, что я был любопытным с самого на­чала, до социализации и всего прочего. Я до самозабве­ния любопытный человек. Теперь если вы предоставите мне обратную связь, указывающую на противоположное, это будет хорошо для регулирования моего поведения, но я знаю, что я такой, был и буду таким, поскольку мне очевид­но, что это мое качество остается неизменным. Я любо­пытный человек. Если у меня будет обратная связь, она бу­дет относиться к чему-то, что я сделал, но не будет иметь ничего общего с тем, кто я.

Верно. Устойчивость этого качества вашей я-концепции повышает­ся благодаря дополнительным примерам, которые широко распределены и в прошлом, и в будущем. Многие люди полагают, что определенное качество относится только к людям, находящимся на определенной сту­пени жизни, поэтому они умаляют (не принимают в расчет) примеры, которые относятся к иным временным рамкам. Поэтому может оказать­ся очень полезным обратить внимание на примеры, которые люди отбра­сывают по какой-то причине, а затем исследовать, какими критериями они руководствуются, отвергая их, и посмотреть, оправданны эти крите­рии или нет. Когда люди отвергают какой-то опыт, они часто делают жесты руками, как бы отбрасывая что-то в сторону или отталкивая от себя, поэтому в выявлении подобных случаев наблюдение за невербаль­ными сигналами может быть хорошим подспорьем.

Один из очень важных аспектов я-концепции состоит в том, что она обеспечивает чувство непрерывности идентичности во времени. Иссле­дуя эти аспекты времени, мы определим, как именно создается эта не­прерывность и как можно ее расширить. При наличии чувства уверенно­сти в том, кто вы такой, любая информация о поведении, которое не соответствует данному качеству, будет касаться только чего-то сделан­ного вами, а не того, кем вы являетесь. Вам нет необходимости защи­щаться, поэтому вы открыты для обратной связи и, возможно, даже при­ветствуете ее, поскольку она позволяет развить это качество в еще боль­шей степени.

Это разграничение между я и поведением в течение многих лет со­ставляло важную часть НЛП. Когда человек борется с какой-то пробле­мой, ему могут очень помочь такие слова: «Смотрите, она относится не к вам и не к тому, кто вы такой, а только к определенному поведению, которое вы демонстрировали и хотите изменить». Однако существует огромная разница между тем, чтобы сказать эти слова человеку, и тем, чтобы помочь ему несколько преобразовать свою внутреннюю базу дан­ных, чтобы он видел это разграничение со всей отчетливостью и на со­вершенно неосознаваемом уровне, заранее допуская его. То, что вы опи­сываете, Рич, — это внутреннее знание об этом разграничении, благода­ря которому вы не нуждаетесь в том, чтобы кто-то напоминал вам о нем.

В каком-то смысле это разграничение между «я» и поведением ис­кусственно, так как, насколько мне известно, ваше «я» является, в сущ­ности, общим итогом всех ваших моделей поведения, действий и реак­ций, а то или иное качество — это способ описания определенного набо­ра этих моделей поведения. Если бы человек не совершал никаких действий, у нас не было бы возможности определить, каковы его установки или качества. Возможно, правильнее говорить, что поведение человека как минимум на 99,99% находится в полном порядке, так что ему необходи­мо поработать только над 0,01% своих действий, которые в данный мо­мент составляют для него проблему. Но большинству людей проще и понятнее, когда проводится разграничение между «я» и поведением.

Рич: Теперь ничего не меняется. Это выходит далеко за рамки поведения.

Да, это и есть идентичность; это нечто тождественное вам. Это со­стояние бытия, которое может у вас проявляться при различном поведении и в различных контекстах, но это и качество, которое вы сохраняете во времени независимо от поведения или контекста. Чем больше у вас примеров, широко распределенных во множестве различных временных рамок и множестве различных контекстов, тем сильнее вы чувствуете, что это качество является вашей неотъемлемой частью, которая пе зави­сит от внешних обстоятельств.

Примеры из будущего очень способствуют тому, что ваша я-концеп­ция становится намного более целостной и устойчивой. Эта стабильность является прекрасным базисом для чувства открытости и желания вос­принять обратную связь. Однако вы можете быть полностью открыты и стремиться к получению обратной связи, но по-прежнему ее не заме­чать. Я хочу задать несколько иной вопрос. Каким образом примеры из будущего делают людей фактически более чувствительными к обратной связи — не просто желающими ее замечать, а более способными это де­лать?

Сью: Ну, мне всегда хочется быть лучше. Я хочу улучшить свои способности и поступки, чтобы больше соответствовать тому, кем я являюсь, поэтому я всегда стараюсь понять, как можно этого добиться.

Отлично. То есть одна из ваших ценностей — постоянное совершен­ствование, которое подталкивает вас к выявлению того, как можно сде­лать что-то лучше. Я предполагаю, что для этого вы оцениваете нечто вами сделанное, а затем, возможно, представляете себе, как можно в сле­дующий раз поступить лучше, после чего встраиваете эти улучшенные примеры в образ будущего.

Но это не совсем то, о чем я спрашивал. Даже если у вас нет жела­ния стать лучше, как один лишь факт создания будущих образов спосо­бен повлиять на вашу чувствительность к информационной обратной связи? Когда вы создаете будущий пример какой-то удовлетворяющей вас установки или качества и помещаете его в свое будущее, это дей­ствие, подобно любой иной подстройке к будущему, становится програм­мой, обусловливающей ваши реакции в будущем. Оно повышает вероят­ность того, что вы действительно будете таким, когда это будущее время наступит. Оно также вносит добавления в вашу базу данных и делает ее более целостной, вызывая у вас чувство, что данное качество является частью вашей личности, во всех временных рамках, как мы это уже отме­чали.

Однако будущий пример — это также прогноз относительно того, каким вы будете: «Вот то, что должно произойти». Прогноз делает вас более чувствительным и повышает вероятность того, что вы заметите, что произойдет ли это на самом деле или нет, когда наступит время.

В качестве простого примера допустим, что вы говорите другу, что зайдете к нему сегодня в пять минут шестого. Намного вероятнее, что вы заметите, в какое время вы действительно пришли, в этом случае, чем  тогда, когда вы не делаете никаких прогнозов. Если бы вы дали более расплывчатый прогноз — например, что вы зайдете не позже такого-то дня на следующей неделе, — вы могли бы заметить, зашли ли вы к назначенному Дню на следующей неделе, но, скорее всего, не обратили бы внимания на время дня. Сам факт создания будущего примера делает более вероятным, что вы заметите, соответствует или нет ваше поведе­ние тому, которое вы планировали. Чем более конкретен и детален ваш прогноз, тем больше вы заметите мелких различий между планом и ре­альными событиями и тем лучше будет ваша обратная связь.

Сид: Я представляю себе самые разные возможности в буду­щем, в том числе допускаю, что это мое качество может в какой-то момент в будущем перестать быть для меня важ­ным. Если я полностью подстрою этот пример к будущему, то чувствую себя ограниченно и стесненно, поскольку ока­зываюсь привязанным к чему-то, что у меня не хватает гиб­кости изменить.

Это очень любопытно. Вы начали говорить о «будущих возможно­стях» и о том, что значимость качества может меняться. Затем в какой-то момент вы решаете, что привязаны к этим «будущим возможностям» и больше не можете их изменить! Я уверен, что вы можете изменить свои будущие примеры в любое время, когда пожелаете.

Когда я создаю какой-то пример, подстроенный к будущему это только план, который я составляю сейчас, в этот момент, в отношении того, что, как я надеюсь, произойдет. В любое время в будущем, в том числе через секунду, я могу его пересмотреть. Принятие на себя твердых обязательств в любой момент времени означает, что вы считаете, что сейчас вы силь­нее, чем будете в грядущем, — независимо от того, ожидаете ли вы, что ничему в будущем не научитесь или что поглупеете! Надеюсь, что это не так и что с течением времени ваши знания будут умножаться, и если все так и будет, вы сможете изменять свои прогнозы в любое время. Это ничем вас не ограничивает, а лишь направляет ваше внимание на что-то, что, как вы надеетесь, произойдет.

Мое будущее — это всего лишь мои идеальные представления о том, что может произойти, каким я хочу быть, как мне поступать и реагиро­вать на события. Они всегда поддаются корректировке. Неужели вам ни разу не приходилось корректировать план по мере того, как поступала новая информация, менялись ваши желания или происходило нечто не­ожиданное? Примеры из будущего просто обеспечивают мне определен­ную степень контроля над тем, что произойдет в будущем, направляя мое внимание и поведение. Если я хочу стать в будущем определенным человеком, в этом мне помогают будущие примеры. «Лучший способ пред­сказать будущее — изобрести его» — эти слова, кажется, принадлежат Алану Кею.

Эл: Я что-то подобное и делал. Переносясь в будущее, я выяв­лял в нем фрагменты, которые мог корректировать, чтобы делать его лучше.

То есть в процессе создания новых, подстроенных к будущему ре­презентаций вы пересматривали образы, которые там уже имелись, и иден­тифицировали какие-то, которые вы хотели улучшить, чтобы убедиться, что они будут содержать данное качество.

Фред: Сначала, когда я стала добавлять примеры из будущего, они казались нереальными, пока я не оживила субмодаль­ности, чтобы сделать примеры более убедительными. Я перешел к будущему, а затем оглянулся, чтобы увидеть, что я уже сделал. Я обращал внимание на разные вещи, которые ранее изменял с целью корректировки ситуации, чтобы попасть туда, где я был.

То есть вы перешли к будущему, сделав то, что Милтон Эриксон назвал «переориентацией во времени», а затем посмотрели назад, чтобы увидеть, что вы уже сделали, чтобы добиться желаемого. Многие изме­нения кажутся трудновыполнимыми, когда вы обдумываете то, как про­изведете их в будущем, ввиду всей той работы, которую вам придется сделать, чтобы добиться желаемого. Однако с высоты того, что в буду­щем уже будет иным, и благодаря рассмотрению необходимых измене­ний как уже происшедших достижение цели кажется намного более лег­ким. «Вот я в будущем, где я хотел быть. А что мне пришлось сделать, чтобы попасть сюда?» Это прекрасный прием, который используют мно­гие люди.

Фрэн: Я подстроил к будущему свое желание воодушевлять лю­дей. А когда я это сделал, я заметил, что мне не обязатель­но сводить все к воодушевлению кого-то, но что я прояв­ляю намного большее внимание к тому, на что я воодушев­ляю человека и как я осуществляю это воодушевление. Кроме того, у меня возникла большая потребность в полу­чении обратной связи и корректировании.

Проявлять большую внимательность при воодушевлении кого-то — это звучит просто здорово. То есть если вы, к примеру, говорите: «Да, вы можете это сделать», — то уделяете больше внимания реакциям людей, а также качеству собственного поведения — тону своего голоса или тому, насколько решительным он был. и так далее? Это ли вы имеете в виду?

Фрэн: Да. Большую внимательность к ситуации в целом.

Именно этой цели и служит будущее — вы представляете себе то, каким вы хотите быть, и замечаете то, как вам, возможно, захочется из­менить какие-то его части, которые вас не удовлетворяют. Все это обеспечивает прекрасную возможность удостовериться в том, что процесс предвидения и пересмотра будущего происходит у вас непрерывно.    Может оказаться полезным вспомнить, что «будущее» — это лишь прогноз, который мы делаем в настоящем. Большинство животных, вероятно, лишены будущего в том смысле, в каком оно имеется у нас. Их поведение влияет на их будущее, но, насколько нам известно, маловероятно, что они хоть сколько-нибудь сознают то, как эти действия ориентированы в отношении будущего или как систематически изменять эти действия с учетом будущего.

Есть еще один прекрасный вариант, который можно использовать в качестве добавления. Если вы проецируете на будущее только то, что уже сделали в прошлом, это может ограничить вас тем, что вы сделали ранее. Создав примеры в будущем, вы всегда можете изменить их спосо­бами, о которых мы уже говорили. Но можно также создать и генератор творчества. Добавьте несколько расплывчатых примеров, в которых вы, к своему приятному удивлению, демонстрируете свое качество в какой- то новой форме или в неожиданном контексте или по отношению к чело­веку, при общении с которым, как вы ранее полагали, оно было неумест­но, и т. д. Это закладывает основание для того, что один мой приятель называет опытом «вюжа де» — для внезапного осознания, что вы делаете что-то в первый раз. Это дает вам возможность раздвинуть любые созна­тельные или подсознательные границы, которые вы уже воздвигли во­круг своих проявлений этого качества.

Экология и конгруэнтность

Лу: Мне кажется, что при создании примеров из будущего мо­гут возникнуть проблемы с экологией. Я способен пред­ставить себе, как создаю примеры, которые с виду просто великолепны, но на деле у меня не хватает на подобные действия способностей либо они могут иметь неприятные или непредвиденные последствия. Как же проверить эко­логию?

Разумеется, всякий раз, когда вы рисуете свое будущее, могут воз­никать проблемы с экологией, особенно если оно сильно отличается от вашего прошлого. Но интересно, что сама подстройка к будущему явля­ется наилучшим способом проверки экологии. Представляя себе какой-то будущий сценарий в деталях и во всех модальностях, вы составляете конкретный план, позволяющий вам рассмотреть все части вашего «я» и, возможно, воспротивиться им. Когда Эл и Фрэн исследовали свое буду­щее, они автоматически отметили аспекты, которые им хотелось откор­ректировать.

Моя основная цель состояла в том, чтобы показать вам те многочис­ленные способы, какими примеры из будущего помогают упрочить вашу я-концепцию и сделать ее более восприимчивой к информационной об­ратной связи. Полагаю, все вы знаете, что любые изменения необходимо проверять, чтобы удостовериться, что они действительно принесут вам пользу, а не станут причиной более серьезных проблем, чем те, которые они призваны разрешить. Также, полагаю, все вы понимаете, что любые возражения, с которыми вы сталкиваетесь, должны быть полностью ува­жены и удовлетворены, прежде чем вы продолжите вносить изменения.

Мне нравится обращаться внутрь себя и произносить следующие слова: «Внимание, ребята! Я собираюсь сделать то-то и то-то. Есть ли у кого-нибудь возражения?», после чего я делаю паузу, чтобы отметить любые возможные реакции. Чаще всего я просто представляю себе толпу людей, которые улыбаются и аплодируют, одобряя то, что я хочу сде­лать. Но я понял, что необходимо внимательно осмотреться и проверить, не приуныл ли кто-нибудь с краю. Если кто-то скучает или отвлекается, все в порядке, поскольку это просто означает, что ему все равно, сделаю я намеченное или нет. Но если кто-то сердится или грустит, мне необхо­димо найти время, чтобы пообщаться с ним, и не продолжать дальше, пока мы не найдем решение, которое устроит нас обоих. Поэтому обяза­тельно проводите экологическую проверку любых примеров из будуще­го, которые вы создаете.

Пожалуй, сейчас самое время упомянуть об одной очень важной вещи, на которую указал Джон Макхуэртер. То, что мы в области НЛП в течение более 20 лет называем «экологической проверкой», является в действительности всего лишь проверкой конгруэнтности. Мы проверя­ем внутреннюю экологию человека, конгруэнтность его внутренних ча­стей или процессов, но фактически мы не проверяем более широкую эко­логию семьи, друзей, коллег, жизненной ситуации, социальной группы и т. д. Даже когда мы спрашиваем человека о людях, которые окружают его в жизни, он отвечает исходя из собственных идей в отношении того, как его супруга или начальник и т. д. прореагируют на предполагаемое изменение. Если бы мы спросили саму супругу или начальника, то могли бы получить совершенно иной ответ. Поэтому хотя «проверки экологии» крайне ценны, было бы намного правильнее назвать их проверками кон­груэнтности, поскольку это напоминало бы нам о том, что у нас еще нет сведений о более широкой экологии.

Когда вы добавляете в свою базу данных примеры какого-то каче­ства из будущего, существует ряд факторов, которые делают возражения или проблемы намного менее вероятными, чем при внесении большин­ства других изменений.

Во-первых, я начал с того, что попросил вас выбрать для нашей работы какое-то качество, которое вам нравится и в котором вы уверены. Если это так, это означает, что данное качество уже согласовано с ваши­ми ценностями, поэтому оно, вероятно, уже прошло достаточно тщатель­ную экологическую проверку в самых разных контекстах и в течение определенного периода времени. Поэтому если вы просто берете приме­ры из своей существующей базы данных и проецируете их на свое буду­щее, единственное, что вы меняете, — временные рамки. Если только в вашей жизненной ситуации не произошло значительных изменений, это должно лишь увеличить количество тех же самых примеров, то есть какие-либо изменения, которые нужно проверять, отсутствуют.

Когда вы производите значительные изменения в своих примерах из будущего, скажем, меняете поведение, контексты или людей, по отно­шению к которым вы проявляете данное качество, возрастает вероят­ность того, что вы столкнетесь с проблемами.

Однако когда мы подстраиваем к будущему качества, или способно­сти, а не конкретные действия, вероятность того, что они негативно ска­жутся на других частях вашей деятельности, намного меньше. Если се­годня вы принимаете решение, что завтра в 10 утра вылетите на «Боинге-737» на Багамы в сопровождении знаменитых манекенщиц, лучше провести ряд серьезных проверок конгруэнтности прямо сегодня! По если вы решаете, что завтра вам захочется проявить такое качество, как любопытство или доброта, в каком бы то ни было виде своей деятельности, будет намного легче произвести небольшие корректировки именно завт­ра, подстраиваясь под реальные события. Та или иная подстроенная к будущему способность имеет относительно не много общего с тем, что вы будете делать, и очень много общего с тем, как вы хотите это сделать.

Поскольку будущее по своей сути не определено, это делает ситуа­цию еще более безопасной. Даже если вы тщательно спланировали завт­рашний день, на деле у вас имеется только общий контур того, каким может быть этот день, и, как я предполагаю, вы сознаете, что он может сильно отличаться от того, каким вы его себе представляете. Всякий раз, когда вы создаете образы будущего, разумно принимать это во внима­ние, сделав их расплывчатыми и неопределенными.

Наконец, мы подстраиваем к будущему способности или возможно­сти — то, что вы способны сделать, то, что вы можете сделать. Вам не нужно делать это; это всего лишь ваш выверенный прогноз того, каким вы хотите быть. Ранее Сид упустил из виду это различие и решил, что столкнулся с проблемой. Когда будущее превратится в настоящее, могут произойти какие-то изменения, и вы можете принять решение поступить как-то иначе, чтобы удовлетворить другие потребности.

Таким образом, когда вы подстраиваете к будущему примеры каче­ства, проверка конгруэнтности обычно может подождать, пока это буду­щее не наступит; вам не нужно делать это раньше времени, как прихо­дится в том случае, если вы подстраиваете к будущему какой-то конк­ретный ряд действий, совершаемых в конкретное время.

Помещение примеров в будущее является особенно важным и эффек­тивным процессом в формировании хорошо функционирующей я-кон­цепции, и пока это удалось сделать только примерно четверти присут­ствующих. Я также сумел сделать это только тогда, когда начал исследо­вать я-концепцию и узнал об этом приеме от одного более опытного коллеги. Поэтому убедитесь, что использование примеров из будущего становится автоматической частью структуры вашей я-концепции.

Распределение времени

В случае с Ричем у нас уже имеется прекрасный пример влияния пробе­лов в распределении времени, поскольку сначала у него были только  примеры проявления любопытства во взрослом состоянии. Toгда он мысленно вернулся  к своему детству и начал находить все более ранние при­меры любопытства, после чего добавил их в свою базу данных, вызывая у себя намного более глубокое ощущение того, что любопытство являет­ся его неотъемлемым качеством.

Когда мы отбираем случаи, отражающие какое-то качество, всегда имеет место определенная тенденциозность. Например, большинство людей  время от времени делают снимки своей семьи и каких-то событий. Если бы вы стали изучать семейные фотографии какого-то человека, получили бы вы точную выборку событий его жизни? Можно ли это сравнить с тем, что имелось бы в вашем распоряжении, если бы вы попросили кого- то делать снимки постоянно или в случайные моменты времени в тече­ние дня или недели?

У вас была бы очень тенденциозная выборка, поскольку люди обыч­но делают снимки лишь в дни рождения, во время отпуска или семейных праздников и в иных особых случаях. Очень редко человека фотографи­руют, когда он спит (треть жизни!), с кем-то спорит, моет посуду или выполняет другие повседневные действия; то же самое относится и к вашей памяти. Вследствие этого может оказаться весьма полезным про­верить ваши примеры на такую тенденциозность. Мне хочется опять ис­пользовать в качестве примера рекламу путешествий. На рекламных пла­катах с видами Ирландии ярко светит солнце и небо всегда голубое, ну разве что виднеются два-три пушистых облачка. Когда же вы туда при­езжаете, то замечаете, что две трети времени небо затянуто облаками или идет дождь и что сложившийся у вас образ ирландского неба не­сколько неточен. В этом заключается смысл изучения своих примеров и фиксации того, когда эти примеры имеют место. Делая это, вы можете определить, насколько тенденциозна ваша репрезентация качества, по­скольку в жизни бывают периоды, когда примеры отсутствуют или отме­чаются очень редко.

Сью: Когда я рассматривала распределение своих примеров, то среди них было несколько из раннего детства, целый ряд из взрослой жизни и ни одного из большей части моих школьных лет. Поэтому я стала вспоминать школьные годы и обнаружила множество прекрасных примеров, которые я маркировала иначе из-за отношения к ним моей матери. Теперь данное качество кажется мне намного более пол­ным.

Может оказаться полезным расценить подобный пробел как неис­пользованный ряд ресурсов. Возможно, иногда вы не проявляете какое- то качество в течение определенного периода времени, но намного вероят­нее, что вы просто не замечали его из-за других событий, которые броса­лись в глаза. Наличие примеров, относящихся ко всем периодам времени, — один из способов удостовериться, что я-концепция является точным, сквоз­ным процессом, таким, который продолжается постоянно. У многих ли из вас уже имеются примеры, достаточно хорошо распределенные по всей вашей жизни? Примерно у половины. Я хотел бы, чтобы вы попытались на время удалить все примеры, относящиеся к какому-то десятилетнему периоду, и сравнили эту ситуацию с той. когда они у вас были… На что это похоже?

Эл: Мне это не нравится. Это напоминает пустое пространство.

В нем нет ничего, что поддерживало бы мое качество, и я испытываю некоторую неуверенность в его отношении.

Да. Снова и снова мы обнаруживаем, что более многочисленные и разнообразные примеры делают вашу я-концепцию более прочной. А как повлияет широкое распределение примеров во времени на чувствитель­ность к корректирующей обратной связи?

Фред: Мой тесть считает себя атлетом, поскольку во время учебы в школе и колледже он добивался успехов в спорте. Эти события происходили как минимум тридцать лет назад, по­этому его я-концепция изрядно устарела. Мне кажется, что у него нет примеров, относящихся к последним годам, по­скольку за все то время, что я его знаю, я ни разу не видел, чтобы он поднимал нечто тяжелее стакана со спиртным.

Хорошо. Что, на ваш взгляд, произошло бы, если бы он занялся поиском примеров, относящихся к последним тридцати годам, и смог обнаружить лишь случаи, когда он сгибает руку, поднимая стакан? Фред: Мне кажется, ему пришлось бы изменить свою я-концеп­цию, чтобы сделать ее более точной: что он некогда был атлетом. После этого он, возможно, не стал бы так часто напоминать мне о своих спортивных достижениях. Или, может быть, он изменил бы свой образ жизни так, чтобы он подтверждал его атлетические способности.

Да, в любом случае он обратил бы большее внимание на то, как он в действительности проявляет данное качество и соответствует ли оно его концепции собственной личности. Более широкое распределение примеров во времени повышает чувствительность к обратной связи, делая я-концепцию более точной.

Энн: Я думаю о подруге, участвующей в программе общества Анонимных Алкоголиков (АА), в которой утверждается, что люди продолжают считать себя алкоголиками, даже несмот­ря на то, что они не пьют уже лет десять-пятнадцать. Счи­тать себя алкоголиком в этой ситуации, как кажется, очень полезно, хотя такое представление выглядит неточным.

Это интересный пример использования я-концепции. Пожалуй, та­кое определение себя как алкоголика верно в отношении уязвимости че­ловека перед алкоголем. Программа АА очень ценна и помогла многим людям, но она не позволяет человеку употреблять спиртное в умеренных количествах или стать бывшим алкоголиком. По сути, программа АА утверждает, что это невозможно. Один из аспектов системы взглядов АА состоит в том, что если человек примет хотя бы каплю алкоголя, он в итоге напьется, поэтому единственным решением, которое предлагает про­грамма АА, является полное воздержание. Согласно этому определению, человек продолжает оставаться алкоголиком, то есть он не способен контролировать употребление спиртного иначе как посредством воздер­жания. В идеальном случае алкоголик мог бы научиться делать выбор в отношении выпивки и действительно преодолеть свой алкоголизм. Тогда, если он случайно съест кусок ромового торта в канун Рождества, то не продолжит это занятие и не напьется. Люди, умеющие пить в меру и культурно, существуют, и некоторые алкоголики сумели стать таковы­ми, поэтому культурная или социальная выпивка должна стать возможной, даже если у нас пока нет надежного способа ее достижения. Это был бы очень полезный пример, которому люди могли бы подражать.

Этот случай является важным исключением из нашего обобщения, согласно которому обычно хорошо иметь широкое распределение приме­ров. Если человек внес в свою жизнь значимое изменение, вполне разум­но не иметь примеров, относящихся ко времени до и после меняющего жизнь события, независимо от того, имело ли оно место в прошлом или является планом на будущее.

Недавно мне пришлось отказаться от двух любимых видов спорта — волейбола и катания на лыжах, — поскольку они слишком тяжелы для моих артритических коленей. Я более не являюсь лыжником и волейбо­листом и поставил бы себя в глупое положение, а также причинил бы непоправимый вред своим коленям, если бы продолжал считать себя и тем и другим. Однако богатые воспоминания о занятиях этими видами спорта на протяжении более полувека остаются со мной и по-прежнему помогают мне определять, кто я такой и какие виды деятельности до­ставляют мне удовольствие. Они также служат в качестве ресурсов, по­могая мне выбирать замещающие виды деятельности, которые не столь тяжелы для моих коленей.

Если вы обдумываете какое-то важное жизненное изменение, может оказаться очень полезным определить прежнее поведение, которое вы демонстрировали раньше, и убедиться, что у вас нет примеров этого по­ведения в будущем. Конечно, вам понадобятся примеры нового поведе­ния в будущем. И если вы можете обнаружить примеры нового поведе­ния в прошлом, они послужат убедительным доказательством того, что вы уже обладаете способностью его продемонстрировать, и это сделает изменение легче осуществимым и более целостным.

До сих пор мы говорили о периодах времени, охватывающих не­сколько лет или более. Некоторые люди не выделяют определенные пе­риоды в своей жизни, когда думают о конкретном качестве, но если бы они это сделали, у них была бы более содержательная и точная репрезен­тация собственной личности. Теперь давайте рассмотрим охват времени.

Размер чанков времени

Каждому примеру в вашей базе данных присущи определенные времен­ные рамки, и он также имеет определенную продолжительность, даже если это всего лишь снимок, выдержка которого составляет долю секун­ды. У вас могут быть примеры, продолжительность которых равна мину­там или часам или, возможно, дням, месяцам и даже многим годам. Что­бы адекватно воспроизвести такие качества, как спонтанность или воз­буждение, может понадобиться лишь короткий отрезок времени. С другой стороны, такие качества, как настойчивость или преданность, значимы, лишь когда они охватывают намного более длительные периоды време­ни, поэтому для того, чтобы точно воспроизвести подобное качество, требуется намного более продолжительный временной чанк. Это может быть либо длинный кинофильм, либо фильм или диафильм, который состоит из множества более мелких фрагментов, выбранных из какого- то более длительного промежутка времени.

Самый легкий способ выполнения этой задачи — вспомнить какой- то пример вашего качества, а затем припомнить значительно более дли­тельные или короткие примеры проявления этого качества. Возможно, вы были добры к продавцу в магазине в течение нескольких минут, доб­ры к другу в течение нескольких часов и добры к заболевшему родствен­нику на протяжении месяца. Когда вы сравниваете эти события, какое из них подкрепляет данное качество в большей степени и какое, скорее все­го, станет базисом для большей чувствительности к обратной связи?

Билл: Когда я это делаю, более длительное событие кажется на­много более целостным. Довольно легко демонстрировать какое-то качество в течение короткого времени; более дли­тельный отрезок времени показывает, что я могу сохранять его во времени и при изменении обстоятельств.

Энн: Но в случае более длительного отрезка времени повыша­ется вероятность того, что произойдет множество вещей — вмешаются разные события, действия, люди, контексты и так далее, — поэтому я не считаю это сравнение обосно­ванным. Я сравнила один длительный промежуток с рядом коротких, которые при сложении дают примерно такой же отрезок времени. Когда я это сделала, длительный проме­жуток по-прежнему казался более важным, чем короткие, но разница не была столь значительной.

Очень хорошо. Сделав общее время одинаковым в обоих примерах, вы проконтролировали общую продолжительность времени. Такое срав­нение оказывается несколько более сложным и является намного более совершенной проверкой. В случае примерно одинаковой общей продол­жительности опыта легче сравнить влияние непрерывности и дискрет­ности.

Тесс: Мне нравится, когда у меня есть и короткие, и длинные чанки времени. Когда я попыталась удалить короткие, каче­ство стало напоминать долгосрочное обязательство, поэто­му мне пришлось сделать паузу и подумать о том, действи­тельно ли я хочу сохранить его в той или иной ситуации. В случае одних коротких примеров я чувствовала себя на­много более свободной и была более уверена в том, что смогу проявить это качество при первой необходимости, но оно не казалось столь целостным или реальным. При наличии и длительных, и кратковременных примеров я чув­ствовала себя более свободной в отношении проявления своего качества, зная, что я могла бы остановиться в лю­бое время, тогда как длительные примеры придавали мне большую уверенность в том, что я могу делать это в течение продолжительного времени, если пожелаю или если этого потребует ситуация.

Прекрасно. Хорошо иметь широкий диапазон временных чанков, по­скольку и тот и другой случай имеет свои преимущества.

Распространенность во времени

Как я упоминал ранее, имеется еще один способ, которым люди могут делить время и события так, что это будет влиять на я-концепцию. и при­мером этого процесса является часто встречающийся случай, когда люди говорят, что у них была «ужасная неделя» или «веселый вечер». Если внимательно проанализировать «ужасную неделю», то можно обнару­жить, что множество событий были действительно удачными, но несколько важных вещей окончились очень плохо. Вместо того чтобы описывать все это как хорошую неделю, в которой была пара плохих часов — а не­редко и того меньше, — мы нередко распространяем плохие чувства во времени и описываем происшедшее как «плохую неделю», как если бы неприятные переживания оказались наложенными на хорошие части не­дели, стремясь перечеркнуть их. Аналогичным образом, даже по-настоя­щему веселый вечер, вероятно, содержал как минимум несколько скуч­ных или неприятных моментов, но значительную часть времени все было прекрасно, поэтому мы проигнорировали эти моменты и описали все про­исшедшее как «веселый вечер».

Важно понять, что этот процесс может иметь как поступательное, так и возвратное движение во времени. Если нечто нежелательное случилось в начале недели, вероятно, эта неделя будет «ужасной», невзирая на другие удачные события, которые произошли позже. Можно прекрас­но проводить отпуск, но я часто слышал, как в порыве чувств, когда нечто неприятное случается ближе к его концу, люди говорят: «Это ис­портило мне весь отпуск!»

Период времени, к которому вы можете приложить этот процесс, не имеет границ. Человек может наслаждаться супружеской жизнью в тече­ние многих лет, но затем, если она заканчивается скандальным разводом, весь этот период времени часто описывается как «неудачный брак», а те чудесные годы, которые супруги провели вместе, отбрасываются. Этот процесс также является типичным элементом депрессии, когда человек может распространять какую-то неприятность на всю свою жизнь: «Жизнь отвратительна». Некоторые люди решают на своем смертном одре, что прожили жизнь напрасно. Даже если кто-то на самом деле попусту рас­тратил значительную часть своей жизни, вероятно, в ней было по край­ней мере несколько искупающих мгновений.

По-видимому, люди чаще распространяют во времени неприятнос­ти, чем приятные события. Люди часто говорят о «моментах славы» и о «периодах депрессии». Я всегда расценивал эти слова как передергива­ние. Почему в жизни не может быть моментов депрессии и периодов славы? Подобно большинству событий, происходящих в нашей психике, эти процессы, как правило, находятся вне нашего контроля, пока мы их не осознаем и не принимаем твердое решение использовать их для улуч­шения своей жизни.

Я хочу, чтобы вы выбрали пример из своей базы данных, который относится к временным чайкам среднего размера, а затем попробовали распространить его на более узкие или широкие временные рамки. Так, если у вас имеется пример доброты, которую вы проявляли в течение одного-двух часов, сначала исследуйте более детально этот период вре­мени, чтобы в точности идентифицировать, какие более мелкие части этого периода времени действительно являются примером доброты и ка­кие иные качества, помимо доброты, были также проявлены в этот пери­од. Даже если никакая часть его не связана с недоброжелательством, ве­роятно, имелись части, которые служат примерами других качеств…

Проделав это, возьмите те же один-два часа проявления доброты и распространите их на прошлое и будущее, пока их продолжительность не станет значительно большей. Исследуйте, что происходило до и пос­ле, чтобы определить, в какой степени эти периоды также служили примерами доброты. Поэкспериментируйте с этим в течение нескольких ми­нут, а затем мы обсудим результаты…

Сью: Когда я рассмотрела свой пример более детально, я обна­ружила множество других качеств, перемешанных с каче­ством, которое я выбрала для изучения, и это сделало его намного более содержательным. Он перестал быть просто примером данного качества; он был смешан с другими ка­чествами, которые мне присущи, и это позволило мне ощу­тить себя более целостной. Мои качества - это не какие- то обособленные свойства, которые я проявляю одно за другим; они присутствуют сообща во всем, что я делаю.

Да. Это очень важное наблюдение. Мы постоянно делаем одновре­менно много вещей, даже если думаем только об одной или двух, кото­рые выглядят в данный момент более заметными или важными. Когда человек проявляет доброту, он делает не только это, но также восприни­мает и реагирует на что-то, проявляет решительность и активность и совершает множество других действий. Иногда мы осознаем впослед­ствии, что вещи, казавшиеся нам очень важными, были на самом деле намного менее значимыми, чем какой-то другой аспект того, что мы де­лали.

Более 25 лет назад я проводил двухдневный семинар и, разумеет­ся, более всего был озабочен тем, чтобы обучение прошло удачно. Теперь, когда я мысленно возвращаюсь к тому времени, мне очевидно, что по-настоящему важным событием, имевшим отдаленные последствия и свя­занным с тем семинаром, было общение с молодой женщиной, которая впоследствии стала моей женой.

Бен: Когда я попытался увеличить размер чанка времени, сна­чала он показался мне несколько искусственным. Первым делом я заметил более широкий контекст, окружавший мое качество, — то, что предшествовало его проявлению и что за ним следовало, и это соединяло его с другими частями моей жизни, вызывая у меня более глубокое чувство цело­стности и направленности. А затем, когда я более внима­тельно посмотрел на события, которые предшествовали примеру и следовали за ним, то осознал нечто подобное тому, что описала Сью. Ранее я не описывал эти события как проявление данного качества, поскольку другие каче­ства были более заметными. Но когда я посмотрел более внимательно, это качество действительно присутствовало, несмотря на то, что ранее я не обращал на него внимания. То есть это помогло мне понять, что данное качество дей­ствительно сохраняется во времени.

То есть вы ощутили более глубокое чувство целостности и един­ства, и это сделало ваш опыт более устойчивым, подобно тому, как Сью помогло это сделать осознание одновременного проявления множества качеств. Если вы способны распространить данное качество на всю свою жизнь, то можете еще больше усилить это чувство.

Обычно к этому времени кто-то задает вопрос, каким образом все наши разнородные качества интегрируются в единое чувство «я». Этот вопрос озадачивал меня в течение многих лет, и, несмотря на длитель­ные размышления над ним, я так и не находил ответа, который бы меня удовлетворил. Относительно недавно я понял, что данный вопрос начи­нается с допущения, что все эти качества обособлены, а это допущение является ложным. Чистота, блеск и твердость алмаза — все это качества одного и того же объекта. Их не надо объединять; они уже объединены. Когда я наконец это понял, то почувствовал себя полным идиотом и од­новременно был несказанно доволен!

Конечно, между нашими качествами и качествами алмаза существу­ет большая разница: мы в состоянии изменить свои качества, если ста­нем оценивать их иначе, а алмазу это не дано. И хотя можно выделить какое-то специфическое качество, чтобы направить на него свое внима­ние, как мы это с вами делаем, причина здесь в том, что нам трудно охватить сразу все целиком, но мы можем эффективно работать с более мелкими частями целого.

Способность разукрупнить какой-то опыт на более мелкие части — очень полезный навык, который можно проиллюстрировать старой дет­ской загадкой: «Как проглотить слона?» Правильный ответ: «По кусоч­ку». Однажды я читал заметку о человеке, который примерно за три года умудрился съесть небольшой самолет! Он измельчил его на очень ма­ленькие кусочки и каждый день примешивал их к картофельному пюре. В статье не было подробностей, но я полагаю, что сначала он должен был слить из самолета топливо и масло. Несколькими годами раньше он съел велосипед, а затем перешел на более крупные объекты! Я вовсе не счи­таю, что человеку пристало растрачивать свою жизнь на подобные вещи, но это определенно запоминающийся пример того, как можно выпол­нить, казалось бы, невозможную задачу, разбив ее на более мелкие части!

Важно понять, что хотя мы разбиваем время на прошлое, настоящее и будущее и можем разукрупнять его на гораздо более мелкие части, все эти репрезентации времени в действительности существуют в настоя­щем. Сначала наш мозг разделяет время на части, а затем мы можем делать множество разных операций, восстанавливая первоначальную не­прерывность. Тот факт, что мы способны размышлять обо всех этих вре­менных рамках в один и тот же момент, означает, что прошлое проника­ет в настоящее и будущее и определяет наши текущие и будущие реак­ции. А наши будущие образы также проникают в настоящее и прошлое аналогичным путем. Мы будем реагировать на прошлое и настоящее ина­че, в зависимости от будущего, которое мы себе представили, и то же самое верно в отношении наших поступков в прошлом. Мое прошлое определяет мое будущее, которое дает рикошет и определяет мое настоя­щее. И все это происходит в настоящий момент.

Резюме

Мы рассмотрели эти более мелкие элементы времени потому, что все они влияют на непрерывность во времени, которая столь важна для я-концепции. Распределение примеров во времени, в особенности под­стройка их к будущему, размер чанков времени и распространение — все это определяет то, насколько хорошо ваша я-концепция обеспечи­вает непрерывность. Помните, что любая репрезентация какого-то качества я-концепции будет тенденциозной, поэтому вопрос заклю­чается не в поиске «истины», а в определении репрезентации, кото­рая помогает вам быть и стать тем, кем вы хотите быть.

До сих пор мы рассматривали ряд процессуальных переменных, выяс­няя, как можно их использовать, чтобы сделать какой-то аспект ва­шей я-концепции более устойчивым и чувствительным к обратной свя­зи. Далее мы рассмотрим, как можно непосредственно изучить содер­жание ваших примеров и работать с ним, снабдив вас еще одним приемом трансформации собственного «я».

ГЛАВА 6. ИЗМЕНЕНИЕ СОДЕРЖАНИЯ

Мы рассмотрели ряд различных процессуальных переменных и переменных времени, которые влияют на то, насколько хорошо функционирует ваша я-конценцня. Внесение в них изменений также приводит к изменениям в содержании — в том, что мысленно вос­производится. Но мы можем также непосредственно изменить содержа­ние того, что воспроизводится. Это еще один способ расширения базы данных путем увеличения разнообразия и адекватности того, что вы от­бираете для включения в репрезентацию, и путем устранения содержа­ния, которое оказывается бесполезным. Я снова предлагаю вам конт­рольный перечень.

Контрольный перечень 6

Аспекты содержания

Позиции восприятия. Использовали ли вы все три позиции восприятия — «я», «наблюдатель» и «другой»? Можно рассмотреть пример проявления доброты по отношению к какому-то человеку с позиции своего «я», как бы глядя на происходящее собственными глазами. Вы можете наблюдать то же самое событие с позиции внешнего наблюдателя, смотрящего на вас и другого человека, или вы можете увидеть это же событие глазами того другого человека, как если бы вы были им. Проверьте, какие позиции вы уже включили в свою базу данных, а затем поэкспериментируйте с добав­лением или исключением примеров с этих различных позиций.

Конкретные детали против метафор. Являются ли примеры в ва­шей базе данных конкретными примерами из реальной жизни, подобны­ми детальному фотоснимку или видеозаписи, либо чем-то метафориче­ским, символическим или иконическим? Детали — это все те мелкие составляющие опыта, которые делают его содержательным и реальным, все те вещи, которые вы могли бы заметить, если бы действительно под­вергли себя этому опыту: визуальная и кинестетическая характеристика ткани, шорох одежды, когда человек меняет положение тела, звук вклю­чающегося холодильника, ощущение в руке, когда вы опираетесь на стол, капли дождя на оконном стекле, то, как волоски на руке отражают сол­нечный свет, или тени между пальцами.

Часто возникают вопросы в отношении того, что я понимаю под метафорическими или символическими примерами. Между метафорами, символами, иллюстрациями, диаграммами и т. д. существуют важные раз­личия. Однако все они игнорируют конкретные детали, давая более упро­щенную и абстрактную репрезентацию, поэтому мы можем принять их здесь за эквиваленты. В сущности, вопрос можно поставить так: «Есть ли у вас какие-либо иные примеры, кроме примеров, подобных видеоза­писи реальной жизни, и если да, что они напоминают?» Вы могли бы представить себе силу посредством образа лошади, громкого звука ло­шадиного храпа или ржания, либо мысленно представляя, как вы ощу­пываете мускулы лошади, и все это были бы конкретные и детальные репрезентации. С другой стороны, вы могли бы представить ту же самую информацию визуально в виде схематического изображения лошади, ее контура или с помощью какого-то еще сильно упрощенного метафори­ческого или иконического образа. Вы могли бы произвести аналогичное упрощение в аудиальной и кинестетической системах.

Если все ваши примеры относятся к реальной жизни, попробуйте превратить один из них в более абстрактный и метафорический, а затем сравните свое восприятие обоих. Если у вас имеются метафорические примеры, возьмите один и трансформируйте его в детальный пример из реальной жизни, а затем сравните его с метафорой.

Другие люди. Наблюдая за другими людьми, демонстрирующими качества или способности, которые мы ценим, мы часто используем ре­презентации их в нашей базе данных, чтобы уподобить себя им и поза­имствовать их качества. Этот очень ценный и фундаментальный про­цесс, используемый при научении, отчетливо просматривается у малень­ких детей, когда они играют в «дочки-матери», идентифицируя себя со взрослыми, чтобы научиться делать все те полезные вещи, которые им необходимо освоить в ходе развития.

Однако этот процесс требует и внимательного изучения, поскольку в ходе его мы можем научиться и бесполезным вещам. Если мы идентиицируем себя со всеми действиями какого-то человека, то можем обна­ружить, что переняли у него поведение, которое мы не ценим. Многие-взрослые обнаруживают, что ведут себя в манере, свойственной их родителям. даже когда подобное поведение им не нравится. Поэтому может о быть очень полезно исследовать, кто еще, кроме вас, присутствует в ваших примерах, и удостовериться, что в вашу базу данных включены только репрезентации поведения, которое вы цените.

Основные жизненные контексты. Контексты, которые появляются  в ваших примерах, определяют, где и когда вы продемонстрируете свое качество. Большинство из нас разбивают свои многочисленные виды жиз­недеятельности на несколько основных категорий — семья, работа, от­дых, учеба и т. д. Если все ваши примеры проявления доброты относятся к семье, вероятно, что вы будете добры дома, но, возможно, не на работе или в других жизненных контекстах. Поэтому может оказаться очень полезным исследовать примеры в своей базе данных и обратить внима­ние на основные жизненные контексты, которые в них представлены, и подумать о том, не следует ли добавить примеры проявления вами дан­ного качества в других контекстах, которые отсутствуют или представ­лены в недостаточной степени.

Другие искажения и неточности содержания. Если вы сравниваете внутренний образ собственной личности с фотографией, на которой вы запечатлены в соответствующем возрасте, достаточно ли точен этот об­раз или же он имеет какие-то искажения? У некоторых людей собствен­ный образ сильно отличается от того, как они действительно выглядят и ведут себя. Например, когда люди испытывают чувство стыда, они часто кажутся себе более маленькими, неказистыми или уродливыми, чем они есть в действительности, акцентируя внимание на всех своих «недостат­ках» (2, гл. 14). Испытывая противоположное чувство — гордость, люди часто идеализируют себя, представляя себя намного красивее, чем на самом деле, и забывая о своих недостатках. Некоторые люди видят себя значительно моложе или старше, чем в реальности, выше ростом или ниже, более или менее способными и т. д. Если вы обнаружите какие-то искажения, попробуйте их исправить, чтобы посмотреть, чему вы може­те научиться, и определите, что служит вам лучше всего.

Упражнение 6.1

Исследование содержания

(втроем, 15 минут)

Теперь я хочу, чтобы вы исследовали примеры в своей базе данных с помощью тех приемов, которые я только что описал, и поэкспериментировали с их изменением. Какие позиции восприятия вы используете? По­пробуйте добавить или исключить примеры, которые относятся к одной или более из трех позиций, и сравните эту ситуацию с той, когда у вас все три позиции уравновешены. Попробуйте добавить или исключить детали, делая какие-то из своих примеров более метафорическими или реалистическими либо наоборот. Обратите внимание на других людей, которые включены в вашу базу данных, и на то, содержит ли какой-либо из ваших примеров поведение, с которым вы не хотите себя идентифици­ровать. Отметьте, какие основные жизненные контексты включены в пол­ной мере, а какие отсутствуют или представлены недостаточно, и попро­буйте добавить или исключить примеры с такими контекстами. Иссле­дуйте образы собственной личности на любые иные искажения и неточности содержания и определите, служит ли вам на пользу какое-либо искажение или же более реалистичный образ мог бы принести вам большую пользу.

Опять же, я хочу, чтобы вы начали с пятиминутного безмолвного исследования. Затем посвятите еще 10 минут обмену опытом и попытай­тесь изменить те аспекты своего качества, которые вы исследуете. От­метьте, как то или иное изменение влияет на ваше чувство устойчивости и прочности в отношении вашей я-концепции, а также подумайте, как те элементы, с которыми вы экспериментируете, скорее всего, повлияют на чувствительность вашего качества к непрерывной обратной связи.

***

Позиции восприятия

Давайте обсудим, что вы обнаружили, когда проверяли свои примеры на позиции восприятия. Я предполагаю, что у большинства из вас имелось по меньшей мере несколько примеров, в которых вы рассматриваете про­исходящее с позиции «я», поскольку она является основной. Многие ли из вас также включили в свою базу данных примеры с позиции наблюда­теля? Примерно половина. Каков был эффект добавления примеров с позиции наблюдателя у тех из вас, кто еще не включил эту позицию?

Фрэнк: Когда я добавил позицию наблюдателя, то увидел еще один совершенно иной аспект своего качества.

И когда вы увидели этот иной аспект, какой эффект он вызвал?

Фрэнк: Два эффекта. Один состоял в том, что качество показалось более целостным, поскольку я мог также видеть себя с этой дополнительной точки зрения. Другой заключался в том, что я смог лучше понять некоторые вещи, которые каса­лись реакций других людей и которые меня озадачивали, и увидел, что мне необходимо сделать, чтобы улучшить си­туацию.

То есть добавление позиции наблюдателя тотчас же помогло вам понять нечто, что было ранее неясным, и также помогло вам заметить, как можно улучшить ситуацию.

Фрэнк: Но людям не нравится, если вы занимаете позицию наблю­дателя во время общения с ними, поскольку тогда вы отда­ляетесь от них, подобно беспристрастному ученому.

В целом ваши слова верны, но всегда бывают исключения. Если бы вы разговаривали с беспристрастным ученым, вероятно, это было бы пре­восходное сравнение, которое его бы полностью удовлетворило. Помни­те, что наша цель при добавлении позиции наблюдателя — упрочить ваше качество. Даже если вы не хотите занять эту позицию в данный момент, вы всегда можете сделать это позже, чтобы посмотреть, чему вы можете научиться, как вы это только что сделали. Причем вы можете сделать это даже во время общения, если открыто сообщите о своем намерении. «Мне нужна минута-другая, чтобы поразмышлять над тем, что мы обсуждаем.

Давайте сделаем короткую паузу, а затем возобновим беседу». Когда вы станете более искусным в том, как занимать позицию наблюдателя, то сможете делать это очень быстро даже во время самого общения, а люди сумеют заметить не более чем короткую паузу.

Энди: Когда я занял позицию наблюдателя, то увидел в своих дей­ствиях намного больше моментов, которые влияли на си­туацию. Некоторое из того, что я делал, было менее полез­но, чем мне хотелось бы, тем самым это снабдило меня ценной информацией о том, что я могу сделать иначе в следующий раз.

Дот: У меня был один очень сомнительный пример. Когда я за­няла позицию наблюдателя, пример раскрылся в новом ка­честве, которое сделало его намного более убедительным.

Часто простое изучение опыта с иной точки зрения трансформиру­ет его вам на пользу.

У многих ли из вас уже имеются примеры с позиции другого чело­века? Примерно у четверти. А что произошло, когда вы добавили эту точку зрения?

Тесс: Меня поражает, что вы можете задавать мне все эти во­просы и на многие из них я могу ответить: «Да-да. Да, я могу это сделать; я в состоянии это увидеть», а затем, когда я перешла на позицию другого, мне показалось, что меня схватили за пояс и швырнули куда-то, и я прозрела! Это было для меня откровением. Теперь я знаю, что ощущает этот другой человек — нечто, о чем я ранее даже не дога­дывалась!

Умение прочувствовать то, как воспринимает ситуацию другой че­ловек, может иногда обеспечить весьма удивительную и полезную ин­формацию, причем большинство из нас делает это гораздо реже, чем могли бы. Способность встать на чью-то позицию является одной из наиболее важных способностей, которые отличают нас от других животных и пре­вращают в людей. Это необходимый базис для проявления эмпатии и сострадания, а также для нашей способности научаться у других людей физическим навыкам, лишь наблюдая за их действиями и «ставя себя на их место».

Очень маленькие дети еще не способны встать на позицию другого человека, как не могут этого сделать люди, страдающие аутизмом, хотя некоторые из них исключительно хорошо чувствуют себя на позиции наблюдателя. Многие взрослые так и не научаются как следует вставать на позицию другого и могут использовать ее только ограниченным обра­зом в определенных отношениях. Психопаты, по-видимому, вообще ни­когда не ставят себя на место другого человека. Я не знаю, обусловлено ли это неспособностью или нежеланием, но предполагаю, что по мень­шей мере некоторых из них можно было бы обучить этому приему.

Если ваше качество таково, что приятно быть как его реципиентом, так и его источником, то занятие позиции другого человека удваивает ваше удовольствие. И оно также обеспечивает хорошую обратную связь в отношении того, испытывает ли другой человек те чувства, которые вы намеревались у него вызвать. Я не хочу, чтобы вы решили, будто эта операция доставит вам особое наслаждение. Мне случилось наблюдать за одной группой, пока она экспериментировала с этим, и когда некто по имени Джо добавил позицию другого, он побагровел, как рак!

Напротив, любая военная подготовка призвана уменьшить вероят­ность того, что человек поставит себя на место противника, поскольку намного сложнее убить кого-то, если вы сознаете его человеческие чув­ства. Во время войны врагов всегда изображают менее человечными: как правило, глупыми, злобными, напоминающими животных, которые не заслуживают человеческого обращения. Благодаря этому убить их поря­дочному человеку становится намного легче.

Джим: Добавив позицию другого, я понял, что другим людям не нравится мое качество. Неприятие ими этого качества ста­ло дополнительным подтверждением того, что оно у меня есть, и полезная информация заключалась в том, что мне лучше найти кого-то, кому это качество все-таки нравится.

Стэн: Когда я добавил позицию другого, я обнаружил, что она ослабляет мое качество. Мне стало понятно, что некото­рые из моих примеров не учитывают точку зрения окружа­ющих. Это снабдило меня полезной обратной связью, но ослабило качество. Мне кажется, что этот прием в конце концов принесет мне пользу, но в данный момент он не вызывает у меня приятных чувств.

Подобное получение обратной связи никогда не вызывает особой радости, но это, несомненно, куда лучше, чем неизбежное фиаско впо­следствии. Теперь, когда вы заметили это несоответствие, как вы исполь­зуете полученную информацию?

Стэн: Ну, во-первых, я могу определить, какие действия, на взгляд этого человека, выражают данное качество, и могу решить, хочу ли я их совершать. Или, возможно, я мог бы обогатить его представления, так чтобы он увидел проявление дан­ного качества в том, что я уже делаю.

Отлично. Все это полезные способы реализации подобной обратной связи, причем они намного более полезны, чем если бы вы просто испы­тывали неприятные чувства из-за допущенной ошибки.

Энн: Я заметила, что во всех своих образах вижу, как кто-то ре­агирует на мое качество.

То есть ваши образы содержали результаты проявления вами каче­ства, а не само его проявление, не так ли? Результаты очень важны для мотивации, а также для обратной связи в отношении того, как другие реагируют на ваши действия. Видите ли вы также себя в этих образах?

Джин: Нет, меня в них нет — только реакции других людей.

Мне также хотелось бы, чтобы вы увидели, как вы сами проявляете данное качество. Включение реакций окружающих очень полезно, но крайне важно, чтобы вы включили себя, чтобы у вас была репрезентация самой себя, обладающей этим качеством.

Бен: Когда я занял позиции наблюдателя и другого человека, то не захотел просто внести их в свою базу данных наугад. Мне захотелось, чтобы они находились вместе с моим соб­ственным видением ситуации. Поэтому я объединил их в единую голограмму, которую могу быстро поворачивать в зависимости от того, чью позицию я хочу занять.

Это прекрасный способ связать их вместе и убедиться, что вы имее­те быстрый и легкий доступ ко всем позициям.

Тесс: Когда я экспериментировала с удалением позиции «я», это было похоже на то, когда выдергиваешь из телевизора ан­тенну. Все было неопределенным и лишенным смыла.

Конечно. Позиция «я» — это единственная позиция, находясь на которой вы действительно можете жить собственной жизнью. Наблюда­тель очень полезен для получения дополнительной информации, особен­но в отношении того, как вы с кем-то взаимодействуете и какие реакции ваше поведение вызывает у других людей. Он также очень полезен в течение короткого времени для того, чтобы избежать смятения в очень трудных ситуациях, при разрешении проблем или в случае физической боли. Но если бы вы остались на этой позиции, то были бы лишь незаин­тересованным зрителем и не ощущали по-настоящему собственную жизнь. Несколько лет назад в комиксе про Зигги было написано: «Хочешь жить без разочарований и волнений — воздержись от личного участия в соб­ственной жизни». Это помогает, но цена оказывается слишком высокой. Яркие примеры такой позиции можно найти в произведениях экзистен­циалистов, скажем, в «Постороннем» Камю.

Позиция другого исключительно полезна для понимания чьего-то опыта и сопереживания ему, и она абсолютно необходима для сострадания и про­чувствованного понимания, которое основано на сострадании. Но если бы она была у вас единственной, вы бы жили жизнью другого человека, а не своей собственной. Это базис того, что часто называют «совместной зави­симостью» или «созависимостью». Созависимые люди живут ради чьих-то нужд и ценностей в такой степени, что принимают на себя ответственность прежде всего за жизнь других людей, забывая о собственных потребностях и игнорируя их. У меня есть три любимые шутки о созависимости, которые иллюстрируют это качество.

1.   Как можно определить, являетесь ли вы созависимым человеком?

2.  Какой вид страховки получает созависимый?

3. Сколько требуется созависимых, чтобы заменить электрическую лампочку?

_____________________

Верные ответы:

1. Когда вы находитесь при смерти, у вас перед глазами проносится жизнь другого человека.

2. Страховку за случаи, в которых «это я виноват».

3.    Нет-нет, дайте я!

Одна позиция «я» является столь же ограничивающей, как ясно видно у очень маленьких детей и психопатов. Хорошие отношения – такие, в которых уважается как ваша позиция, так и позиция другого человека; «Устроит ли это и вас, и меня?» Чтобы добиться этого, вам необходимо прочувствовать и собственную позицию, и позицию другого человека.

Даже когда уважаются нужды обеих сторон, для их удовлетворения эти люди могут руководствоваться совершенно различными критерия­ми. У одного человека критерий порядочности может включать вежли­вость и тактичность, а у другого — прямолинейность и непосредствен­ность. Поскольку большинство из нас обычно предполагают, что другие ценят то же, что и мы. это часто ведет к проблемам.

Нам с Коннирой нравится прикасаться друг к другу, но каждому из нас приятны совершенно разные прикосновения. Мне нравятся очень легкое поглаживание кончиками пальцев, которое я называю «щекотанием», а она его терпеть не может. Ей нравится намного более интенсивное поглажи­вание всей ладонью, которое меня просто бесит. Нам потребовалось не­мало времени, чтобы научиться пользоваться тем поглаживанием, кото­рое нравится другому, взамен того, которое приятно нам самим. Если мы периодически встаем на позицию другого, это может сделать нас чув­ствительными к подобным различиям, и мы начнем их уважать.

В идеальном случае вы используете информацию с позиции наблю­дателя и другого, чтобы насытить и обогатить свою позицию «я», кото­рая остается первичной. Для полноценного использования каждой пози­ции важно их упорядочить, чтобы каждая была вполне определенной и не смешивалась с другими позициями. Коннира разработала очень по­лезный процесс — упорядочение позиций восприятия, и я хотел бы при­вести пару примеров упорядочения для тех из вас, кто с ним не знаком.

Позиция наблюдателя должна находиться на равном удалении от позиций «я» и другого, чтобы обеспечить несмещенную, объективную точку зрения. Если наблюдатель находится ближе к позиции «я», веро­ятно. он будет предрасположен к «я», а если он ближе к позиции друго­го, то будет настроен в пользу другого. Все позиции должны находиться на одной и той же высоте. Если какая-то из позиций выше, она, вероят­но, станет «доминирующей» и оценивающей или критикующей, вместо того чтобы просто представлять иную точку зрения, имеющую такой же вес. А если какая-то позиция ниже, она, как правило, оказывается сла­бой, подчиненной, менее важной. Подобному упорядочению присущи и множество других элементов, а цель исчерпывающего упорядочения в том, чтобы в значительной степени прояснить спутанные чувства, а иногда и достичь полного разрешения трудной ситуации.

Теперь вернемся к моему извечному вопросу: «Как добавление при­меров с какой-либо недостающей позиции влияет на прочность я-концепции и как оно сказывается на чувствительности к информационной обратной связи?

Джим: Они снабжают вас дополнительными точками зрения, большей информацией, и поэтому делают я-концепцию более прочной, а эта дополнительная информация также повы­шает вероятность того, что вы заметите несоответствия между своей я-концепцией и своим поведением. Чем бога­че ваш внутренний мир, тем более вы способны подметить тонкие различия вовне. Да, если ваша я-концепция точна, добавление любых недостающих позиций явится ее подтверждением и упрочит ее. Если же ваша я-концеп­ция неточна, добавление отсутствующих позиций снабдит вас ценной до­полнительной информацией в отношении того, какие аспекты ваших пред­ставлений о самом себе нуждаются в определенной модификации.

Более 200 лет назад об этом очень хорошо сказал шотландский поэт Роберт Бернс:

Перевод С. Я. Маршака

Сенсорные детали против метафор

У многих ли из вас уже имеются метафорические примеры? Примерно у 20%. Ранее мы обсуждали, каким образом конкретные детали снабжают вас подробнейшей информацией о том или ином качестве вашей я-кон­цепции. Что вы обнаружили, когда сравнили пример, напоминающий фо­тоснимок или видеозапись реальной жизни, с тем, который был более иконическим или метафорическим?

Элис: Мне было трудно понять, является ли мой пример симво­лическим или иконическим.

Да. это разные слова, и между их значениями существует опреде­ленные различия, но в данный момент эти различия меня не интересуют. Для я-концепции важно то, что они являются и чем-то меньшим, и чем- то большим, чем конкретный отрывок видеозаписи какого-то события из реальной жизни. Один из простейших примеров перехода к метафоре — сделать образ бесцветным. По мере того как вы лишаете образ все новых и новых элементов, он становится все более метафорическим или симво­лическим.

Фрэнк: У меня было несколько образов, которые я собрал вместе в один. Эта одиночная картина стала символом моего ка­чества, После этого оно перестало быть всего лишь пове­дением, заметно приблизившись к моей идентичности; оно стало для меня гораздо более целостным и реальным.

Прекрасно. То есть вы взяли ряд примеров, «собрали их вместе», как бы спрессовав их в архетип, или символ, вашего качества. Это отлич­ный способ создания символа как итога вашей базы данных. Символ объ­единяет множество схожих событий в одну-единственную репрезента­цию, которая игнорирует все различия между этими событиями. Однако обычно бывает полезнее сохранить в своей базе данных как можно боль­ше конкретных деталей, чтобы у вас была действительно содержатель­ная картина детального опыта.

Фрэнк: Это для меня не проблема, поскольку я знаю, что могу вос­становить примеры, когда потребуется.

Отлично. Если вы знаете, что у вас имеется возможность вернуться при желании к конкретным примерам, это прекрасно. Однако некоторые люди довольствуются прекрасным символом или общей картинкой, ли­шенной конкретных примеров, которые показывают им, как реально про­явить данное качество, и это может стать проблемой.

Например, у меня имеется ряд общих идей относительно физиче­ского мира, которые я усвоил на занятиях по физике в колледже много лет назад. Однако когда я попытался объяснить их нашим сыновьям, то обнаружил, что забыл большинство деталей и математику, которая под­крепляет эти идеи, то есть в моих знаниях имеются серьезные пробелы.

И физик, и последователь движения «Нью Эйдж» могли бы ска­зать: «Все это энергия», но внутренний опыт данного утверждения у каж­дого из них совершенно иной. У второго это очень общая и расплывча­тая метафора, напоминающая некоторые из моих представлений о физи­ке. А у физика это утверждение основано на очень детальной базе данных, которая определяет в математической форме точные количества различ­ных видов энергии, а также процессы и условия, которые превращают материю в энергию, и т. д.

Эл: Я включил в базу данных знак, отображавший такое каче­ство, как настойчивость, символом которого для меня был лев. Передо мной был большой экран с множеством де­тальных ситуаций, которые объединялись в этот символ. Я мог войти внутрь льва, и это по-настоящему усиливало общее восприятие данного качества, так что ничто не мог­ло его поколебать, превратив в то, что я называю сомнени­ем или негативным опытом.

И в этом помог символ. Знаете ли вы, как именно он помог?

Эл: Он позволил мне отрешиться от всех обособленных индивидуальных событий и снабдил меня содержательной ре­презентацией всех их сообща. То есть это было похоже на проникновение в сущность всех этих событий одновре­менно.

Да. Символ обеспечивает своего рода суммирование чувств, которые вы испытываете в связи с каждым из событий, отображаемых данным сим­волом. Он помогает вам произвести обобщение, подчеркивая существен­ные элементы чего-то. Физическая диаграмма, которая показывает, как работает рычаг, является очень простым эскизом, который можно прило­жить к тому, как работают предплечья, автомобильный домкрат, лопата, или к любой другой ситуации, которую мы могли бы описать как действие рычага. Символы особенно полезны для вашей суммарной репрезентации, которая обобщает все примеры в базе данных, объединяя их в одну яркую репрезентацию. Иметь в базе данных несколько символов может быть так­же полезно, если при этом у вас имеются конкретные, основанные на ре­альности примеры.

В Греции вы можете увидеть множество грузовиков с надписью «Ме­тафора» на боку, поскольку первоначальное значение этого слова — транс­портирование, перенесение чего-то из одного места в другое. Метафора переносит смысл из одного контекста в другой. Когда вы сливаетесь с символом, это действие обычно сильно стимулирует, поскольку благода­ря ему вы чувствуете себя способным перенести данное качество в лю­бую ситуацию, даже в незнакомую.

А что было бы, если бы все репрезентации в вашей базе данных были иконическими?

Эл: Это не принесло бы пользы. Тогда у меня не было бы в до­полнение никакой реальности, поскольку я был бы лишен конкретных данных.

Что скорее повысит вашу чувствительность к обратной связи в от­ношении того, насколько хорошо вы проявляете свое качество, — мета­фора или конкретные детали?

Адам: Если бы у меня была только метафора, я имел бы лишь общую идею, с который мог бы сравнивать свои действия. А если в моих образах будет множество конкретных дета­лей, я смогу замечать в своих действиях намного более тонкие особенности и более мелкие несоответствия.

Да, символ — прекрасный способ свести все воедино, но он не столь хорош в качестве ориентира, указывающего на то, что в действительнос­ти нужно делать. Какой тон голоса или какая поза будут адекватными? Какие прикосновения использовать? Как далеко от человека вы будете находиться в конкретной ситуации? Этот вид специфической информа­ции обеспечивают детали в базе данных. С другой стороны, детальная репрезентация обеспечивает только один способ проявления данного качества в конкретной ситуации.

Очень полезны и детальные образы, и иконические. Осознав ценные аспекты каждого метода, вы сможете использовать их наилучшим  образом и избегать их недостатков. Я хотел бы предложить вам несколько способов сочетания символа с конкретными детальными примерами, с которые позволяют использовать преимущества обоих. У вас может быть большой символ черепахи, отображающий общее качество целеустремленности или настойчивости, а вся поверхность ее панциря может быть покрыта более мелкими образами конкретных детальных примеров, каждый из которых темно-зеленого цвета — цвета панциря. Или можно сделать образ черепахи прозрачным, а конкретные примеры могут быть внутри ее контура или позади этого символа. Либо символ может быть наверху пирамиды конкретных примеров. Подобный символ объединяет и сум­мирует примеры, одновременно обеспечивая быстрый доступ ко всем конкретным примерам, представленным в одном и том же пространстве. Экспериментирование с подобной интеграцией может доставить вам удо­вольствие.

Другие люди

Что вы обнаружили, когда исследовали свою базу данных, определяя, кто еще в ней представлен, кроме вас?

Пол: Я был удивлен, обнаружив, как много у меня репрезента­ций моих родителей, хотя они в действительности не явля­ются наилучшими примерами проявления этого качества. Я также заметил, что довольно много образов относятся к моему детству, поэтому, на мой взгляд, мне необходимо посвятить какое-то время их обновлению. Иногда я обна­руживал, что поступаю так же, как мои родители, хотя мне не нравится то, что они делали, и я полагаю, что приведе­ние в порядок этих образов может здесь очень помочь.

Да, многие люди обнаруживают, что ведут себя подобно своим ро­дителям, даже когда им это не нравится, просто потому, что родители представлены в их базе данных. Многие психологические теории посту­лируют, что имеется некоторая скрытая причина того, почему люди это делают, но я думаю, что обычно это происходит просто потому, что их образы неадекватны. Если бы вас в детстве окружали исключительно люди, ведущие себя в определенной манере, ваши образы отразили бы их поведение, и вы бы не догадывались, что возможно что-либо иное. По крайней мере часть времени поведение в манере, которая вам не нравит­ся обусловлено всего лишь тем, что образы в вашей базе данных не по­могают определить, каким вы хотите быть. Огромную пользу здесь мо­жет принести изменение образов в своей базе данных. Это одно из самых непосредственных приложений данного аспекта идентификации.

Лори: Меня просто сразило то, что многие из людей в моих примерах носили очки и страдали ожирением. Я совершенно  не хочу идентифицировать себя с этими вещами, но почему-то ассоциирую с данным качеством именно очки и полноту. Поэтому я собираюсь отыскать носителей данного качества, которые не пользуются очками и не имеют проблем с весом.

Много лет назад я изучал гештальт-терапию у Фрица Перлза, кото­рый был заядлым курильщиком. В один из дней, мысленно представляя себе, как я буду проводить в тот вечер занятия с группой, я с испугом заметил, что держу в руке сигарету! Хотя я всегда был противником курения, но неожиданно для себя произвел идентификацию с этим аспектом поведения Перлза наряду с его терапевтическими навыками.

Образы других людей могут служить в качестве содержательных и детальных репрезентаций качеств, которые мы хотим у себя видеть. Но обычно мы демонстрируем любые из качеств, репрезентации которых у нас имеются, независимо от того, ценим мы их или нет. Поэтому очень полезно просмотреть образы других людей, которые хранятся в нашей базе данных, чтобы убедиться, что они отражают только то, чем мы хо­тим стать. Небольшого редактирования наших внутренних образов или кинофильмов может быть достаточно для удаления любых предосуди­тельных аспектов человека, которого мы используем в качестве образца. Но иногда лучше выбрать совершенно иной образец, который обладает только теми качествами, которые мы хотим иметь.

Основные жизненные контексты

Что вы обнаружили, когда исследовали контексты, представленные в ва­ших примерах?

Сью: Все мои примеры относились к семье или другим личным отношениям. Добавив примеры из менее личных контек­стов, таких как работа или посещение магазинов, я испы­тала смешанное чувство непривычности и облегчения, ко­торые определенно сделали мое качество намного более целостным. В обстановке, не связанной с личной жизнью, я всегда веду себя совершенно иначе; люди часто замеча­ли это различие и иногда задавали вопросы по этому пово­ду, но я не могла объяснить им причину. Мне кажется, что теперь я буду намного более последовательной.

Кэти: Примеры моего качества были разделены на две разные группы, в зависимости от контекста. Мне приходится да­вать много консультаций в сфере бизнеса, и мои примеры в этом контексте напоминают широкоформатные, яркие, детальные, диссоциированные звуковые фильмы, действу­ющим лицом которых я могу стать в любой момент по своему желанию, со всеми модальностями и всеми тремя позициями восприятия. Но для моих отношений с мужчинами, в которых я испытываю больше трудностей, у меня были более мелкие картины и только позиция наблюдателя, так что мои эмоции были оторваны от примеров. Я веду себя точно так же, но оказываюсь посторонней. Когда я попыталась изменить образы, относящиеся к моему общению с мужчинами, чтобы сделать их такими же, как в контексте бизнеса, они стали совершенно иными. Я вполне уверена, что в будущем у меня не будет таких трудностей с мужчинами, которые я испытывала ранее. Вот прекрасный пример того, как ваши внутренние репрезентации контекста могут направлять ваше поведение. И это также прекрасный пример того, какое большое значение может иметь добавление репрезен­тативных систем и позиций восприятия.

Эд: Я — добровольный «трудоголик», и изучение контекста ука­зывает по меньшей мере на одну из причин этого. Почти все мои примеры относились к профессиональным кон­текстам. Очень не многие оказались связаны с личными и семейными контекстами, которых я обычно избегаю. Мои родители были людьми не слишком примечательными, по­этому большинство своих навыков я приобрел в рабочей обстановке. Получается, что я по-настоящему сознаю, кто я такой, в профессиональном контексте, а в семейных де­лах чувствую себя ни к чему не способным и не в своей тарелке. Когда я добавил больше семейных примеров, то почувствовал, что в этой области у меня намного больше ресурсов, и мне становится ясно, что многие мои деловые навыки, в том числе планирование и ведение переговоров, в равной мере приложимы к семейной жизни. Я думаю, пройдет определенное время, прежде чем мне удастся до­бавить достаточное количество примеров, чтобы добиться хорошего баланса.

Ну, это может потребовать не так много времени, как вам кажется. Большую помощь вам окажет осознание того, что многие из ваших навы­ков можно направить непосредственно на семейные ситуации. Можно ускорить этот процесс, представляя себе какой-то рабочий контекст, в ко­тором вы уже обладаете хорошими навыками, например ведение перего­воров. Полностью включая себя в этот контекст в своем воображении, вы сумеете получить доступ ко всем этим навыкам. Затем вы можете поменять участвующих людей и изменить контекст на семейный диспут. После этого вы можете проделать все то. что вы делаете в рабочей ситу­ации, определяя, как вам нужно скорректировать свое поведение, чтобы сделать его более приемлемым для семейной дискуссии.

Некоторые люди ведут довольно ограниченную или узконаправлен­ную жизнь, которая сосредоточена только на одном контексте (или, воз­можно, на двух), поэтому все их качества сводятся к этим контекстам. Когда они отваживаются выйти за рамки этих контекстов, то чувствуют себя совершенно потерянными, поскольку утрачивают важную часть своего самоощущения. Я был знаком с одним стареющим волейболистом, сре­доточием жизни которого был волейбол, и большая часть других его за­нятий также вращалась вокруг этой игры. Однажды я слышал, как он сказал: «Вся моя жизнь была посвящена волейболу». Когда же ему при­шлось оставить волейбол, сделать это ему было очень сложно, посколь­ку. помимо него, в его жизни было очень мало того, с чем он мог бы себя идентифицировать. Этот фактор часто играет основную роль в том, что люди называют «кризисом среднего возраста» или «кризисом идентич­ности».

Многие люди по всему миру живут в очень ограниченном контек­сте, как физическом, так и культурном. Когда они оказываются в каком- то другом контексте — по причине засухи, войны или экономического катаклизма, — вся их идентичность испытывает сильное напряжение. Боль­шинство из нас сталкиваются с этим в определенной мере, когда мы ока­зываемся в другой стране, языка которой не знаем, поскольку наш род­ной язык также образует контекст нашей идентичности. Если чья-то идентичность вращается в основном вокруг употребления алкоголя или наркотиков, то понятно, что этот человек не захочет отказаться от нарко­тика, пока не выстроит устойчивую и позитивную идентичность, кото­рая может быть комфортной в контексте без наркотиков.

Наличие широкого круга контекстов в базе данных нашего опыта заметно облегчает адаптацию к изменениям. Люди часто демонстрируют на удивление ресурсное поведение в каком-то одном контексте, но не понимают, что это поведение будет столь же эффективно и в другом контексте. Конечно, некоторые модели поведения лучше подходят для деловой или личной жизни, но обычно желательно, чтобы большинство ваших личных качеств соответствовали разным контекстам.

Другие искажения и неточности содержания

Многие ли из вас нашли искажения в образе собственной личности? При­мерно треть. А что вы обнаружили в отношении их влияния, когда попы­тались скорректировать их, чтобы они были более реалистичными?

Карл: Мне потребовалось определенное время, чтобы заметить, что я обычно вижу себя более маленьким и глуповатым, чем действительно выгляжу на фотографиях. Мне кажется, это приводит к тому, что во многих ситуациях я начинаю чув­ствовать себя менее уверенно. Обычно я держусь слегка в тени, вместо того чтобы выступить вперед, даже в ситуаци­ях, где на моей стороне знание и опыт. Сделав себя в своих образах более высоким и чуть более сильным, я почувство­вал, как тело выпрямилось и немного подалось вперед — стало более «готовым к действию», и мне это нравится.

Энди: На всех своих образах я выгляжу стройным, темноволосым и двадцатишестилетним — а не шестидесятилетним, тол­стым и лысым.

Это вам помогает?

Энди: Еще как. Я попробовал стать более похожим на себя, и это было ужасно

Ну, иногда ужасный образ может также быть полезным. Я могу пред­положить, что вы испытываете небольшой шок каждое утро, когда види­те себя в зеркале в ванной. Мне кажется, что заметное несоответствие может привести к поведению, которое некоторые люди могут счесть не­обычным. Я бы посоветовал вам посмотреть более внимательно на свой образ в разных контекстах и определить, действительно ли он помогает вам или в некоторых контекстах было бы разумнее прибавить ему не­сколько лет.

Билл: Я обнаружил, что вижу себя несколько моложе своих лет, в основном это касается лица и головы; образ же остального тела как будто достаточно точен. Люди часто говорят, что я выгляжу как минимум на десять лет моложе своего возра­ста, — любопытно, нет ли тут связи. Я попытался найти слу­чаи, когда это может стать проблемой, — например при попытке сделать что-то, что мне более не удается из-за моего возраста. Когда я не находил каких-либо проблем с образом, то решал оставить его таким, как есть. Поэтому я думаю, что Энди, возможно, следует продолжать видеть себя моложе, чем он есть, если это не навлекает на него никаких неприятностей.

Помните, что некоторые искажения неизбежны. В одной из недав­них работ, посвященных узнаванию, исследователи установили, что люди узнают карикатуры на известных людей быстрее, чем подлинные фото­графии последних. Это является убедительным подтверждением того, что наша память претерпевает во многом аналогичные искажения. Если вдуматься, оказывается, что намного проще узнать лицо друга, подмечая только уникальные черты, которые выделяют его среди других людей, и преувеличивая их, чтобы сделать их легче запоминающимися. Главное здесь — осознавать свои действия и их последствия, чтобы можно было проверить, служат или нет эти действия вам на пользу.

Энн: Я обнаружила, что в одних контекстах я была очень малень­кой, а в других очень большой, независимо от возраста, — возраст не имел с этим ничего общего.

А попробовали ли вы внести коррективы?

Энн: Нет, мне было очень интересно обнаруживать разные раз­меры.

Возьмите тот образ, где вы маленькая, и измените его до натураль­ной величины.

Энн: Я испытываю намного более приятные чувства.

Теперь возьмите тот, где вы большая, и тоже измените его до нату­ральной величины.

Энн: Я чувствую себя вполне хорошо, когда я большая.

Вам нравится быть большой. Ладно, представьте себя большой в этом контексте. Есть ли в этом примере что-либо, что не выглядит столь приятным? Один аспект опыта может быть приятным, а какой-то дру­гой — не столь приятным.

Энн: Возможно, если я займу позицию другого. Может быть то­гда этот опыт не будет столь привлекательным.

Я хотел бы, чтобы все вы вспомнили ситуацию, в которой казались себе «больше натуральной величины». Я уверен, что она содержала при­ятный аспект — ощущение собственной силы, — но не было ли в ней также чего-то не столь приятного?

Дэн: Однажды я был в баре и подумал, что я тут круче всех!

Элис: В ситуации тренинга хорошо, когда вы чувствуете себя уве­ренно, но если вы слишком уверены в себе, это может сму­тить других и не позволить вам увидеть ошибки или воз­можности улучшения своих действий.

Если вы «больше натуральной величины», это означает, что в ситу­ации имеется нечто не совсем реальное, поэтому обычно она кажется несколько шаткой или неустойчивой. На одном уровне вы можете пола­гать, что способны быть «круче всех в баре», но на каком-то уровне часть вас, вероятно, осознает: «Нет, я не думаю, что мне это удастся». То есть наиболее вероятно, что это ситуация, в которой вы действительно испы­тываете неопределенные чувства или в которой конфликтуют ощущение силы и ощущение слабости, — вопрос, который мы исследуем более де­тально позже.

Барби: У меня всегда возникали проблемы с чувством стыда, и я обнаружила, что мои внутренние образы совсем мне не льстят, преувеличивая все мои недостатки. Поэтому я ре­шила поступить наоборот и преувеличить все свои силь­ные стороны. Насколько же лучше я себя почувствовала! Я почувствовала, как тело выпрямилось, весь мир раскрыл­ся, и я ощутила себя готовой ко всему. Я понимаю, что это тоже искажение, но мне хочется поэкспериментировать с ним немного в качестве противоядия от того, что я делала раньше, прежде чем решиться увидеть себя такой, какая я есть.

Я полагаю, это отличный выбор, если только он временный. Гор­дость может вызвать у вас намного более приятные чувства, особенно после того, как вы пережили стыд. Но оба этих варианта не сбалансиро­ваны. В случае и гордости и стыда вы сравниваете себя с другими людь­ми, а это одна из тех вещей, о которых я предупреждал вас ранее. Подоб­ное сравнение всегда подвергает вас риску броситься из одной крайнос­ти в другую, поскольку, каким бы ни было ваше качество, вы всегда можете найти человека, который лучше или хуже, чем вы. Сравнения всегда от­дают вас во власть тех, кто вас окружает, и того, что вы выбираете для сравнения.

Гордость является одним из факторов в формировании ложного «я», которое более позитивно, чем ваше реальное «я», и теневого «я», которое включает менее ценные качества. Стыд ведет к ложному «я», которое более негативно, чем ваше реальное «я», и теневому «я», которому при­сущи более ценные качества. Если вы знаете себя, это защитит вас и от гордости, и от стыда.

Один из способов избежать ловушки сравнения — переключить свое внимание на непосредственное удовлетворение, которое вы получаете от опыта, и остановиться на этом, а не сравнивать себя с другими людьми или с каким-то социальным идеалом, которому вы привержены. Ваш опыт удовлетворения тем или иным объектом или событием — это личная реакция, которая не зависит от сравнения с другими людьми, поэтому она намного более устойчива.

Энди: Ранее вы провели разграничение между бытием и делани­ем — между тем, кто говорит: «Я — водитель грузовика», и тем, кто говорит: «Я вожу грузовик». Мне кажется, что некоторые люди идентифицируют себя с тем, что они де­лают, в такой же степени, как и с тем, кем они являются.

Да, некоторые люди так и поступают. Однако даже в этом случае сохраняется разница. Большинству людей намного легче представить себя делающими что-то иное, усваивающими какое-то новое поведение, чем подумать о том, что они являются чем-то иным. Существует еще один способ формулировки различия «я»/поведение, о котором я говорил ра­нее. Быть другим означает изменить одновременно значительную долю своего поведения, тогда как делать нечто другое означает изменить толь­ко одну или несколько моделей поведения, не трогая остальную часть своей идентичности.

Пока мы исследовали то, как мы делаем обобщения в отношении самих себя. Рассматривая группу переживаний, мы замечаем нечто об­щее, что они имеют между собой — посредством процесса, который ло­гики называют индукцией. Это универсальный человеческий процесс, ко­торый можно прекрасно проиллюстрировать одним шуточным вопросом: «Что общего между днем рождения, годовщиной свадьбы и унитазом?»
Одна из причин того, почему очень немногие люди дают на него ответ, в том, что данный способ обобщения необычен, поскольку в его основе лежит двойное значение слова miss. Другая причина заключается в том, что все мы обычно сразу же делаем обобщение в отношении явно­го сходства между первыми двумя пунктами, которые оба относятся к ежегодным праздникам. Когда мы сделали это индуктивное обобщение, становится намного сложнее оторваться от него и придумать другое обоб­щение, которое также включает третий пункт.

То, что мы называем суммарной репрезентацией, — это обобщение в отношении какого-то качества, а база данных содержит примеры обоб­щений. Сумма содержит все имеющиеся у человека критерии для вклю­чения какого-то примера в базу данных. Тем самым сумма как бы гласит: «Доброта — это то-то и то-то, и то-то…»

Всем примерам в базе данных присущи критерии, содержащиеся в сумме, но выраженные разными способами, разными контекстами и т. д. Зная критерии, содержащиеся в сумме, вы можете быть уверены, что каждый пример удовлетворяет всем этим критериям, — процесс, называ­емый дедукцией. Каждый пример также обычно содержит нечто большее, чем эти базовые критерии — элементы, которые поддерживают крите­рии, пусть даже они не требуются. В результате база данных гласит: «Доброта — это то-то, или то-то, или то-то…» Большое количество примеров обеспечивает содержательный базис для выработки нового поведения, которые выражает качество посредством рекомбинации элементов в раз­личных примерах.

Резюме

Аспекты содержания, которые мы исследовали — позиции восприя­тия, сенсорные детали в противоположность символам, другие люди, контекст, другие искажения и неточности, — это некоторые из основных областей, позволяющих изучить погрешности в наших представлениях о самих себе. Если мы никогда не менялись, то не могли по-настоящему себя узнать, поэтому наши концепции собственной лич­ности всегда будут искаженными и в чем-то ограниченными.

Несмотря на эти ограничения, мы можем узнать, как нам рассматри­вать качества нашей я-концепции, выявлять многие из наших тенденциозностей, а затем добавлять, исключать или изменять примеры в своей базе данных, с тем чтобы уменьшить количество тенденциозностей, которые мы обнаруживаем, и быть уверенными в том, что все остальные тенденциозности хорошо нам служат. Все эти изменения приведут к минимизации нашего нереального «ложного я» и уменьшению или включению аспектов нашего непризнанного «теневого я». Хотя многие полагают, что теневое «я» содержит качества, которые при­чиняют беспокойство или создают проблемы, оно часто включает в себя также много ценных и прекрасных качеств.

Выполняя предыдущие упражнения, вы узнали о множестве различных способов, которыми можно упрочить свою я-концепцию, сделать ее бо­лее точной и чувствительной к обратной связи. Хотя мы только нача­ли исследовать структуру я-концепции, то, что вы уже узнали, явля­ется очень эффективным рядом вмешательств, которые можно исполь­зовать для «настройки» чьего-то позитивного качества, так чтобы оно было более прочным и открытым для обратной связи. Я пока еще не встречал человека, который бы осуществлял все эти процессы наи­лучшим из доступных ему способов, а многие из людей, которые не по­сещают семинары и не читают книги, нуждаются в них еще больше.

Упражнение 6.2

Практическое использование

Теперь я хочу, чтобы вы попрактиковались в том, что уже изучили, с од­ним или двумя людьми. Начните разговор с членом своей семьи, с офи­цианткой, позвоните другу. Затем в определенный момент спросите их о каком-либо качестве, которое им важно, задав вопрос, подобный тем, которые использовали мы, чтобы выяснить, откуда они знают, что это ка­чество действительно им присуще. Здесь я просил вас сделать это, не прибегая к содержанию, чтобы не отвлекать вас, когда вы знакомились со структурой, но теперь вам будет необходимо воспользоваться именно удержанием.

Вы можете сказать: «Я изучаю то, как люди составляют о себе мнение и что для них при этом важно, поэтому не могли бы вы помочь мне в течение нескольких минут?» Вместо того чтобы долго объяснять, что такое качество, обычно проще привести несколько примеров. «Многие 13 моих друзей считают себя честными (добрыми, умными, общительны­ми и т. д.). Не могли бы вы сказать о себе нечто, что соответствует дей­ствительности и что вам нравится?»

Когда они будут вам отвечать, вы можете спросить об их суммарной репрезентации. «Мне интересно, как вы об этом узнали. Что позволяет зам узнать о том, что вы: мысленный образ, ощущение или внутрен­ний голос?»

Затем вы можете спросить об их базе данных. «Прекрасно, что вы можете быстро определить, что вы действительно такой. Держу пари, что у вас также имеется множество других примеров этого качества. Перед мысленным взором одного из моих друзей возникает множество об­разов доброты, напоминающих большой коллаж, а в моем случае это не­что вроде каталожного ящика, в котором карточки появляются одна за другой. А как это происходит в вашем случае и сколько примеров у вас имеется?»

Когда вы будете постепенно выяснять, как они это делают, задайте им вопросы, подобные тем, что задавали мы, и предложите альтернати­вы, которые, на ваш взгляд, могут быть полезны. «А что было бы, если бы у вас имелось больше примеров? Можете ли вы погрузиться в один из этих образов и почувствовать, на что похоже повторное получение этого опыта? Имеются ли у вас примеры___ в будущем? Можете ли представить себе чувства человека, по отношению к которому вы прояв­ляете? Имеются ли у вас примеры на работе и дома?» и т. д.

С тем чтобы напомнить вам обо всех исследованных нами элемен­тах, я предлагаю вам их общий перечень, — в том порядке, в котором мы их рассматривали.

До сих пор мы изучали примеры в вашей базе данных, которые под­крепляют некоторое качество вашей я-концепции. Далее мы рассмотрим один из наиболее важных элементов я-концепции, противоположные при­меры, — примеры, которые противоречат обобщению. Если вы считаете себя добрым, как вы относитесь к тем случаям, когда вы проявили рез­кость, грубость или невнимательность? То, как вы воспроизводите про­тивоположные примеры в своей базе данных, оказывает очень сильное воздействие на функционирование вашей я-концепции: на то, насколько она устойчива и чутко ли вы реагируете на события, которые обеспечи­вают полезную информационную обратную связь.

Схема контрольных перечней

Процессуальные элементы я-концепции

Количество примеров

Локализация

Одновременность и/или последовательность

Модальности (визуальная, аудиальная, кинестетическая)

Ассоциация

Субмодальности

Контрольный перечень 5

Аспекты времени

Прошлое, настоящее, будущее

Сбалансированное распределение во времени

Размер чанков времени

Распространение

Контрольный перечень 6

Аспекты содержания

Позиции восприятия

Конкретные детали против метафор

Другие люди

Основные жизненные контексты

Другие искажения и неточности содержания